— Вы опоздали! — Ее голос звучал сухо и строго. Кокетливый белый халатик подчеркивал красивую попку и стройные ножки моего уролога, Евгении Сергеевны..
 — Но Вы понимаете, пробки..
 — Вы сегодня последний по записи. И чтобы сделать необходимую процедуру, мне придется не пойти на мероприятие, на которое я приглашена! Что ж, придется Вас за это наказать. Раздевайтесь.
Я снял всю одежду и остался в трусах.
 — В отделении уже никого нет. Можете не стесняться. Снимайте трусы, сядьте на кушетку.
Она обошла меня сзади, завела руки за спину и щелкнула наручниками.
 — Это чтоб Вам не показалось, что я с Вами играю.
Она достала из ящика стола цепочку с зажимами на концах. Подошла ко мне, пощекотала соски. Они сразу затвердели. По очереди она оттянула каждый сосок и пристегнула зажимы. Я почувствовал резкую боль — зажимы были туговаты. Она притянула мою голову к своей груди:
 — Ну ничего, ничего...  Потерпи, хороший, Сейчас станет полегче.
И действительно, резкая боль улеглась и осталась медленно нарастающая, тягучая боль, как саднение...  Но это уже можно было пережить, правда каждое шевеление цепочки приносило боль. Взяла за цепочку и повела меня к стене, в которую на разных уровнях были вкручены небольшие крючочки. Евгения Сергеевна подняла максимально цепочку, я вскрикнул от боли и встал на цыпочки. Она повесила цепочку на крючок так, что я пятками лишь еле касался пола. Мое тело вытянулось, как струна, член напрягся и торчал, как орудийный ствол. Евгения Сергеевна взяла член в руку и сказала задумчиво:
 — Для большей эффективности хорошо бы добиться полной эрекции..
Она порылась в ящике стола и достала оттуда что-то похожее на поводок с маленьким ошейничком. Она одела ошейничек на мои яйца и туго застегнула ремешок, а поводок пропустила между ног. Она слегка потянула за поводок, кожица на головке стала отъезжать назад. Тогда она резко дернула за поводок, и мне показалось, что сейчас крайняя плоть порвется...  Я застонал.
 — Значит так, дорогой, ни звука. У Вас сегодня массаж простаты. Но если Вы будете тут дергаться и упираться, то для Вас у меня как раз несколько Ваших любимых катетеров, — Она с издевкой улыбалась и говорила нарочито ласковым тоном.
 — Но Евгения Сергеевна!... — воскликнул я..
 — Замолчите, процедуры назначаю я.
Мне ничего не оставалось, как смириться. Тем временем соски уже болели нешуточно. Евгения Сергеевна как будто почувствовала это.
 — Больно? — участливо спросила она.
Я кивнул головой.
 — Бедненький, — Она сняла меня «с крючка» и аккуратным быстрым движением сняла одновременно зажимы. Я дернулся всем телом, но удержался, чтоб не вскрикнуть.
 — Устали, маленькие, — с издевкой сказала она, улыбаясь, — Надо их размять чуть-чуть — и стала с легким усилием вкручивать пальцы в соски.
Я обезумел от боли и корчился всем телом, не смея издать ни звука.
 — Сейчас мы прицепим их поудобнее... — Я весь напрягся и задрожал, приготовившись испытать снова боль, но Евгения Сергеевна вдруг передумала и сказала:
 — А что у нас с членом? И действительно, эрекция сохранялась, но явно не дотягивала до звания «деревянной»..
Она подошла к письменному столу и взяла линейку. Она присела на корточки и потянула за поводок вниз. Головка обнажилась и она хлестко ударила по уздечке. Член дернулся, как живой. Я закусил губу.
 — Какой терпеливый. Итак, если я услышу хоть звук, — восемь ударов линейкой! Ясно?
Я молча кивнул.
 — Так, на чем мы остановились? — она взяла цепочку и ловко пристегнула зажимы перпендикулярно предыдущему положению. Я молчал, жалобно поглядывая на свою мучительницу.
 — На кушетку! — скомандовала доктор.
Я встал на колени на кушетку.
 — Нагнись вперед, коснись щекой кушетки.
Я, не имея опоры, буквально повалился вперед.
Евгения Сергеевна прицепила цепочку к передней части кушетки, развела мне колени максимально и закрепила на задней части поводок, растянув меня таким образом за соски и яйца. Член касался простыни кушетки, из канала сочилась смазка.
Доктор надела перчатку, смазала палец вазелином и сказала:
 — Дышите глубже...