Где-то над крышей завывал ветер.
Дверь распахнулась, и Петр вошел в прихожую, впустив за собой клубы искрящегося сухого снега. Снял яркую спортивную куртку и стряхнул с нее последние снежинки.
 — Вот, скажите мне, кто додумался в такой день назначать праздник влюбленных:
 — А в древнем Риме с зимой даже в феврале проблемы были. Кажется: — Полина полулежала в кресле, то ли изображая светскую даму, то ли демонстрируя окружающим, как утомила ее нарезка многочисленных салатов. — И вообще, хочу в Рим!
 — Древний — передразнил Петр и, отодвинув в сторону совершенно мокрые кроссовки, прошел, наконец, в комнату. Полина протянула к нему руки, заставив молодого человека наклониться над креслом. — Там, кажется, в туниках на голое тело ходили, так что можешь начинать. Натоплено так, что любому Риму мало не покажется.
В дом своих друзей — Владимира и Лизы — ребята приехали всего несколько часов назад. Строго говоря, дом был дачей, хотя и благоустроенной. Обычно зимой здесь никто не жил — заскакивали иногда, покататься на лыжах в окрестном лесу, отпраздновать Новый год. Или как сейчас. Еще пару дней назад ребята и не думали, что Валентайн они встретят в деревенском доме, под потрескивание дров в русской печке. Но отпал вариант с ночным клубом — музыка в этот день оказалась неинтересной, большой компании тоже собрать не удалось:
 — А хозяева наши где? — Петр присел на ручку кресла.
 — Дежурят по кухне. — Полина наморщила носик с чуть проступающими веснушками. — Я их оттуда выгоняла, все равно не идут, с их точки зрения что-то еще не готово.
Из кухни доносился смех и обрывки разговора. Громыхнуло что-то металлическое — кастрюля или ковш. Судя по звуку, упала посуда на пол, но поднимать ее никто не спешил.
 — А ты уверена, что они там салатами занимаются?
Полина прислушалась. Треп сменился отрывистым дыханием и короткими репликами. Девушка тихо засмеялась, прикрыв лицо ладонью.
 — Абсолютно уверена, что нет — она вскочила с кресла. — Пойдем, посмотрим.
 — Зачем!? Вполне понятно, люди дорвались до свежего воздуха и занимаются любовью. Ну и что нам там делать:
 — Первый раз что ли? Мало они нас с тобой в том же положении видели? Пойдем.
В первый момент показалось, что на кухне никого нет. На газовой плите в кастрюле что-то мирно булькало, из неприкрытой створки шкафа выглядывал пакет с крупой — вот-вот упадет. Идиллию нарушал разве что эмалированный бидон, лежащий под столом. Видимо, он и гремел минутой раньше. Ребят нигде не было видно — Петр в недоумении остановился на пороге. И заметил едва заметное ритмичное подрагивание старенького холодильника. Стараясь не шуметь, Петя обернулся к Полине и пальцем показал ей направление — «там».
Между стеной и холодильником оставалась узкая, от силы метр, ниша. Оттуда сейчас и слышались вполне сладострастные вздохи. Похоже, соответствующее настроение настигло Лизу и Володю внезапно, так что они даже не закрыли воду в кране. Поэтому их самих из комнаты почти не было слышно.
Лиза сидела на коленях Владимира и, обняв его за шею, что-то нашептывала на ухо. Иногда сквозь шепот прорывался ее легкий смех. Со стороны ребята казались полностью одетыми — Володя так даже в свитере. Не видно было только ног — Лиза обвязала себя пушистым шерстяным пледом, спадающим до самого пола. Поскольку девушка сидела к вошедшим спиной, Петю и Полину она видеть не могла. Что до Володи, то дальше плеча подруги, в которое он уткнулся носом, ему смотреть было весьма проблематично.
Петя на цыпочках пробрался к крану, набрал в ладонь воды и, стараясь сделать как можно больше мелких брызг, плеснул на уютно устроившуюся парочку. Ответом ему был визг Лизы, которая немедленно вскочила на ноги. Плед упал, и теперь уже совершенно точно стало видно, что одеты ребята только до пояса. Володины джинсы болтались ниже колен, а единственной одеждой на Лизе осталась короткая футболка на голое тело. Растерянности или смущения на их лицах не было: скорее недовольство.
 — Вы что! Заняться больше нечем! Сидели, никого не трогали:
 — Вот именно — Полина заглянула за холодильник, чуть задержавшись взглядом на уже опустившемся члене Владимира. — Сбежали от нас. Мы и пришли вас в общество возвращать.
 — Сами бы пришли — сердиться у Лизы не получалось, но и сдаваться она не хотела. — Врываются, весь кайф ломают:
 — Да? — Полина еще раз «прошлась» взглядом по Володе. — Мне почему-то кажется, что вы все успели еще до нашего появления. Впрочем, время продолжить у вас будет. Кстати, у тебя есть какая-нибудь легкая простыня?
 — Есть, конечно — в голосе Лизы послышалось явное удивление. — А зачем?
 — Как тебе сказать! Во-первых, в свитере и брюках мне уже давно жарко. Нет, я могу, конечно, одеться как ты — Полина хихикнула — но, боюсь, ужинать мы тогда начнем не скоро. А во-вторых, Валентайн сегодня, в конце концов, или нет. Хочу быть как римлянка. Раз уж до настоящей Италии, мы уже который год добраться не можем.
 — Пошли — Лизины глаза тоже заблестели. — Сейчас организуем.
Девушки скрылись за дверью. Петр посмотрел на до сих пор сидящего в той же позе Владимира.
 — Сам встанешь или руку дать?
 — Встану — он закряхтел и заохал. — Минутку:
Табуретка, на которой он сидел все это время, жалобно хрустнула.
 — Сломал?
 — Нет, вроде: Вот, черт!
Последняя Володина реплика относилась к его собственной заднице, где эффектными красными рубцами отпечатались доски табуретки.
 — Крепко Елизавета тебя придавила.
 — Она это умеет — не смотри, что стройная и хрупкая — Владимир последний раз поморщился и с натугой натянул брюки.
 — Что у нас с напитками? — Петя и сам это отлично знал — сумки от автобусной остановки тащили вместе, но главное было спросить. Открыв холодильник, он выудил две баночки джин-тоника и бросил одну Володе. — Интересно, во что оденутся наши девицы:
 — Скоро узнаем:
Молодые люди прошли в комнату и устроились в креслах. Владимир дотянулся до телевизионного пульта и нажал на кнопку. Здесь, в полусотне километров от Москвы, его комнатная антенна ловила все основные каналы. Не все, правда, с хорошим качеством. За стеной слышался девичий смех. Лиза и Полина закрылись в комнате, которая в этом доме считалась гостевой, и изобретали себе наряды.
 — Ап! — дверь распахнулась и подруги, гордо печатая шаг, показались в проеме. — Как мы вам?
Петр от такого их появления чуть не подавился коктейлем. На древних римлянок девицы похожи, может, и не стали, но любой модельер, надумавший сочинять банную одежду, зарыдал бы от зависти. Полина нарядилась в белоснежную — где они ее только нашли в старом деревенском доме, куда люди наезжают от случая к случаю, — простынь. Петя не смог определить, как она ее задрапировала, однако было понятно, что на одном плече ткань скреплена большой, явно старинной, брошью, а на талии — тонкой, почти незаметной тесьмой. Простынь была небольшой, поэтому наряд напоминал весьма смелое платье «мини» с одним оголенным плечом. Лиза поступила по-другому. Она извлекла из домашних закромов кусок тонкой светло-голубой ткани и несколько раз обернулась в нее, перекинув длинный конец через плечо. Ее импровизированный костюм, скорее, напоминал тогу. Только ткань была такой тонкой, что даже через три ее слоя легко угадывались изгибы тела. Разумеется, белье подруги надевать и не подумали. Впрочем, это стоило проверить. Одним движением Петя подтянул Полину к себе ... и провел ладонью по ее голой ноге — снизу вверх. Под простыней, естественно ничего не оказалось. Петины пальцы уперлись в шелковистые волоски лобка, и ощутили теплую влажность влагалища. Похоже, пока приятельницы одевались (или раздевались) они, бегая голыми по комнате, успели порядком друг друга завести.
 — Ну вот, ты видела — Полина делано возмутилась, хитро глядя в сторону Лизы. — Не успели, понимаешь, выйти, нам уже под юбку лезут. Что за жизнь!
 — А я тебе сразу сказала — возьми что-нибудь длинное, — проворковала Елизавета. Она встала за креслом, на котором сидел Володя, так что ему удалось дотянуться только до ее плеч. — А ты — туника, туника:
Полина попыталась высвободиться, но Петр держал ее крепко. Да и не очень-то хотелось ей сейчас освобождаться. Сама того не заметив, Полина немного раздвинула ноги, давая мужской руке накрыть лобок, а когда Петин палец проник в ее лоно, девушка судорожно схватила поручень кресла. Чтобы не упасть. Почувствовав полную свободу, Петя действовал все увереннее. За первым пальцем последовал второй, потом третий. Влагалище принимало руку необычайно жадно, не сопротивляясь. От возбуждения Полина закрыла глаза и чуть подогнула колени, словно самостоятельно насаживаясь на Петины пальцы. Молодой человек сложил ладонь «лодочкой» и почувствовал то, чего ждал всю последнюю минуту. Кисть его руки полностью погрузилось в женское тело, но подруга, кажется, не испытывала от этого никакого дискомфорта. Наоборот, Полина все быстрее и быстрее двигала бедрами, играла мышцами промежности и ягодиц, не давая Петру убрать руку.
Мимоходом взглянув на соседнее кресло, Петя понял, что и их друзья времени не теряют. Только если «туника» Полины еще оставалась на ней и даже прикрывала все манипуляции его руки, то Лизина накидка уже валялась на полу. Владимир сидел полностью раздетый — когда только успел — запрокинув голову и обхватив руками спинку кресла. Чтобы не садиться на пол Елизавета устроилась у него на коленях; при этом гибкости девушке вполне хватало, чтобы дотянуться губами до Володиного члена. Свободными пальчиками она жадно стимулировала себе клитор, что в ее позиции было весьма удобно. Молодой человек напрягся и глухо застонал. Было отлично видно, что если он и сдерживается, то последние мгновения. Его тело сотрясли сладострастные судороги — настолько сильные, что Лиза едва не потеряла равновесие. Однако члена из рта она так и не выпустила. Впрочем, для Владимира это была уже вторая порция за час, так что больших проблем он своей подруге не доставил.
На несколько секунд все затихло. Девушки смотрели друг на друга, постепенно возвращаясь в реальность. Полина уже окончательно села на Петину руку, так что у него явственно заболели мышцы. Словно опомнившись, она резко приподнялась, давая Петру возможность хоть немного расслабиться. Ладонь была влажной, и Полина нежно вытерла ее салфеткой.
 — Эгоистка ты, Полинка — голос Лизы был слабым, с хрипотцой, но уже хитрым и довольным. — Я Володьке уже второй оргазм организовала, а ты — только все себе: — Справиться не можешь?
Полина смотрела на подругу затуманенным взглядом, еще плохо понимая, что сказанное относится именно к ней.
 — А то ведь я могу и помочь — Лиза сползла на дощатый пол комнаты, но сидеть обнаженной на жестких и холодных досках ей совсем не нравилось. — Хочешь?
 — Ты у него спроси — Полина, наконец, пришла в себя и уже могла связно ворочать языком. — Я может, кого другого прогоню, но ревновать к тебе: Дура я что ли:
 — Спрашиваю — Лиза уставилась на Петю — хочешь?
Что Петру не хотелось, так это отвечать на глупые вопросы. Стараясь не испортить положение ненужной гримасой, он прижал совершенно затекшую руку к груди, тяжело поднялся с кресла и мелкими шагами отправился на диван. Собственно, диваном эту конструкцию назвать было трудно, поскольку никто никогда не видел его собранным. Так — широкий топчан, накрытый мягким матрацем — судя по размерам, самодельным. Когда в дом набивалось слишком много народа и комнат не хватало, некоторых приходилось укладывать сюда. В остальное время диван был местом дружеских «полежалок» у телевизора. С пивом и без.
Диван оказался на редкость удобным. Петр растянулся на спине, во весь рост и закрыл глаза. Одеяло приняло форму его тела, так что Петя покачивался на нем, как на водяной кровати, которую он, правда, видел разве что в рекламе. Сквозь полузакрытые глаза ему было видно, что Лиза начала подбираться к топчану, но пока об этом не думалось. Просто удобно было лежать.
И тут Петр почувствовал поцелуй. Долгий и требовательный. Ответил он без раздумий — что-что, а губы Полины за время их отношений он узнал досконально. Одновременно невидимая сейчас Пете рука расстегнула ему джинсы, приспустила плавки и взялась за уже начинающий набирать силу член. Молодой человек даже приподнялся на «мостик», чтобы дать возможность стянуть с себя брюки.
А потом его как стукнуло. Джинсы явно тянули две руки — слишком уж равномерно у них это получалось, а одну свою руку Полина положила ему на плечо. Ошеломленно открыв глаза, Петр попытался сесть на диване, но было уже поздно. Мало того, что Полина фактически лежала на нем сверху, Елизавета как раз в этот момент «присосалась» к уже уверенно смотревшему в потолок члену. Сделала она это так глубоко, что Пете осталось только подогнуть колени, дав приятельнице возможность расположиться у него между ног с максимальным удобством. Иначе в ход бы пошли Лизины зубки — не со зла, но куда их денешь, — а этого Петру уж никак не хотелось. Чувствовал молодой человек себя при этом: Как в гинекологическом кресле, хотя, понятно, что никогда в жизни сидеть там ему не доводилось. Однако почему-то казалось, что в нем поза должны быть приблизительно похожей на его нынешнюю.
Впрочем, преимущества своего положения Петя тоже сразу ощутил. Он мог лежать расслабившись, сосредоточившись на своих ощущениях, а две молодые женщины при этом страстно, почти исступленно, ласкали все его тело. Петр нашел тесьму, все еще держащую наряд Полины и потянул ее за свободный конец. Развязать ее полностью одним движением не удалось, но девушка сама выскользнула из простыни и буквально положила свою грудь в ладонь Пети.
Чувствуя накатывающую волну оргазма, Петр с силой отодвинул подругу от своего лица, направив ее губы к уже начавшему пульсировать пенису. Лиза едва успела уступить ей свое место. Поток спермы вырвался из Петиного члена с такой силой, что Полина даже не успела сделать глоток, хотя и очень этого хотела: молочно-белая жидкость залила ей лицо и грудь. А Лиза закончила дело, снова обхватив пенис губами.
Все трое одинаковыми полубезумными глазами посмотрели друг на друга. Потом перевели взгляд на дверь кухни.
Там же стоял Володя. С открытой бутылкой холодного Шампанского.

Поделиться в: