На этой электричке я ехал первый раз. Получилось случайно: у моего приятеля Серёги были проблемы с летней сессией, а сегодня утром он позвонил и сказал, что наконец-то сдал последний зачёт. По этому случаю мы решили немного поразвлечься у него на даче в Мельниково, что в двух часах езды от города. Серёга отправился туда до перерыва, а я задержался и собрался только после обеда. Когда-то ещё потом получится!
С утра прошёл небольшой дождик, но потом распогодилось. По синему летнему небу плыли лёгкие облака, солнце пригревало всё сильнее. На вокзал я приехал заранее; хоть не люблю суеты и толчеи, но поскольку путь предстоял дальний, место лучше было занять заранее. Электричка уже стояла у перрона, поблёскивая зелёными боками. Я забрался в вагон, устроился посередине, возле окна и от нечего делать стал смотреть по сторонам. Прошло несколько минут, зашипели двери и поезд тронулся.
Народу, вопреки ожиданиям, оказалось немного. Я пожалел, что не взял с собой никакого чтива, или хотя бы плеер — оставалось смотреть в окно. Электричка резво бежала вдоль заводов, складов, длинных верениц товарных вагонов. Потом город кончился, за окном побежали разноцветные дачные домики, а вскоре их сменила бесконечная стена леса. Поезд останавливался на нечастых остановках, кто-то выходил и входил. В Сергеевке вышла едва ли не половина вагона, стало совсем свободно и я отправился покурить в тамбур. Состав, дребезжа и раскачиваясь, мчался мимо пригородных лесов и полей.
 — Закурить не найдётся? — вдруг раздался голос за спиной. Я обернулся. Возле двери в вагон стоял парень лет семнадцати-восемнадцати, в синих потёртых джинсах и светлой летней рубашке. В руке — обычный целлофановый пакет с яркой рекламной надписью.
 — Вот, на электричку опаздывал и купить не успел, — словно оправдываясь, проговорил он и обворожительно улыбнулся.
Я вынул из кармана пачку и протянул ему. Парнишка был на удивление симпатичный: стройный, сероглазый, белокурый, с правильными чертами чуть вытянутого лица. Прикурив, он отдал мне сигареты и снова улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами:
 — Спасибо.
 — Не за что, — ответил я, попутно соображая, как бы познакомиться с этим красавцем поближе. Парень сам пришёл мне на помощь:
 — А ты из города? Я тут часто езжу, раньше тебя не встречал.
 — Ага, точно! В институте, на второй курс перешёл. А ты?
 — Я в технаре. Меня Андрюха зовут!
 — Меня Валера.
Покурив, мы вернулись в вагон. Андрей уселся напротив и принялся расспрашивать про институт. Отвечая, я всякий раз поглядывал вниз, на его джинсы, заманчиво топорщившиеся спереди. Решительно этот парнишка нравился мне всё больше и больше. Оставалось только придумать, что с ним делать.
Проще всего было пригласить его в гости, якобы на дачу к другу, сойти в Мельниково, а по пути завести поглубже в лес, благо места там глухие. Вряд ли он стал бы сопротивляться всерьёз — может, поломался бы для порядка, а потом предоставил бы своё тело в моё полное распоряжение. Этот план имел один недостаток: он никуда не годился, если бы Андрюхе было нужно выходить раньше меня. До Мельниково оставалось ещё две остановки.
О других вариантах я подумать не успел: поезд, шипя, затормозил и за окном показалась залитая солнцем платформа.
 — О, Рощинская уже! — весело сказал Андрей. — А тебе куда ехать? Мне на следующей.
 — И мне! — не моргнув глазом, соврал я. — Только вот рано ещё. Мы с парнем из группы нашей стрелку забили на пять часов, а сейчас трёх нету.
 — А мне ещё до дачи полчаса лесом топать. Слушай, хочешь, пойдём купаться? У нас озеро классное, от станции не очень далеко! Как раз к пяти назад успеешь, — Андрей вопросительно взглянул на меня. Что и говорить, добыча сама лезла в руки, и какая! Сделав вид, что не очень-то рад такому предложению, я пожал плечами:
 — Пошли, делать всё равно нечего!
Пролязгав и отскрежетав положенное, электричка остановилась. Открылись двери, и мы по очереди спустились на низенькую платформу, тонувшую в послеполуденном зное. Покосившийся указатель с надписью «Пионерская» торчал криво, словно пьяный. Потрескавшийся от времени асфальт таял под ногами. От распаренных шпал сильно пахло креозотом. Лес слева, лес справа и ни одной живой души, словно всё вокруг — сонное царство, даже птицы умолкли.
 — Нам туда; — Андрюха показал рукой в ту сторону, откуда мы только что приехали; — тут полчаса идти, самое большее.
Мы перешли путь и по едва заметной тропинке углубились в лес. Здесь было попрохладнее, но ненамного. Андрей уверенно шагал вперёд, по одному ему известным приметам находя правильную дорогу. Минут через двадцать тропинка раздвоилась и вскоре совсем исчезла. Около когда-то поваленного дерева он вдруг остановился.
 — Я рубашку сниму и кроссовки; — отдуваясь, проговорил он; — сил нет какая жара, И ноги запотели ещё!
 — Да я тоже, пожалуй.
Раздетый до пояса, Андрюха показался ещё привлекательней. Хотелось приступить к делу прямо сразу, но мне подумалось, что глухое лесное озеро — более подходящее место. Сложив рубашку, он убрал её в пакет.
 — Давай свою майку тоже, чего так нести! Я сейчас, шнурки развяжу только.
 — Ага, держи, — я подал ему футболку, поднял кроссовки и повернулся, чтобы идти дальше. Но мне не удалось сделать даже полшага. Нога словно за что-то зацепилась, и я полетел носом вниз. Кроссовки отлетели куда-то в сторону, а руки почему-то оказались за спиной, что-то щёлкнуло и на моих запястьях застегнулись наручники. В первую секунду я не понял, что же произошло, а когда кое-как смог перевернуться на спину, то увидел в двух шагах довольно улыбающегося Андрея.
 — Ты чего, дурак?! — заорал я на весь лес. — А ну сними!
Продолжая улыбаться, Андрей медленно помотал головой из стороны в сторону.
 — Не-а, не сниму! И не кричи, тут всё равно никто не услышит!
 — Я тебе яйца оторву, падло! Снял, живей!
 — Я уже сказал, что не сниму! — Андрей присел на корточки, вынул из кармана моих шортов сигареты и закурил. — А ты ничего мальчик! Симпотненький такой.
 — Ну ладно, Андрюха; — по возможности миролюбивым тоном сказал я; — сними, пожалуйста! Зачем ты это сделал?!
 — Зачем? Чтоб не рыпался! — он пустил мне в лицо струйку дыма. — Тебе же не на Пионерской выходить надо было, да? Тут дач-то никаких нет поблизости...  И стрелку тебе никто не забивал! Лучше честно скажи, куда ты ехал?
Тут я сообразил, что этот белокурый красавчик при желании может сделать со мной всё, что угодно. Поэтому изображать из себя героя в такой ситуации явно не стоило.
 — К другу на дачу...  В Мельниково...  Пусти меня, а? Чего ты хочешь?
 — Сейчас увидишь! — Андрей щелчком отбросил бычок в кусты и поднял свой пакет. Порывшись в нём, он выудил рулончик широкого бумажного скотча и снова улыбнулся:
 — Если будешь рыпаться или орать, я тебе рот заклею и ноги свяжу! Лежи смирно, понял?!
 — Понял, — промямлил я, стараясь не смотреть в его сторону.
 — Молодец! — Андрюха бросил пакет на траву и подошёл ко мне. Не говоря ни слова, он стал на колени и нахально улыбаясь, глядя прямо в глаза, стал расстёгивать мой ремень.
 — Ты...  Ты чего делаешь?!
 — Ремень расстёгиваю! — весело отозвался Андрей. — Вот расстегну и совсем вытащу! Ты же сам не можешь, тебе наручники одели! Полежи, Валерик, помечтай!
Он ловко вытащил ремень и положил в пакет. Уселся поудобнее, и через секунду я почувствовал на своём бедре прикосновение ... пальцев. Они забрались под край шортов, дальше, ещё дальше. Трусы не стали преградой, миновав эту ненадёжную защиту, рука продвигалась всё глубже; я вздрогнул, когда она коснулась мошонки и бесцеремонно ощупала её.
 — О-о-о, а у тебя классные яйца! — Андрей понимающе покачал головой. — Ты ведь хочешь мне их показать, да? И ещё кое-что хочешь?!
Пальцы обхватили мошонку и сжали так, что я едва не вскрикнул. В голове слегка помутилось, но спустя мгновение всё прошло. Повторять такой эксперимент не стоило; кое-как разжав стиснутые зубы, я едва слышно пробормотал, отвернувшись в сторону и прикрыв от стыда глаза.
 — Хочу.
 — Так чего ты сказал?! — рука не отпустила яйца, можно было ожидать, что в любую секунду пальцы сожмутся снова. — Говори громче, не стесняйся!
 — Я хочу, чтоб ты. Я хочу показать тебе, — запинаясь, забормотал я. Пальцы чуть сошлись, Андрюха в упор уставился на меня.
 — Тебе жарко, да? Ты хочешь попросить, чтоб я помог тебе снять твои прикольные шортики? Ну я помогу, раз с тобой такая беда приключилась.
Рука наконец отпустила мошонку. Андрей оценивающе оглядел меня, расстегнул пуговицу шортов и взялся за молнию. Та не поддавалась; он дёрнул посильнее, что-то треснуло и застёжка разошлась пополам. Я не стал сопротивляться, хотя очень хотелось так пнуть наглеца, чтобы он пару раз перевернулся в воздухе. Стянув с меня шорты, Андрей не бросил их на траву, а аккуратно сложил и спрятал в пакет.
 — Ну что, попрохладнее? — ехидно-участливо спросил он, уселся рядом и снова закурил. Затянувшись и приподняв пальцами край моих трусов, Андрюха дунул туда дымом и ухмыльнулся: — Вот тебе такая...  вентиляция! Нравится?
Моё терпение лопнуло. Этот наглый пацан издевался надо мной как только хотел, а мне даже не дать ему как следует в лоб!
 — Ты сука, понял?! Падло! Козёл вонючий!
Андрей удивлённо поднял брови:
 — А ты не прав, Валерик! Я вовсе не сука! Я самый настоящий кобель, ты сейчас сам убедишься: Смотри!
Он встал, и слегка раздвинув ноги, медленно снял джинсы. Смотреть на это не хотелось, но и сил закрыть глаза или отвернуться у меня не нашлось. Стройные загорелые ноги были совершенно неотразимы, а аккуратная попка, обтянутая чёрными плавочками, настолько соблазнительна, что оторваться было невозможно. Андрюха грациозно прогнул спину, положил руку на грудь и по-прежнему улыбаясь, слегка потеребил пальцами коричневые бугорки сосков.
И тут. Тут мой член, не выдержав такого испытания, стрелой рванулся вверх. А синие спортивные трусы с белыми полосками по бокам, которые я надел, отправляясь к Серёге, оказали мне не очень-то приятную услугу. Тугой конец приподнял их, и они послушно оттопырились, словно приглашая выпустить его на волю. Андрей выпрямился и захлопал в ладоши:
 — Классно! Ну так что, кто тут сука? Твоему мальчику стало тесно, да?
Я покраснел до корней волос. А член никак не хотел опускаться, стоял как каменный. Утешало только одно: вокруг стояла глухая тишина, и никто не мог видеть этого издевательства. Не говоря ни слова, Андрюха присел рядом, развязал завязку моих трусов и не спеша стянул их сначала до щиколоток, а затем снял вовсе. Я лежал на траве совершенно голый, с торчащим кверху концом; рядом этот подлец с улыбочкой рассматривал мои достоинства. Наконец он спрятал трусы в пакет и протянув руку, потрогал упругий член.
 — Ничего себе мальчишечка! А, Валерик? Тебе нравится?
Без всяких эмоций глядя в сторону, я промолчал. Андрей пару раз щёлкнул по концу пальцем, бесцеремонно оголил залупу и одобрительно ухмыльнулся.
 — Да-а, таким любое очко можно победить! Ну ты и сучка! Чего молчишь-то?
 — Пошёл ты...  Козлина! — негромко, но внятно сказал я, глядя на него в упор. Впрочем, моего обидчика это ничуть не смутило. Андрюха поднялся на ноги и принялся стаскивать свои чёрные плавки. Его конец казался немного больше моего, а все волосы вокруг были тщательно выбриты.
 — А вот за «козлину» ты ответишь! — весело сказал Андрей, покончив с плавками. Он стоял в трёх шагах от меня, поглаживая член, поднимающийся прямо на глазах. Я не стал смотреть на это и отвернулся. Оставив напрягшийся конец, Андрюха нагнулся ко мне:
 — Будешь рыпаться — без яиц останешься, придурок! А ну встал!
Он взял меня за плечо и поднял на ноги. Тишину вокруг нарушало только пение проснувшихся птиц, да ветерок донес откуда-то далёкий свисток электрички.
 — К дереву! Нагнулся! Животом лёг!
 — Зачем...  это?!
Вместо ответа Андрюха крепко шлёпнул меня ладонью по заднице.
 — Живей, сучка! Меньше тявкай.
Я кое-как наклонился, коснувшись животом горячей сухой коры старого ствола. В ту же секунду Андрей схватил мои скованные стальными браслетами руки и перекинул через голову, так, что захрустели суставы. Я вскрикнул — острая боль пронзила плечи, спина выгнулась дугой.
 — Не ори, кому сказал! — он ловко закрепил наручники за торчавшую ветку. В таком положении нельзя было не то что двигаться, а хоть как-то пошевелиться. Андрюха, похоже, остался доволен результатом — довольно хмыкнув, похлопал меня по обнажённым ягодицам, и тут же сзади донёсся шорох пакета. Разглядеть, что там происходит, мешала трава, но ничего хорошего ожидать явно не стоило.
 — Шире ноги! — приказал Андрей, подкрепив свои слова увесистым шлепком. Поморщившись от боли в плечах, я насколько смог развёл в стороны колени.
 — Ещё, сучка! — несколько ударов по щиколоткам, как это делают менты при задержании опасных бандитов, заставили мои ноги раздвинуться ещё больше. — Вот теперь хорошо, всё как надо! Тебе ещё повезло, что я вазелин с собой всегда беру.
До меня сперва не дошло, причём тут вазелин. Только спустя секунду, когда его пальцы коснулись моих ягодиц и тронули розовеющее отверстие между ними, я понял, что сейчас буду изнасилован как последняя сука с Набережной. И нет никакой возможности ни помешать наглому сопляку, ни позвать на помощь. К девятнадцати годам я оттрахал дюжину пацанов, но никогда не думал, что сам окажусь в таком положении.
Но что было делать?! Умолять этого козла, чтобы он пощадил моё очко — да никогда в жизни! К тому же это вряд ли бы подействовало. Оставалось только расслабиться и терпеть. Вокруг всё также пели птицы, нарушая лесную тишину, и под это пение мне предстояло самому стать тем, на кого я всегда смотрел с брезгливой презрительностью. Пальцы Андрея снова коснулись дырочки; лёгкий холодок вазелина напомнил, что отчаянный момент уже совсем близко.
Это произошло мгновенно — сначала лишь прикосновение чего-то тёплого там, где только что была смазка, и тут же мгновенная резкая боль пронзила, казалось, всё тело, добравшись до каждой его клеточки. Крик сам по себе вырвался из моей груди.
 — Норма-ально! — услышал я сзади чуть сдавленный голос Андрюхи. — Первый раз все орут, а после привыкнешь.
Замерев на мгновение, его конец двинулся дальше. Боль не отпускала, то накатываясь волнами, то становясь тянущей, монотонной. Тяжело дыша, морщась и вскрикивая при каждом резком толчке, я изо всех сил старался выпихнуть наружу непрошеного гостя, но руки Андрея крепко держали мои бёдра. Теперь назад, снова вперёд...  Движения становились всё чаще, очко горело, словно инквизиторы вгоняли в него раскалённый железный прут. Перед глазами раскачивалась из стороны в сторону трава, в ушах что-то звенело, я хватал воздух широко раскрытым ртом, слыша сзади довольное сопение Андрея. Боль стала совсем непереносимой, гулко стучало в висках, и вдруг всё прекратилось — я почувствовал, как напрягся внутри мой мучитель, вздрогнул несколько раз и неспешно покинул израненную задницу.
Несколько секунд я не мог поверить, что это закончилось. Лишь когда Андрюха отцепил от ветки наручники, ко мне вернулась способность соображать. Стоя в трёх шагах от меня, по-прежнему голый, он поигрывал побритым членом и довольно улыбался.
 — Ну что, порвали тебе целочку, а? Ничего, скоро мы тебя научим кайф ловить!
Я молчал, не в силах что-то ответить. Очко разрывалось на куски, зверски кружилась голова, деревья и кусты слились в одну зелёную полосу. Сделав негнувшимися ногами несколько шагов, я отошёл от дерева и присел на корточки. Андрей натянул плавки, закурил и устроился чуть поодаль, с улыбочкой поглядывая на меня.
 — Попка болит, наверно? — ехидно спросил он, стряхнув пепел. — Так это пройдёт скоро, ты не боись! А всё-таки классно я тебя обработал!
Мне было совершенно наплевать, что там бормочет этот нахальный пацан. Вот если бы только освободиться от наручников, тогда он бы заговорил совсем по-другому!
 — Ну ладно, мне пора! — объявил Андрюха и принялся одеваться. Натягивая джинсы, он хитренько подмигнул мне.
 — Не боись, ещё увидимся.
Вытянув из моих кроссовок шнурки, Андрей крепко стянул мне ноги у щиколоток. До меня не сразу дошло, зачем это; только когда он зашвырнул мою одежду подальше в кусты, я сообразил, что к чему.
 — Послезавтра на той же электричке, в Пионерской сойдёшь! Понял?!
 — Понял, — промямлил я.
 — Ну, пока...  Валерик! — с этими словами он снял с меня наручники. Я рванулся вперёд, стараясь схватить его за ноги и повалить, но Андрюха ловко увернулся и в ту же секунду скрылся в лесу. Минут десять я лихорадочно развязывал обмотанные вокруг щиколоток шнурки, а пока собрал вещи и оделся — моего обидчика и след простыл! Нечего было и думать искать его в этой глуши; пересиливая жгучую боль сзади, я поплёлся на станцию.
До Серёги в тот вечер я так и не добрался — почти сразу подошёл поезд, идущий обратно в город, и я отправился обратно. Досада постепенно проходила, ещё скорее чем боль. В конце концов, кроме Андрюхи, никто не был свидетелем происшествия, а тот, понятное дело, не мог никому об этом рассказать. Сидя в вагоне, я вспоминал его улыбку, стройное загорелое тело, и мне во что бы то ни стало захотелось снова увидеться с ним.
А послезавтра я пришёл на вокзал за полчаса до электрички. Было душно, заводской дым висел над путями сизым маревом. Наконец поезд тронулся и выбравшись из города, помчался, набирая скорость. И когда репродуктор сообщил, что следующая остановка — Пионерская, я выскочил в тамбур, весь сгорая от нетерпения.
г. Саратов, 1989 г.