Маша скучала. Отпуск с друзьями-молодоженами был тоскливым даже в Греции. Они были заняты друг другом, развлекаться приходилось самой.
Даже предложение покататься на прогулочном катере с группой по необитаемым островам, гряда которых начиналась недалеко от курорта, вызвало приступ апатии. Южное солнце, еда, оголенность — все стимулировало. Хотелось секса. Но никого подходящего вокруг не появлялось. Толстые немецкие пенсионеры. Не то чтобы Маше приходилось жаловаться на недостаток мужской ласки в ее двадцать с лишним лет. Но все-таки...
****
Поездка предполагалась на целый день. Спрыгнули с борта катера, не дошедшего до берега около сотни метров — было мелко. Друзья, поднимая брызги, шумно бросились на берег.
Пляж был песчаный, но не убранный. Водоросли портили идиллическую картину.
Молодожены тут же пожелали уединиться, толпа туристов начала устраиваться загорать, брезгливо отбрасывая водоросли. Маше пришлось гулять по берегу одной в противоположную сторону. Не оборачиваясь из деликатности, она забрела за мыс, нашла укромный заливчик, выкупалась голышом, и, не выдержав на солнцепеке полного безветрия, отправилась искать тенек. Пришлось одеть платье. Оно было симпатичным. Невесомая ткань подчеркивала достоинства ее стройной гибкой фигуры, а разрез на бедре стимулировал мужские взгляды на всем курорте. Толку только... За пригорком в тени необычно огромного ветвистого дерева с неизвестным Маше названием, она разглядела некие развалины бывшие живописными тысячу лет назад. Какие-то камни, заросшие жесткой сухой травой, и поваленная в тень огромная мраморная колонна. От времени она уже не выглядела гладкой, но от бока, обращенного вверх, откололся кусок, создав природное ложе.
На него Маша и улеглась, подстелив на гладкую отполированную непонятно чем поверхность оба пляжных пушистых полотенца отеля. Тень была не плотной, дерево норовило повернуть свои пахнущие чем-то ароматным листья к солнцу боком, поэтому солнечные лучи играли на глазах, заставляя веки сомкнуться. Так Маша и уснула, закинув одну руку под голову, а второй прикрыв для верности глаза.
****
Сон был как полет, проваливаясь куда-то вниз, с потерей ощущения времени и места. Пробуждение оказалось медленным и сладким, как в детстве. Первое, что Маша почувствовала сквозь сон, была влага: к клитору прикоснулось что-то мягкое, тонкое и мокрое, и начало лизать самый главный машин бугорок, сразу найдя правильную заветную точечку. Острый приступ возбуждения мгновенно разбудил Машу, она шевельнулась и почувствовала между своими раскрытыми бедрами чью-то голову. «Человеческая?» Манипуляции языка стали широкими, охватывая клитор целиком вокруг, Маша открыла глаза, обрадовавшись этому новому движению. Темноты не было. Ее собственное платье, разорванное вдоль бока, было накинуто подолом ей на голову и поднятые во сне руки. Солнце играло сквозь ткань. В этой позе было что-то маняще беспомощное, и Маша почувствовала, что потекла от возбуждения. Делавший ей куннилингус человек знал свое дело. Его язык не был однообразным, он менялся. Движения то утоньшались, то расширялись. Иногда он опускался в самый низ, проникал в мокрую машину дырочку... Неизвестный пил ее сок, и явно заводился от этого. Маша слышала, как учащается его дыхание, и возбуждалась еще больше. Возвращаясь к клитору, язык вылизывал каждую складочку между губками, заботясь, что вагина оставалась максимально распахнутой. Он был бородатым, и от прикосновений усов и бороды Машино удовольствие усиливалось.
Неизвестный никуда не спешил, Маша полностью расслабилась, доверилась и просто получала удовольствие, без единой мысли в голове. Или это запах листьев способствовал?
Наслаждение нарастало волнами. Ласкающий ее язык поднимал ее к самому пику и стремительно ронял оттуда, меняя направление. Наконец, ЭТО стало приближаться неотвратимо. Чувствительность обострилась до предела,... и Маша громко кончила, судорожно обнимаю голову сладострастника своими ногами, благодарно стискивая в объятиях.
Но он не собирался останавливаться, слизав новую порцию машиной влаги, он возобновил ласкание клитора.
 — Н-нет! — Закричала Маша, отпихиваясь от этой избыточного для нее движения и ногами и руками: — Хватит! Достаточно!
Ее следующим ощущением был шок. Глаза она еще не раскрывала, но руками она нащупала на голове своего любовника... рога... «нечеловек!»
Ужас бросил Машу в пот, липкий и противный. Бородатый, ощутив перемену, оторвался от ее клитора, и поднялся, наваливаясь на Машу всем телом.
Это был все-таки человек, огромный, широкий, неодолимо сильный. Раздвинул ее бедра еще шире своим заросшим густым волосом телом. Маша встретилась своими полными ужаса и раскаяния глазами с его взглядом. Рогач улыбался... Его глаза были полны веселыми искорками, лучики вокруг глаза излучали самоуверенность и силу. Он ничего не боялся, это была его территория. В его серых глазах Маша прочитала неизбежность продолжения и зажмурилась... От предвкушения? От страха? Неизвестный забрался к Маше на ее ложе, скомкивая ее ставшими ненужными полотенца, устраиваясь поудобнее. Она разглядела копыта на его ногах, и чуть не потеряла сознание от этого открытия... «Черт? Это же все сказки! Кто это?» Бородач перестал улыбаться, скрестил ее запястья одной своей ручищей, накинул платье назад на ее лицо и руки.
Маша осталась наедине со своими ощущениями и тем, что сейчас начнется. Изнасилование...
Рогач, улегшись на Машу, оказался намного выше ее ростом, он прижал рогатым лбом ее скрещенные руки у нее над головой, пропустив кисти между рогами. Свои руки он, таким образом, освободил. Маша ощутила, как две огромные ладони сжали ее ягодицы, ее попа утонула в его руках. Его пальцы снизу раздвинули ее половые губы, и что-то очень твердое и тупое уперлось в машину вагину. Она сделала последнюю попытку вырваться, понимая, что проникновение ТАКОГО члена будет непростым. Бесполезно. На машино ощущение собственной беспомощности и бессилия, машино нижнее естество отреагировало предательски.
Влагалище снова намокло горячей сладостью... И он проник...
Маша никогда не сталкивалась с членом такой толщины. Ее губы обхватившие член, оказались натянутыми так, что первым ощущением от проникновения была боль. Его первое движение было глубоким и медленным. Насильник явно смаковал его. Распиравший Машу член двигался все дальше и дальше вглубь, уперся в заднюю стенку матки. Маше первый раз показалось, что член заполнил ее всю, она застонала, рогатый отпрянул своим тазом назад, высвобождая член, густо смазанный Машиным вожделением. Удовольствие снова накрыло Машу. «Хвоста нет. Не черт значит. Фавн, это — фавн». Догадалась Маша, вдруг вспомнившая мифологию своего курорта. И пока фавн трахал ее, наращивая темп, частоту и глубину движений (откуда могла взяться еще глубина?), Маша обрывочно и отрывочно вспоминала все, что когда-то читала про них: в школе, в самолете...
Вроде страшного ничего не вспоминалось, вспоминались вакханки, вакханалии, Дионис, праздники вина, закат древней Греции, оргии и т. п. «Он когда-нибудь кончит?» Но машино естество снова предало ее. Попадая в такт его движений своим дыханием, своей гибкостью, своей неутоленной страстностью, она ощутила приближение своего оргазма. И его оргазма. Он как-будто специально ждал ее, чтобы кончить вместе. Их совместный оргазм оказался новым шоком. Из своего небогатого опыта, она знала, что мужчины кончают короче, но фавн оказался... чудом. Толчки его члена, изливавшего в Машу, потоки спермы, не прекращались, пока Маша громко в голос кончала, ни на миг, отчего оргазм продолжался и усиливался. Спермы было просто море, она заполнила Машу полностью, переполнила ее, и с хлюпаньем устремилась наружу вместе с извлекаемым членом. «Пожалуйста. Пожалуйста, хватит... Не надо больше» молила Маша, но фавн не понимал ее русского. Остановившись, он спрыгнул, развернул Машу одним рывком поперек колонны; ... платье откинулось, и она увидела его во всей первобытной, дикой красе. Мощный лохматый торс, под которым только угадывались мышцы, еще более лохматые ноги с копытами, и чугунные ягодицы. Отдыхала Маша несколько секунд. Ровно столько, сколько понадобилось фавну схватить ее за лодыжки руками, раздвинуть поудобнее, и вонзиться все еще невидимым Маше, огромным членом, требовавшем продолжения. Маша еще не пришедшая в себя после оргазма, отдалась ему покорно и почти безразлично.
Фавн не отдыхал, и не повторялся. Сейчас член входил во влагалище почти под прямым углом, распирая матку в верхней стенке. Спермы и машиного сока внутри было очень много, и ее эрогенности оказались избыточно смазаны, отодвигая новый оргазм. Но фавн не хотел быть однообразным. Не выпуская машины лодыжки, он поворачивал ее под разными углами, меняя тем самым угол проникновения члена. Иногда он почти поворачивал Машу на бок, то на один, то на другой. И трахал, трахал, трахал. Новый оргазм она встретила в почти бессознательном состоянии. Фавн зарычал, распахнул ее ноги максимально широко, и снова переполнил Машу своей спермой...
И исчез, бросив ее в позе калачиком, в растерзанном платье...
****
Маша приходила в себя медленно. Солнце уже садилось, тень предательского дерева стала гуще. Собрав свои вещи в небрежную кучу, одернув разорванное платье, Маша побрела на берег искать своих. Ноги сдвигались с трудом. Изнеженные губки не хотели успокаиваться, фавн натер ее своими волосами, и сейчас они сладко саднили. Ноги вообще сдвигались поначалу плохо, сперма выливалась из нее потоком. Маша пыталась вытираться ладонями, но смысла это не имело. Сперма стекала по внутренней стороне бедер густым вязким потоком, и машиных ладошек обтереться просто не хватало. Смирившись, Маша ускорила шаг, радуясь возвращению гибкости бедер.
«Чего себя обманывать? Удовольствие я получила по высшему разряду». От этой мысли в душу вернулось спокойствие. «Даже приключение. Как бы не залететь. И не подцепить ничего. А то мало не покажется»
****
Катера у берега не было. Его удалявшийся силуэт еще был виден. Маша с криком бросилась в теплую воду догонять. Шансов не было. «Может еще вернутся? Должны же в отеле хватиться ее отсутствия?» Катер скрылся в мареве, растворился. Маша побрела назад, у кромки воды она снова с тоской обернулась, глядя на горизонт. Пусто.
Голова начала наполняться обычными бытовыми страхами. Не пропасть бы. И есть хочется.
В прострации Маша стояла по щиколотку в воде, тупо глядя в исчезнувший горизонт. Вода, плескавшаяся у ног, умиротворяла. Вечер был прекрасен, штиль, тепло. Интересно, где ночует фавн? Шагов сзади Маша не услышала. Руки легли на ее талию так, что она почувствовала себя маленькой и хрупкой. Его губы прикоснулись к ее коротким волосам на затылке и шее. Маша задохнулась от такой неожиданной нежности. Фавн наклонил голову и продолжил целовать ее шею сбоку, приближаясь к горлышку. От него пахло зверем. В ее поясницу уперлось что-то твердое и упругое. Руки фавна нежно обхватили ее груди и мягко сжали их по всему объему. «Похоже, будет продолжение». Истекавшее влагалище снова стало горячим. Фавн вдохнул запах ее волос и схватил ее грудь за сосочки кончиками пальцев, чуть-чуть сжав. От возбуждения Маша застонала. «Я ж отдохнула всего минут тридцать, а он опять хочет. Он вообще отдыхает?».
Поиграв с сосочками настолько, что Маша начала терять равновесие и выгибаться от возбуждения, фавн нежно погладил ее животик от пупка и ниже, Маша обмякла от такого прикосновения, сжал ее талию ладоням и мягко с усилием поставил ее на колени прямо в прибой. На четвереньки Маша встала сама, приняв позу покорности и ожидания. Фавн проник в нее сухим и горячим членом на всю свою длину сразу и начал фрикции размеренным ровным ритмом. Теперь удовольствие получал он сам, о Машиных ощущениях ничуть не заботясь. Маша поняла это и начала подыгрывать попкой ему навстречу. Фавн завелся сильнее и усилил натиск. Его член стал заметно больше, упираясь Маше куда-то поддых так, что она начала сбиваться с дыхания. Теплые волны ласкали ее грудь, от чего ощущения становились еще экзотичнее. Кончила Маша первой, одна, сама, на несколько мгновений раньше фавна. В какой-то момент она ощутила себя нанизанной на копье, острое, живое, горячее и страстное. Фавн заметил ее оргазм по тому, как она стиснула его член своей растерзанной натруженной писечкой. Довольно крякнул, фыркнул и кончил сам. Спермы от получасового воздержания у него меньше не стало. Они вышли с пляжа, держась за ручки как дети. Фавн молчал и сопел. Маша шла рядом, чувствую себя его добычей, и думала о том, что начинает привыкать к постоянно мокрым бедрам и вытекающей сперме. Перебираясь через заросли, они разомкнули руки,... и фавн исчез.
****
Спать ей пришлось одной. Было тепло. Одного полотенца вместо простыни, и второго вместо одеяла Маше хватило. Проснулась она с рассветом от голода. Жрать было определенно нечего.
От купания в соленой воде и москитов все тело чесалось. Страшно хотелось помыться. Погода была идеально тихой так, что Маша расслышала журчание ручья и пошла на звук. Для этого пришлось подняться на каменную гряду. Ручей плескался среди камней, Маша нашла, где можно напиться, затем, отыскав небольшое озерцо, скорее лужицу, тщательно вымылась. Вода была почти ледяной, но освежила ее тело, зуд от москитовых укусов ослабел.
Почти неплохо, но нужно искать еду. Солнце стало повыше и начинало припекать. Маша отыскала дерево повыше, одела, наконец, купальник, в растерзанном платье скакать по веткам было не удобно, и полезла наверх, продираясь сквозь густые пахучие ветви, начинавшиеся от самой земли. Лезть оказалось совсем не просто и далеко не так легко как в детстве. Оглядевшись, Маша не обнаружила на острове ничего интересного. Признаков жилья не было. С одной стороны была видна долина, заросшая чем-то похожим на виноград. В другую сторону уходило вверх небольшое плато, утоптанное многочисленными тропами, спускавшимися между камней. Ни людей, ни животных, ни фавнов — никого. Спускаться оказалось сложнее.
Внезапно, чья-то рука коснулась ее ноги, Маша вскрикнула и разглядела чужие человеческие глаза сквозь листву. Стоявший внизу фавн звонко рассмеялся. Он был моложе вчерашнего. Его рожки совпадали с цветом глаз — были коричневыми. Волосы на голове были черными и густо вились, расчески они не знали никогда. Маша рассмотрела его хорошо, когда он помогал ей спускаться. Он был безусым, безбородым, на груди почти не было волос, фавн был худым и гибким, двигался он грациозно, шея показалась Маше оленьей. Чресла фавны были прикрыты грубой выделки овечьей шкурой, облезшей от времени.
Оказавшись на земле, Маша грубо оттолкнула молодого фавна (он оказался одного с ней роста, юноша, почти мальчик) и умчалась бегом в сторону пляжа. Фавн не преследовал, только смеялся заливчатым добрым смехом вслед.
Прошел день, голод усиливался, вынужденная диета уже не казалась Маше полезной. Когда жара стала спадать, Маша уверенно двинулась в сторону «виноградника», поймав себя на мысли, что разыскивает фавна.
Вдруг она услышала звуки дудочки и пошла на звук. Дудочка пела, как будто откликаясь на ее мысли. Вчерашний бородатый фавн сидел около виноградника, прислонившись спиной к дереву, прикрыв глаза, и играл сам себе. Это действительно был виноград, но какой-то дикий, низенький, на вкус оказался кислым и противным. Фавн перестал играть, а когда она обернулась, отрицательно покачал головой, давая понять, что рвать виноград возбраняется. На свирели он играл похоже винограднику.
Маша подошла к нему, стараясь не вспоминать о вчерашнем. Жестами руки она начала показывать себе на рот, давая понять, что голодна. Фавн улыбнулся и пожал плечами.
Пожав плечами в ответ, Маша села рядом с бородатым, также прислонившись к дереву спиной. Едва она села, он вскочил прямо перед Машей, сбросил овечью накидку, и придвинулся к ней поближе, пропустив ... ее колени у себя между ног. Прямо перед своими глазами Маша увидела Член фавна.
Весь вчерашний бешенный секс они только ощущала его внутри, а теперь он находился в нескольких сантиметрах от ее носа. И пах: смесью ожидания, вожделения, предвкушения, страсти и дикости. Фавн пах самцом. Член не был вялым, но еще не стоял, головка была полуприкрыта крайней плотью, член торчал под прямым углом к животу, но не выглядел большим. Просто упругим, полувозбужденным. Внушительной была только толщина. Маша догадалась, чего он от нее ждет, и почувствовала нарастающее возбуждение. Желание родилось где-то внутри глубоко, сжало все внизу. Маша подняла глаза наверх и встретилась с взглядом фавна. Взгляд ничего не выражал. Фавн провел членом по ее губам, Маша покорно открыла рот и закрыла глаза.
Сначала она обхватила головку губами, и впустила ее вовнутрь в рот, коснувшись языком основания. Головка члена затрепетала и начала увеличиваться в объемах, фавн начал фрикции Маше в рот. По началу Маше почти не приходилось ничего делать самой. Достаточно было просто придерживать член губами и языком, и следить, чтобы он не выскочил наружу. Фавн трахал в рот ее сам, придерживая голову обеими руками, и ему явно нравилось. Член явно увеличился в объеме так, что в некоторые особо глубокие моменты она начала давиться головкой, проникшей в самое горло. Фавн чуть отпрянул и сократил амплитуду, увеличив темп движения. Член стал еще больше. Он был просто чудовищной толщины, так что Маша боялась, что ширины ее рта просто не хватит охватить его. Кульминацию она угадала легко, фавн чуть подался назад, оставив во рту Маше только головку, и взорвался великолепным фонтаном. Машин рот наполнялся ровными большими толчками, наполнился, и через несколько мгновений она поняла, что рискует захлебнуться его спермой. И Маша начала глотать, стараясь успеть проглотить все, не проливая. Сперма извергалась все равно быстрее, она успела сделать, наверное, за десяток глотков, прежде чем поняла, что не выдерживает темпа глотания. Фавн от удовольствия опадал назад, и последние порции спермы размером со столовую ложку каждая пришлись уже на губы и нос снаружи. Маша поняла, что спешить уже не нужно. Она проглотила весь полный рот спермы, наконец-то ощутив ее вкус, облизала губы, отерла те части лица, куда не достала языком, пальцами, облизала их. Снова взяла член фавна в рот и обсосала его, уже ничуть не смущаясь до последней капельки так тщательно и страстно, что огромной гороподобный фавн начал вырываться с постаныванием. Сперма оказалась вкусной, напоминала водоросли и молоко с фруктовым послевкусием одновременно. И вдруг Маша догадалась, что насытилась.
Жестом она показала фавну, что хочет пить, тот вскочил и услужливо умчался за гребень холма. Возвращения фавна Маша не дождалась, и пошла к ручью сама.
Насосавшись и наглотавшись, она смотрела себе под ноги, осознавая, что снова хочется секса.
Сеанс минета возбудил ее, она вспомнила, что постанывала в такт фавну.
У ручья она разделась догола, и, наклонившись над гладью воды, принялась жадно запивать сперму ледяной водой, кокетливо думая о том, как симпатично и призывно торчит ее попка.
Через несколько секунд ей показалось, что ее мысли прочитаны, а тайные желания будут удовлетворены. Позади стоял утренний безбородый молодой фавн. Он был полностью гол, его член был торчал как копье строго вверх. Член был худым и длинным. «Этот я не смогу взять в рот целиком ни при каких обстоятельствах». Тем не менее, член гипнотизировал. Обернувшись к фавну, она так и осталась стоять на коленях, наблюдая как он приближается. «Интересно, фавны ревнивы?»
Прикоснувшись кончиком языка к основанию члена над яичками (яички были огромными непропорционально), онa облизала весь член снизу доверху и посмотрела фавну в лицо, оценить реакцию. «Попался голубчик». Молодой фавн был готов уже на все, лишь бы она не останавливалась. Ей и самой не хотелось останавливаться. Ее неудовлетворенное бородатым фавном возбуждение вылилось в острое желание, мозги туманились.
Молодому она сосала уже не с целью насытиться, а с целью получить удовольствие обычным естественным образом. «Секса! Даешь секс!!».
Сперма молодого фавна была более водянистой и отличалась по вкусу. Скорее она напоминала рыбу. Почувствовав, что больше не может глотать, «объелась», Маша расслабила хватку своих губ вокруг извергающегося члена, с наслаждением ощущая, как сперма, переполнив рот, выливается изо-рта по губам, течет по подбородку, шее, груди, животу. Какая она вязкая и горячая. Фавн покачнулся от удовольствия и чуть не упал на нее, Маша не удержала равновесия и упала на спину, распахнув ноги в случайном призыве. То, каким мутным осоловелым глазом фавн смотрел на нее, сдвинуть ноги не позволило. Отдыхать ему не требовалось, эрекция от минета ничуть не пострадала. Он вонзился в нее, как копье одни резким рывком навалившись сверху так, что дыхание у Маши перехватило. «Я уже начинаю привыкать к таким духзахватывающим проникновениям». Этот фавн был просто стремительным и хищным зверем. Он выдерживал такой высокий темп фрикций, что Маша побоялась потерять чувствительность. Кончил он сам, войдя в Машу на максимальную длину своего члена, так что у нее аж заболело все внутри. Так же стремительно он развернул Машу на четвереньки, поставил на бревно так, что она начала терять равновесие и продолжил оглушительный секс в бешенном темпе. Эта поза Маше понравилась больше. Все внутри было густо наполнено и смазано его спермой, и болезненные ощущения прошли. Фавн крепко стиснул ее талию ладонями, помогая удерживать равновесие, и балансируя на бревне, она еще сильнее наваливалась на его чресла, сама себя поглубже насаживая на его член. Кончила Маша два раза подряд почти без паузы. Может быть, это был вообще один оргазм, она уже не соображала ничего и в подробности не вникала. Ей было просто хорошо. Она на мгновение почти потеряла сознание, и нового оргазма фавна молодого гибкого и великолепного просто не заметила.
Она просто вопила от восторга, ее крики перешли в слезы от счастья, и уже отпущенная исчезнувшим куда-то фавном, опустошенная и переполненная одновременно, она тупо ползла на четвереньках по ставшей вдруг гладкой шелковистой траве. За ней тянулся след из их общих выделений. И вдруг Маша обнаружила, что ползет на звук дудочки первого старого фавна.
Поднявшись, она кое-как обтерлась «а плевать, что там он про меня подумает», она спокойной «как бы не расплескать» походкой вернулась к винограднику. Бородатый раздобыл где-то заросший плесенью глиняный кувшин с истертым от времени горлышком. Его он предложил Маше. На дне плескалось что-то темное, Маша попробовала эту жидкость не без опаски.
Вино! Оно показалось ей страшно вкусным, послевкусие спермы растворилось. Она уступила кувшин фавну, и они принялись пить по очереди. Через полчаса Машу уже развезло, она с трудом сидела. В конце концов, ее куда-то отнесли уже совсем сонную. Был ли секс еще, сквозь сон Маша так и не вспомнила.
****
Следующим утром Машу разбудили двойными оральными ласками. Спала она на спине, повернув голову на бок. Сначала в ее полуоткрытые губы вложили что-то твердое и живое. Маша рефлекторно принялась сосать член и проснулась. Кто-то из фавнов лежал на боку около ее головы. «Молодой» — догадалась Маша, она решила повернуться на бок, чтобы устроится для минета поудобнее. Но в ногах оказался бородатый фавн, который припал к ее дырочке мокрым ртом. «Я ж не мытая со вчера!» — попыталась вырваться Маша, чтобы не смешивать ощущения, но освободиться не удалось. Маша расслабилась. Ощущения она чередовала. Она уже привыкла к тому, что спешить некуда, и секс можно смаковать безгранично. То она увлекалась тем, что сосала ртом, но фавн внизу делал какое-нибудь неожиданное движение языком, и машина сексуальность переливалась вниз к клитору. Как только она забывала про член во рту, молодой фавн начинал недовольно подмахивать попкой, требуя внимания, и Маша возобновляла ... сосание с новой энергией. Кончить не получалось. Тем не менее, в какой-то момент она выронила член изо рта, выгнулась почти на мостик от нахлынувшего удовольствия, и, наконец, кончила, как ей показалось, прямо в бороду старому фавну.
Фавны вылезли из шалаша, который как оказалось, они соорудили для нее, и Маша снова уснула. Проснулась она опять от голода. Голова слегка кружилась от похмелья, пошатываясь, она выбрела на полянку. Солнце уже было высоко, и по краям поляны, прижимаясь к деревьям в поисках тени, паслись козы. Маша обрадовалась. Фавны налили ей молока (кружка была ржавая — со свастикой) и предложили козьего сыру — несколько бесформенных комочков, твердых как камень. Сыр Маше не пошел, молоко понравилось, но оно показалось ей слишком жирным. Утолив голод, она вдруг подумала, что фавны остались не удовлетворены сексуально. Ей казалось, что они смотрели на нее чуть с укоризной и о чем-то между собой разговаривали на непонятном языке. Встретив их взоры, Маша возбудилась. «Веду полностью блядский образ жизни». И тут же уступила своему желанию.
Она опустилась на колени перед молодым фавном и в несколько движений губами закончила начатое утром. Фавн словно ждал этого и лопнул у нее во рту оргазмом почти сразу.
Его сперма ей определенно нравилась больше, но ее оказалось мало. Насытиться не удалось.
Не вставая, она обернулась, заметив, что бородатый фавн как загипнотизированный следит за ее попкой. Ему Маша сделала минет полностью сама. Он остался сидеть на бревне, а она устроила ему самый настоящий оральный праздник. Машин ротик был великолепен. Ее не покидала вдохновение, она экспериментировала и старалась не задерживаться на одном каком-то движении непрерывно. Отдыхать бородатому Маша не давала. Не давала она ему и кончить. Несколько раз ощущала она, как фавн приближается к оргазму: член становился просто чугунным и переставал помещаться во рту, но Маша тут же меняла направление, и оргазм фавна отступал. Она наслаждалась вместе с ним, наслаждалась своей властью, победой своей женственности. Смилоствившись, она разрешила фавну несколько раз наполнить свой рот спермой и проглотила все до последней капли, стискивая член пальчиками и не давая ему продолжать извергаться, пока не проглотит очередную порцию.
Но член фавна не упал. «Не человек же, хотя и мужик». Маша оседлала его сверху, ловко направив член себе вовнутрь. «Моя очередь командовать», решила она, с наслаждением насаживая себя на член до самого конца, чувствуя, как соскучившаяся писька приятно растянулась в самом толстом месте у основания фавновского члена.
Маша сама выбирала ритм, сама выбирала углы проникновения, импровизировала и торжествовала. Когда они кончали, Маше показалась, что напор его оргазма просто сбросит ее с члена, но этого не произошло. В изнеможении счастья она упала ему на грудь, и впервые за три дня фавн поцеловал ее в губы...
****
Как она уже догадалась, фавны страдали приапизмом. Хотя слово «страдали» было не про них.
Член каждого из них почти все время оказывался в чуть взведенном состоянии. К сексу они готовы были всегда, и не уставали вообще. По мере роста возбуждения член поднимался почти вертикально и становился больше. Вот это увеличение у каждого из них было особенным. У бородатого член становился еще толще, а у безбородого еще длиннее. Кто из них нравился Маше больше, она так и не поняла. Видимо, ее предпочтения были шаловливо переменчивы, как и ее настроение. Чем длительнее был половой акт, тем больше спермы они выделяли, поэтому чтобы полноценно позавтракать или поужинать при помощи минета, Маше приходилось стараться. Фавны встречались, но вместе не жили. Обитали они в разных частях острова, их территории были разделены лесистой грядой, где на поляне стоял Машин шалаш. Один занимался виноградником, второй козами. Чем они питались еще, Маша не знала. Огня они не знали, но погода была неизменно хорошей и теплой. Каких размеров остров, есть ли на нем кто-нибудь еще, Маше знать не хотелось. Она догадывалась, что ее поиски приведут к групповой оргии неизвестно с кем. От секса втроем она уклонялась, хотя фавны и не особенно настаивали. Их устраивало, что она приходит к ним по очереди, по одной ей известной системе.
Она быть может и хотела секса пореже. Но сперма оставалась самым вкусным блюдом, поэтому она устраивала себе сеансы минета не реже двух раз в день: на завтрак одному, на ужин второму. Больше делать была нечего, валяние на пляже, купание, загорание оставляли кучу свободного времени, которая она заполняла сексом. Интенсивный, регулярный и разнообразный секс настолько распалил машину сексуальность, что ей хотелось секса почти всегда. Маше нравилось искушать фавнов своей соблазнительностью, и они охотно бросали свои занятия ради того, чтобы наброситься на нее.
Через несколько дней она обнаружила в себе странные изменения. Во-первых, ее перестали жалить москиты. Во-вторых, кожа загорела, как у фавнов, и стало гладкой и эластичной. «Прямо как у Маргариты. Это ж сколько я всего наглоталась, что так изменилась?».
Маша стала ждать месячных, догадываясь, что при таком диком необузданном сексе без предохранения, месячные у нее будут не скоро. Кроме этой тревожной мысли, житье было полностью райским. Иногда хотелось домой, на работу, но приходилось смиренно ждать, когда же за ней приедут. Хотя прошло две недели, а на остров так никто и не приплывал. Остров днем все время был окружен маревом солнцепека, линия горизонта мерцала как мираж.
****
Полнолуние изменило поведение фавнов. Они исчезли на два дня вместе со своими козами. Маша изголодалась и осмелилась обглодать виноградный куст. От кислятины набилась оскомина «и как они из этих сорняков вино делают?».
Вечером второго дня Маша удовлетворила себя сама.
Появление фавнов она услышала заранее, там, где тропинка делала поворот из-за камня, она встала в засаду, заранее опустившись на колени. Фавны, чуть не налетели на нее, каждый из них нес по два огромных бурдюка. Они удивились ее позе, их глаза заблестели, но Маша, пользуясь, что руки их заняты, поймала их обоих за члены и придвинула ко рту...
Сначала она по очереди возбудила их, добившись самой яркой и нужной твердости. Ситуация интриговала. Пока она сосала одному, второй, будучи в плену Машиных пальчиков, смотрел, как работают ее губки, и заводился еще сильнее. Бросая первого «на полпути», Маша переключалась на член второго, и роли менялись. Иногда отдыхая, она прижимала головки членов друг к другу и широкими движениями языка лизала их обе одновременно. Фавны явно соскучились по ней, и реагировали на ее ласки и прикосновения со звериным трепетом и нетерпением... Своей игрой Маша добилась того, что они кончили ей в рот друг за другом без всякой паузы, сначала молодой, потом бородатый.
Наевшись, но не удовлетворившись, она схватила молодого фавна за рога обеими руками и поставила перед собой на колени. Фавн послушно подчинился. Она поставила одну ногу на камень, распахнув платье, и уткнула его ртом к себе в промежность. Фавн также послушно принялся ласкать ее языком. Он не был таким профессионалом, как бородатый, но язык его был нежнее, не такой шершавый. Бородатый повел себя неожиданно. Он встал на колени позади Маши, и припал ртом к ее анусу. Маша сначала застеснялась этому неожиданному проникновению языка к себе в попу, но фавн знал, что делал. Краешки ануса расслабились, и Маша начала терять равновесие, теряясь, какому удовольствию предаться больше. Она схватилась руками за их рожки, чтобы не упасть, а они подперли ее своими плечами. Игрой двух языков они сполна отплатили ей за ненасытный двойной минет. Клитор победил в гонке оргазмов так, что у Маши в глазах потемнело.
Возвращаясь к шалашу, Маша задумалась о своих новых анальных ощущениях.
Закат они провожали втроем с вином. Его оказалось много, и фавны устроили игру: поливали Машу из кувшинчика и слизывали его с ее тела. Вино напоминала кровь, тело возбудилось ... и отзывалось на игру неистовым возбуждением. Что было потом, Маша запомнила плохо: внутри ее влагалища все время был чей-то член: она сидела, стояла, лежала на спине, стояла на четвереньках, сосала, лизала — фавны смаковали ее после «долгого» отсутствия. Их ласкающие и играющие руки, казалось, окружали ее со всех сторон, держали, обнимали. «Настоящая оргия» — думала Маша, засыпая в объятиях двух мужских тел.
Утром Машу разбудил молодой фавн. Бесцеремонным движением он схватил Машу за лодыжки, перевернул на спину и раздвинул ей ноги, наклонившись головой к самым губам. «Чего он там не видел?» — спросонья Маша раскрылась и расслабилась, ожидая оральной ласки.
Но фавн припал ртом к анусу. С вечера Маша была переполнена спермой, которая за ночь не успела вытечь, фавн смешно перемазал в нее свой нос. Попа сначала не слушалась, но, уступив тонкому и мокрому языку, краешки ануса расслабились и пропустили язычок вовнутрь. «Похоже, в попу меня все равно трахнут» — Маша заволновалась, устраиваясь поудобнее, и раскрываясь навстречу новому удовольствию. Фавны ни разу не делали ей по-настоящему больно, и она доверилась. Нализавшись, фавн перевернул ее на четвереньки, Маша напряглась в ожидании дефлорации. Но фавн проник в вагину пальцами, обильно зачерпнув вчерашней спермы и свеженького мокрого машиного возбуждения. Густо смазанным мизинцем, палец был тоненький и маленький, фавн начал массировать краешки ануса, последовательно расширяя его в каждую сторону. Машу охватила волна удовольствия, она подалась назад, желая поглубже. Уловив это движение, фавн вставил в попу палец по-толще. И Маша кончила. Оргазм окончательно расслабил мышцы попы — фавн вставил два пальца. Освежил смазку, раздвинул ягодицы ладонями на максимальную ширину и навалился на Машу всем телом, прижимая ее к траве животом. Член молодого фавна был тонким и длинным — Маша ощутила боль, но попа приняла головку члена внутрь довольно легко. Бережно, фавн ввел в анус член целиком, и убедившись, что Маша обмякла от удовольствия проникновения, начал ровные фрикции. Машины ощущения были необычны, угол, под которым член входил в нее, срывал башню напрочь. И хотя секс не был долгим, Маша успела кончить дважды, прежде чем фавн наполнил ее ведром спермы...
Он оставил ее лежать ничком, и куда исчез, поцеловав в затылок. Маша пришла в себя, умылась. Дефлорированная попа приятно саднила, и Маша задумалась — «это ж теперь старый фавн тоже захочет в попу — а член у него ой какой толстенный». И она решила взять инициативу в свои руки. Этим же вечером поймав бородача в позе «на спине», она сама смазала свой анус, и направила его член себе в попу, усаживаясь сверху и помогая проникновению своим весом.
Боль была нестерпимой, т. к. попа оказалась не подготовленной, а член толстенным. Всхлипнув, она дернулась назад, но фавн перехватил инициативу, схватил ее за бедра и все-таки насадил Маша на свой член до упора. После нескольких движений вверх-вниз попа уступила и привыкла. Но фавн вошел во вкус и останавливаться после оргазма не захотел. Не доставая, член из ануса, он развернул Машу на четвереньки и трахнул ее еще раз. Попа хлюпала, но удовольствие не прекращалось...
****
С этого дня Машина сексуальная жизнь стала еще богаче. Оральный, анальный, генитальный секс чередовались друг за другом. Маша трахалась везде: в ее шалаше, на пастбище, в винограднике, на мраморной колонне, на пляже. Однажды молодой фавн застал ее при спуске с дерева и трахнул в попу чуть ли не на весу. Маша аж визжала от страха.
Перерывы в оргиях случались, но никогда не длились дольше двух дней.
Дни повторялись как «день сурка», время, казалось, остановилось, а погода не менялась. Лишь однажды поднялся ветер, и бородатый фавн пришел в машин шалаш согревать ее своим телом.
Спать, правда, почти не пришлось. Маша спала на боку, фавн прижался к ней сзади, а т. к. никогда не опадавший член мешал обниматься, он ввел его во внутрь и не утихомирился, пока не получил удовольствие обоими способами.
****
Однажды утром Машу разбудил гудок. Выскочив из шалаша, она бегом примчалась на пляж, увидев тот самый катер. Кроме экипажа на борту были только ее друзья, внешний вид которых Маша уже успела позабыть...
 — Ты куда вчера пропала? — накинулась на нее подруга вместо приветствия.
«Вчера?»
 — но загорела хорошо — добавил друг, — все собирайся, спешим.
****
И только на катере до Маши окончательно дошло, что несколько месяцев, проведенных в сексуальном раю с фавнами, в реальном мире прошли как один день. И ощущение остановившегося времени, не покидавшее Машу, было истинным. Время счастья, восторга, возбуждения и удовольствия стояло на этом сказочном острове также твердо, как член фавна во время оргазма.
«В раю времени нет»

Поделиться в: