Она была очень хороша. Длинноволосая блондинка с ярко-синими глазами. Рост — по метр восемьдесят, и это при том, что ножняки, сиськи — все как надо, как на картинке. Молодая кобылка. Статная!
Сейчас она стояла передо мной, уперев глазки в пол и что-то лепетала про несданный зачет, про отчисление и про родителей, которые очень расстроятся. Мне было наплевать, я ждал нужной фразы. И она последовала:
 — Альберт Михайлович, ну, может быть, можно что-то сделать: Я прошу Вас:
Пришла пора действовать. Я протянул ей ключи и елейным голосом попросил:
 — Королёва, закрой дверь, будь добра. Разговор серьезный предстоит.
Пока она возилась с замком, я не спускал глаз с шикарной попки. Я уже почти физически чувствовал ее крепенькие ягодицы в своих руках. Хуй тоже их почувствовал, встал так, что аж больно стало.
А дальше все было очень просто. Когда красотка возвращала ключи, я задержал ее руку в своей, заглянул в глаза и рявкнул:
 — На колени, сучара, быстро!! — и встал, и дернул для убедительности за светлую гриву. «Королева» (слышал, что ее так называли на курсе) подломилась: в глазах мелькнул ужас, ножки подкосились — и все, красотка перед моим столом на коленках. Я не торопясь встал, не торопясь подошел, не торопясь расстегнул брюки и снял их вместе с трусами. Она прошептала традиционное «Не надо:», а потом только жалобно мыкнула от слишком глубоко вошедшего хуя.
 — Что «Не надо»?! — поиздевался я, с наслаждением насаживая ее голову на член. — Соси, шлюшка, соси! Хорошо соси!
Ротик у кобылки оказался небольшой, как будто специально созданный для хорошего отсоса. Только вот пользовалась она им неубедительно. Пришлось учить.
 — В глаза смотри, блядина! Нежнее, нежнее: Яйца полижи! Теперь головку! А теперь соси! Глубже, бля!! Еще глубже!!! Во-о-о, давай, хуесоска, давай, а то шею сломаю.
Мордочка у нее стала алой, дорогая помада размазалась по щекам и моему члену. Не знаю, какие мысли ее посещали, но страх в глазах сменился покрностью и, я бы даже сказал — преданностью. Теперь нужно было сломать ее до конца, уничтожить и предупредить малейшее желании к сопротивлению.
Я покрепче намотал на руку волосья, задрал вверх ее голову и смачно харкнул в рожу. Раз, другой, третий: С сопроводиловкой:
 — Дырка ебаная! Шлюха подзаборная! Подстилка сраная!
Рукой чувствую, как трясется ее тело. Ничего, бывает. Я навис над ней, поддрачивая и без того крепкий, как камень, хуй и приказал:
 — Лижи хозяйскую жопу! Живо, сучка, живо!
И когда язычок проворно забегал по анусу, я понял — все, девка готова.
Я отпустил ее волосы, приказал встать. Встала. Стоит, пошатываясь, красивая до опиздинения: строгий костюм (к декану шла, как иначе?) — и морда вся в слюнях, помаде и еще кое в чем, что из хуя обычно сочится.
 — Сними трусы! — снова даю команду. Ни намека на непослушание — сняла, в руке держит. Беленькие такие.
 — Харю оботри! — продолжаю я. Вытерла. В синих глазах — муть. Плывет девица.
Расстегиваю пиджак. Потом блузку. Медленно, пуговку за пуговкой. Распахиваю. Ну-у-у! Вот это сиськи!!
 — Лифчик расстегни! — гну я свою линию. Люблю, когда девочка сама раздевается и ничего не могу с собой поделать. Че стоишь-то? А-а-а, не знаешь, куда трусишки из рук деть, неудобно. Ничего, изловчись.
Красота-а-а! Крепкие, не слишком большие и не слишком маленькие, нежные, с аккуратными сосочками. Что за прелесть эти сиськи! А если сосочек в рот? Нравится?
 — Нравится? — спрашиваю уже вслух, теребя пальцами отвердевший кончик соска. Мычит что-то в ответ — не понять. Ладно, потом узнаем.
За волосы, разворот — и носом в кожаный диван. Повернись к лесу передом, а ко мне задом! Так, чтоб жопа засияла во всей красе. Чтоб я мог как следут рассмотреть все твои дырки. Во-о, умница: Что тут у нас?
Одного беглого взгляда мне хватает, чтобы все понять. Молодая, ухоженная пизденка с клинышком волос на лобке, ягодицы без единого признака целлюлита и розовое (видать, «девственное»!) отверстие попки. И самое интересное: все это — в смазке, сочащейся из приоткрытой щелки.
 — Что — обслюнявила пизду, сучка? — задаю я риторический вопрос.
Молчит. Дырка под пальцем смачно чавкает и сжимается. Тэ-эк, приступим: Вгоняю девице сразу два пальца в пизду. При ее похотливости — как слону дробина. Только дырка шире раздается, да слюни пускает еще сильнее. Теперь выймем и вот так: один палец — в пизду, а второй — в жопу. Нравится «скобочка»? А? Че мычишь, блядина?! Дырки пульсируют вокруг пальцев. Горячие, тугие, мокрые. Жопа — бархатистая, волнистая; пизда — скользкая, гладкая. Девочку забирает. Мычит все громче, задом навстречу поддает — да так, что пальцы входят чуть не до упора. Я тоже ускоряюсь, двигаю рукой сильнее и со стороны в сторону. И вот — ее «М-м-м!!» перерастает в «М-м-хр-хр: О-о-о!!», а потом в жалобное «О-ой, мам-мм-очка-а-а-а!!!». И бешеные, беспорядочные судороги всего тела:
Хорошо кончила сучка. Вынимаю пальцы, и беловатая сопля вываливается из пизды. В доказательство знатного оргазма.
 — Понравилось? — спрашиваю. Дышит, но молчит. Меня берет зло. — Понравилось?! — я ладонью бъю по упругой ягодице. — Отвечай, сука! — и еще удар, на этот раз больнее.
 — Да, — еле слышно шепчет.
Ну и отлично, кто бы сомневался. Я прицеливаюсь и с легкостью всаживаю член. Кобылка охает. Что? Такого большого еще не пробовала? А ты попробуй, попробуй: Дырка пизды обхватывает плотно, внутри узко, мокро. Кайф!
 — Н-на! Н-н-на, шлюха! Нравится хуй? Нравится ебля? Н-на! — я говорю это вслух, мне надоело сдерживаться. Булки в стороны пальцами — пошире, чтоб пизда растянулась! И каменно крепким хуем — туда, вглубь, по яйца, чтоб матка под ребра ушла!
 — Нравится? Отвечай, сучка! Отвечай! — требую я, еще усиливая напор. Хуй, лоснящийся от клейковатой пиздяной смазки, снует все быстрее. Выворачивает половые губы, а потом там, в глубине, втыкается в приятно твердоватую шейку матки.
 — Отвечай! Отвечай! Нравится?? — я отрываю одну руку от ягодицы и шлепаю девку по жопе. Как пощечины: справа-слева, все сильнее. Та начинает вначале поскуливать, потом скулить, а потом и подвывать. А сквозь все эти жалобные звуки слышится «Да: Нравится: Мне нравится:».
 — А так? — не унимаюсь я, облизывая большой палец и вставляя его в отверстие зада. И снова «Да: Так: Нравится:».
Постепенно такое порево превращается для нее в один затяжной оргазм. Ее раз за разом корежат судороги, после чего и пизда, и жопа расслабляются все сильнее. Тогда я вынимаю до головки член и совсем — палец, сплевываю в приоткрывшееся очко — и все заново. Хуй — по помидоры, и палец — до упора. Снова оргазм и снова пауза. И так раз! Еще раз! Еще много раз!..
Девка потная, охуевшая от звериного кайфа. Коленки разъезжаются. Кончать, видно, уже сил нет, хоть и все равно кончает. Тогда я стаскиваю ее на пол, заворачиваю руки на ягодицы:
 — Раздвигай очко! — в ответ жалобное «Нет: Туда не надо, пожалуйста:». Но руки послушно делают, что сказано. Я нависаю сверху, нахожу головкой дырку зада и без лишних прелюдий вталкиваю хуй на треть. Все ее тело вздрагивает, слышно жалобное «Нет: Больно: Не надо... Больно:». Ага, знаем мы все это, знаем. Ох! Бля, до чего же очко хорошо!! Я постепенно наращиваю глубину. Н-на! Н-нна!! Жопа девки поддается, раскрывается. Н-н-на!!!
 — Дрочи пизду! — приказываю я. Потом вынимаю хуй, харкаю в открытое дупло — и снова, теперь почти до упора, ебу девку в зад.
 — Нравится? Нравится, шлюшка?! — я чувствую хуем, как расслабляется дырка зада, как начинаются движения навстречу. Руку на пизду и сразу два пальца в хлюпающее влагалище — н-н-на! А там, чуть пониже, она сама себе — как надо! — надраивает клитор. Не долго же ты так протянешь, крошка: Только я подумал об этом, как девочка захрипела, задрыгала ножками, замотала головой: Есть! Очко ее с силой сжалось и начало буквально выдаивать хуй. «О-о-о! Бля-а-а-а!!!» — заревел я как медведь, всадил хуй по основание и стал вкачивать сперму студентке в жопу.
Когда я встал и вынул еще негнущийся член из чмокнувшей жопы, студентка все лежала. Вытер член насухо ее же трусами. Лежит. Не шевелится. Сперма потекла из раздолбанного ануса на развороченную пизду. Лежит. Все еше лежит. Оделся, затянул ремень. Лежит.
 — Вставай, Королёва! Два балла ты себе заработала. Еще за двумя завтра зайдешь:

Поделиться в: