Сейчас, разменяв третий десяток, я вспоминаю этот случай с улыбкой, а тогда, в семь лет, мне было не до смеха.
Главным событием в семилетнем возрасте была конечно школа. В начале восьмидесятых школа была еще десятилетней и в первый класс брали в семь лет, а не на год раньше, как сейчас. Возраст до семи официально считался детсадовским. Ну а в семь, с приходом в школу, все капитально менялось. Отношение окружающих, одежда...  Больше не надо было носить детские колготки — по крайней мере мальчикам. Не говоря уже о горшке.
В-общем, чувствовал я себя в семь лет почти взрослым. И стесняться, конечно, начал. Для мамы я иногда делал исключения, но старшей сестре уже нельзя было заходить в ванную, когда я стоял там под душем. Хотя год назад все было совсем по-другому. В детсадовском возрасте мне нравилось купаться в присутствии сестры, потому что она всегда придумывала интересные игры. 
Моя сестра Наташа была старше меня на девять лет и соответственно училась в девятом классе. Отношения между нами в то время были довольно натянутыми. У меня даже сложилось впечатление, что я начал Наташе мешать. Ей постоянно не сиделось дома и конечно не нравилось, когда мама просила ее побыть со мной. У Наташи и ее школьных подружек всегда были другие планы, в которые я разумеется не входил.
Не помню, с чего в тот день все началось. Наташа была недовольна мной с самого утра и постоянно к чему-то придиралась. Вечером недовольство моей сестры усилилось, потому что ей надо было идти на школьную дискотеку, а мама, как назло, задерживалась на работе. Одного меня дома в семилетнем возрасте еще не оставляли, вот Наташа и вынуждена была ждать маму. Что касается отца, то он тогда работал вахтовым методом на севере и его уже несколько месяцев не было дома. Зато в гараже весной должны были появиться новенькие «Жигули».
Наконец мама позвонила домой и сказала, что выезжает. Поскольку дорога домой у нее занимала около часа, мама попросила Наташу разогреть для меня ужин. Наташа, хоть и успела нарядиться на дискотеку, принялась возиться у плиты. Разогрев ужин, она позвала меня есть. 
Мы сели за стол и я молча начал есть. С Наташей сейчас было лучше не связываться. Доев кашу с сосисками, я подвинул к себе чашку с чаем и потянулся за стоящей на краю стола банкой со смородиновым вареньем. 
Лучше бы та банка упала на пол и разбилась. Вместо этого она упала на колени сидящей за столом Наташе. Я с ужасом наблюдал, как красное варенье медленно вытекает из открытой банки на Наташины светло-бежевые штроксы. 
Тем, кто помнит начало восьмидесятых, не надо ничего объяснять. Достаточно одного слова «штроксы». Ну а остальным, кто не застал это славное время, поясню, что импортные джинсы из мелкого вельвета, именуемые штроксами, официально стоили примерно месячную зарплату инженера. Разумеется, официально и за официальную цену штроксы было купить практически невозможно, но мама умудрилась где-то их найти — так сильно Наташа их хотела. Моя сестра доставала маму по поводу штроксов чуть ли не полгода и в конце концов мама подарила их ей на день рождения. 
Полминуты Наташа сидела в шоке. 
 — Что же ты наделал? — негодующе спросила меня сестра, когда к ней вернулся дар речи, — В чем я теперь на дискотеку пойду?
Я сжался от испуга, потому что Наташин тон не предвещал ничего хорошего.
 — Я не специально, — сказал я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.
Наташа начала меня обидно отчитывать. Несколько минут я молча слушал ее гневную речь о том, что ей не в чем идти на дискотеку.
 — Надоели мне твои выходки, — завершила свою речь Наташа, — Сейчас спущу штаны и отлуплю ремнем по голой попе.
Я подумал, что Наташа меня просто пугает, но она потащила меня за руку из кухни в зал. Заметив, что моя сестра расстегивает на ходу ремень, я окончательно поверил в ее угрозу. Изловчившись, я вырвался и побежал по коридору. Первой была дверь в туалет. Я скользнул вовнутрь и заперся на защелку. В следующую секунду в туалет начала ломиться Наташа.
 — Сейчас же открой! — услышал я ее гневный голос за дверью.
Наташа принялась дергать дверь, но та не поддавалась.
 — Я, между прочим, как раз собиралась в туалет, — сказала Наташа, — А ну быстро выходи оттуда!
Несколько минут Наташа уговаривала меня выйти из туалета.
 — Ну почему этот несносный мальчишка именно сейчас закрылся в туалете? — донеслось до меня, — Я уже не могу терпеть. 
Наташа выключила мне свет.
 — Пусть сидит в темноте, — сказала она, — А когда выйдет, я ему такое устрою.
Я услышал, как хлопнула входная дверь. Судя по наступившей тишине, Наташа куда-то ушла.
Подождав для верности пару минут, я уже собрался выйти из туалета, когда услышал, как кто-то вошел в квартиру. Подумав, что это вернулась Наташа, я начал настороженно прислушиваться к звукам за дверью.
 — Нет что-ли никого дома? — услышал я удивленный мамин голос, — Куда они все запропастились?
У меня вырвался вздох облегчения. Теперь, когда вернулась мама, Наташа ничего не могла мне сделать. Я вышел из туалета и поздоровался с мамой, стараясь не показывать виду, что что-то произошло.
Через пять минут в квартиру вернулась Наташа и сразу начала жаловаться на меня маме. 
 — Не переживай, отстираем твои штроксы, — улыбнулась мама, — А сейчас конечно придется одеть что-нибудь другое.
 — Это еще не все, — не унималась Наташа, — Представляешь, заперся от меня в туалете, а я как раз туда собиралась. Пришлось идти к соседке и объяснять ситуацию. Мне было так стыдно проситься в ее туалет.
 — Бедная, — засмеялась мама.
Бросив на меня сердитый взгляд, Наташа незаметно для мамы показала мне кулак.
 — Сейчас переоденусь и пойду, — сказала она, — Только надо позвонить Ольке и сказать, что я задерживаюсь.
Я ушел в свою комнату. Принявшись за домашнее задание, я вполуха слушал телефоннный разговор Наташи с подругой. Разумеется, моя сестра и ей на меня пожаловалась.
 — Ну ничего, я ему отомщу, — сказала Наташа перед тем, как положить трубку, — Я уже придумала как.
Прошла неделя и я совсем забыл о стычке с сестрой из-за опрокинутой банки варенья. Наташа, казалось, тоже обо всем забыла. 
Я сидел и смотрел телевизор, когда раздался звонок в дверь. Судя по доносившимся из прихожей голосам к моей сестре пришли школьные подружки. Голос Наташиной одноклассницы Оли я узнал сразу. Но второй голос был абсолютно незнакомым, а главное, звучал намного моложе Олиного. Я прислушался к разговору в прихожей и вскоре понял, что Оля привела с собой двоюродную сестру.
 — Так ты, Ксюша, учишься в нашей школе? — спросила Наташа, — Я тебя вроде там видела.
 — Ага, в той же школе — подтвердила Олина двоюродная сестра, — В шестом классе.
Наташа пригласила девушек в зал. Машинально со мной поздоровавшись, Оля с Ксюшей уселись на диван и принялись болтать с Наташей о чем-то своем. Они не обращали на меня ни малейшего внимания, как будто меня не существовало.
Прислушавшись, я понял, что девушки обсуждают родившегося полгода назад Олиного племянника
 — Наверное столько возни с мокрыми подгузниками? — вздохнула Наташа.
 — Сейчас стало полегче, — ответила Оля, — Света несколько раз в день держит Андрюшу над тазиком, чтобы он делал туда свои детские дела.
 — А как она определяет, что малышу пора сходить по-маленькому или по-большому? — поинтересовалась Наташа.
 — Какает Андрюша обычно всегда в одно время, — объяснила Оля, — Минут через пятнадцать после еды. А определить, хочет ли ребенок по-маленькому,...  вообще просто. По крайней мере у мальчиков.
 — И как это, интересно, определяют? — с улыбкой спросила Наташа.
 — У мальчиков слегка надувается писулька, если хотят по-маленькому, — ответила Оля, — Светка мне однажды показала, как это происходит. Представляешь, через пару секунд Андрюша и вправду пустил струйку. Я так смеялась.
 — Так для этого ребенка нужно постоянно держать голеньким, — заметила Ксюша, — Чтобы наблюдать, что у него происходит с писулькой.
 — У Светки свое чутье на эти дела, — засмеялась Оля, — Она очень редко ошибается. Обычно, когда она Андрюшу раздевает, чтобы подержать над тазиком, у него писулька уже в полной готовности.
Девушки дружно засмеялись.
 — И что? — спросила Наташа, — Просто раздевает догола, поднимает над тазиком и ждет? У меня бы руки устали.
 — Обычно не надо долго ждать, — улыбнулась Оля, — Ну а если у малыша никак не получается, всегда есть способы ему помочь. 
 — Какие способы? — спросила Ксюша, — К примеру, чтобы сходил по-большому.
 — Чтобы покакал, достаточно подразнить малышу дырочку в попе, — объяснила Оля, — Света это обычно делает кончиком термометра. Только мажет она термометр не вазелином, а шампунем.
 — А как заставить ребенка сходить по-маленькому? — поинтересовалась Наташа.
 — Это совсем просто, — улыбнулась Оля, — Надо просто легонько пощекотать.
 — Как пощекотать? — непонимающе посмотрела на подругу Наташа, — В каком-то определенном месте? 
 — Не знаешь, где у мальчиков самое щекотное место? — засмеялась Оля.
 — Яички? — улыбнулась Наташа.
 — Ага, — кивнула Оля, — Хотя в-принципе все равно где щекотать.
 — Так интересно, — протянула Ксюша.
 — Щекотка заставляет малыша расслабиться и пустить струйку, — пояснила Оля.
 — Никогда бы до этого не додумалась, — засмеялась Наташа, — Кто это, интересно, вас со Светой всему этому научил?
 — В-основном наша медсестра из детской поликлиники, — сказала Оля, — Она нам каждый раз показывает что-то новенькое, когда приходит осматривать Андрюшу.
 — Ты, Олька, уже наверное экспертом во всех детских делах стала, — усмехнулась Наташа.
 — Я за последние пять месяцев в самом деле многому научилась, — сказала Оля, — Я Свете во всем помогаю. Кормлю малыша из бутылочки, подмываю, пеленаю. Даже пару раз купала.
После обсуждения Олиного маленького племянника девушки принялись разговаривать об одежде.
 — Ну что, отстирались твои штроксы? — спросила Оля.
 — Мама как-то отстирала, — ответила Наташа, — До сих пор не могу забыть, что Саша мне неделю назад устроил.
 — Что он тебе устроил? — поинтересовалась Ксюша.
 — Сначала он облил мои штроксы вареньем, — сказала Наташа, — А потом убежал в туалет и заперся там чуть ли не на полчаса.
Наташа начала заново пересказывать Оле с Ксюшей, как я заперся от нее в туалете. 
 — А помнишь, ты мне тогда по телефону сказала, что обязательно накажешь мальчишку? — улыбнулась Оля.
Наташа наклонилась к Оле и полминуты что-то шептала ей на ухо, после чего девушки оглушительно расхохотались.
 — Так вот какой у тебя план! — сказала смеющаяся Оля, бросив на меня быстрый взгляд. 
Сидящая рядом с Олей Ксюша обиженно надула губки, потому что ее не посвятили в детали.
 — Я тебе потом расскажу, — с улыбкой сказала Оля двоюродной сестре.
Чувствуя, что не могу больше терпеть сильный позыв по-маленькому, я встал с кресла и направился в туалет. Наташа тоже встала с дивана и зачем-то увязалась за мной. 
Дойдя до туалета, я потянул на себя дверь, но она почему-то не открывалась. Я с удивлением посмотрел на стоящую рядом Наташу и неожиданно заметил, что она поставила под дверь ногу.
 — Ты чего? — удивленно спросил я Наташу, — Дай мне открыть дверь. Я хочу в туалет.
 — А ты вспомни, что было неделю назад, — сказала Наташа, — Я тогда тоже в туалет хотела.
Наташа принялась отчитывать меня за то, что я закрылся от нее в туалете. 
 — Я еле до соседей добежала, — сказала она, — А потом пришлось им объяснять, что мне надо. Знаешь, как было стыдно проситься у чужих людей в туалет.
Я молча слушал Наташу, не зная сколько еще смогу терпеть сильный позыв.
 — Вот я и решила отплатить тебе той же монетой, — сообщила мне Наташа, — Только мы сейчас сделаем по другому. 
Неожиданно вспомнив, как моя сестра только что перешептывалась со своей подругой, я догадался, что она затеяла что-то нехорошее.
 — Запираться в туалете, как ты, я не собираюсь, — сказала Наташа, — Я просто запрещаю тебе им пользоваться. 
Я дернул за дверную ручку, но дверь не поддавалась.
 — Ты что, не слышал, что я сказала? — повысила голос Наташа, — С этого момента, Саша, туалета для тебя не существует. До самого вечера, пока не придет мама.
Наташа насильно убрала мои пальцы с дверной ручки. 
 — Я нашла на антресоли твой детский горшок — с улыбкой продолжила она, — Будешь сегодня все делать как маленький. И только попробуй меня ослушаться! Если увижу, что пошел в туалет, спущу штаны и отшлепаю по голой попе!
Я снова схватил дверную ручку и изо всех сил дернул дверь. Наташа навалилась на дверь плечом, не давая мне ее открыть. Между нами завязалась борьба. Шестнадцатилетняя девушка конечно была сильнее. Она сгребла меня в охапку и понесла в мою комнату. Выбежавшие из зала на шум Оля с Ксюшей последовали за нами.
 — Я тебя научу слушаться! — заявила Наташа, повалив меня на кровать.
Я попытался встать, но сестра меня крепко держала.
 — Можешь сходить в мою комнату, Оля? — попросила Наташа подругу, — Там должен стоять под столом детский горшок.
 — Сейчас принесу, — сказала Оля, стараясь сохранить серьезное лицо, хотя сама еле сдерживалась от смеха.
Я из последних сил терпел острый позыв, не зная, сколько еще смогу продержаться.
 — Вот этот горшок? — улыбнулась Оля, вернувшись в комнату с голубым эмалированным горшком.
 — Ага, он самый, — кивнула Наташа, — Поставь туда, на ковер. Когда Саша был маленьким, мы обычно ставили горшок в центре комнаты, потому что Саше нравилось всем демонстрировать, как он умеет пускать струйку.
Девушки засмеялись, заставив меня покраснеть.
 — Отпусти, — попросил я сестру, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, — Я очень сильно хочу в туалет.
 — Я тебе уже сказала, — отрезала Наташа, — Никакого туалета до прихода мамы!
Заметив, как Оля с Ксюшей тихонько хихикают, я смутился еще больше.
 — Кстати, кто-то забыл, как надо проситься на горшок, — с улыбкой заметила Наташа, — Надо говорить «хочу писать» или «хочу какать». Давай, Саша! Попросись, как положено. И тогда я спущу тебе штанишки и посажу на горшок.
 — Смотрите, как покраснел, — засмеялась Ксюша.
 — И потом, когда сделаешь все свои дела, снова меня позовешь, — продолжила Наташа, — Особенно если сходил по-большому. Потому что кто-то должен вытереть тебе мокрой тряпочкой грязную попу.
Девушки снова засмеялись.
 — Так что, Саша? — выжидающе посмотрела на меня Наташа, — Будешь проситься на горшок?... 
Я смущенно молчал, отказываясь верить, что Наташа действительно хочет заставить меня ходить на горшок, еще и у всех на виду.
 — Ты будешь проситься на горшок или нет? — повысила голос Наташа, — Что, так и собираешься тут лежать?
Неожиданно Наташа схватила мои лодыжки и сняла мне тапочки. 
 — Что ваша детская медсестра советовала, чтобы заставить малыша сходить по-маленькому? — со смехом спросила Наташа Олю, — Просто пощекотать? Сейчас Саша у меня быстро на горшок попросится.
Наташа принялась щекотать мне ступни. Я начал извиваться на кровати в тщетной попытке вырваться из рук сестры-девятиклассницы. 
 — Ну ты даешь! — засмеялась Оля и вслед за ней Ксюша.
Не в силах больше бороться с нестерпимым позывом, я пустил в трусы горячую струю.
 — Ой, Наташа! — первой заметила Ксюша, — Твой Саша кажется описался.
 — Действительно, появилось мокрое пятно между ног, — с улыбкой подтвердила Оля.
Наташа оглянулась и начала рассматривать меня между ног. Я продолжал вовсю писать, не зная куда деться от смущения.
 — Быстрее вставай с кровати! — крикнула мне Наташа, словно очнувшись от шока
Сестра дернула меня за руку, заставив встать. 
 — Ай-яй-яй, — покачала головой Наташа, — Только посмотрите, что наделал. Пододеяльник с одеялом точно стирать придется. Наверное и простыню тоже.
Полминуты стояло молчание.
 — Почему ты, Саша, всегда такой упрямый? — раздраженно спросила меня Наташа, — Я просто хотела, чтобы ты попросился на горшок. Что, так трудно это было сделать? Терпел до последнего, пока не описался!
Оля с Ксюшей молчали, но было заметно, что девушки еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться.
 — Ну все! — заявила Наташа, — Раз ты писаешь в штанишки, как маленький, ничего не остается, как до прихода мамы обращаться с тобой, как с ясельным малышом.
 — А сейчас ты что с мальчишкой собираешься делать? — поинтерсовалась Оля.
 — Как что! Отведу в ванную и искупаю, — сказала Наташа.
Наташа взяла меня за руку и повела в ванную. В другой ситуации я начал бы сопротивляться, но сейчас я был в таком шоке от случившегося, что послушно последовал за старшей сестрой. Я даже не обратил внимания, что за нами увязались Оля с Ксюшей.
В ванной Наташа сразу открыла кран, чтобы наполнить ванну. Я недоумевал, почему она оставила дверь открытой. Оля с Ксюшей стояли в дверном проеме и о чем-то со смехом перешептывались.
 — Становись сюда, — сказала мне Наташа, показав на коврик у ванны.
Я встал на коврик и Наташа начала меня раздевать. Было очень обидно, что она раздевает меня, как маленького, но я спокойно дал Наташе снять свои мокрые джинсы. Вслед за джинсами Наташа взялась за мои трусы и тут я занервничал всерьез. 
 — Это еще что такое? — строго спросила Наташа, — А ну-ка быстро убрал оттуда руки!
Наташа насильно убрала мои руки, которыми я вцепился в трусы, и рывком стянула их мне до колен. Наблюдающие за происходящим из-за двери Оля с Ксюшей тихонько захихикали. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
 — Какие мы стеснительные! — засмеялась Наташа, освобождая мои ноги от трусов, — Это ты, Саша, меня стесняешься? Или Олю с Ксюшей?
Густо покраснев, я потянул вниз майку, чтобы прикрыться между ног.
 — Оставь майку в покое! — строго сказала мне Наташа, — Нечего ее растягивать. И ладошками тоже не надо прикрываться. Маленькие дети не должны стесняться стоять голышом. 
 — Я не маленький! — обиженно возразил я.
 — Не маленький? — язвительно улыбнулась Наташа, — А кто пять минут назад описался у всех на виду? Только малыши мочат штанишки.
Наташа сняла с меня через голову майку, оставив совсем голышом.
 — Заходите сюда, девчонки! — позвала она стоящих снаружи Олю с Ксюшей, — Сейчас я поставлю Сашу в ванну и тут будет достаточно места для всех. Разве вы не хотите посмотреть, как я купаю мальчишку?
 — Конечно хотим, — улыбнулась Ксюша, заходя в ванную.
 — А я пока постою здесь, — сказала Оля, прислонившись к дверному косяку, — Мне и отсюда все хорошо видно.
Заметив, что Ксюша уставилась мне между ног, я покраснел и прикрылся ладонями.
 — Кому сказала не прикрываться! — строго сказала Наташа, насильно убирая мои руки.
 — Так стесняется! — засмеялась Ксюша.
 — Как же мне тебя сейчас купать, если ты стесняешься стоять голеньким? — спросила Наташа, — Маленький ребенок не должен стесняться взрослых.
 — А они смотрят, — обиженно сказал я, показав на Ксюшу с Олей.
 — Ну и что? — улыбнулась Наташа, — Когда купают малышей, все могут смотреть.
 — Как будто мы с Ксюшей не видели маленьких мальчиков голышом, — засмеялась Оля. 
 — Не говоря уже обо мне, — усмехнулась Наташа, — Когда Саша был маленьким, я его очень часто купала, потому что у мамы не было времени. 
Стоя перед девушками голышом, я не знал куда деться от смущения. Сделав еще одну попытку прикрыться, я получил от Наташи больный шлепок по попе.
 — Такой хорошенький, когда стоит голышом, — улыбнулась Ксюша, — Совсем, как двухлетний.
 — Я, кстати, помню Сашу двухлетним, — засмеялась Наташа, — Точно так же мочил штанишки.
Наташа принялась рассказывать подругам, как она возилась со мной, когда я был маленьким. Весь красный от смущения, я вынужден был слушать ее воспоминания о мокрых штанишках и безуспешных попытках приучить меня к горшку. Наконец набралась ванна и Наташа скомандовала мне туда залезать. Я послушно уселся в ванне.
 — Присмотрите пока за карапузом, девчонки, — попросила Наташа подруг и вышла из ванной.
Мне было обидно, что сестра назвала меня карапузом, но я промолчал.
 — Просто не могу смотреть на голенького карапуза без улыбки, — захихикала Ксюша.
 — И вправду смешно, — согласилась Оля, — Наташка купает семилетнего мальчишку, как малыша.
Я почувствовал, что снова краснею. Девушки продолжали меня обидно обсуждать еще несколько минут, пока в ванную не вернулась Наташа.
 — А что я Саше принесла! — засмеялась она, бросив мне в ванну десяток разноцветных игрушек.
Посмотрев на плавающих в воде уточек, рыбок и бегемотиков, я чуть не заплакал от обиды, что Наташа принесла мне примитивные игрушки для ясельных малышей.
 — Смотри, Саша, — улыбнулась Наташа, вынув из воды одну из уточек, — Это твоя любимая уточка. 
Девушки дружно засмеялись.
 — Что сидишь такой обиженный? — спросила меня Наташа, — Это же твои любимые игрушки. В три года они все тебе так нравились. Хотя сейчас уже наверное всё забыл.
Наташа присела на край ванны и начала выстраивать уточек в ряд.
 — Знаешь как уточки плавают? — ласково спросила она меня, — Вот так. Сначала большая утка — мама. А за ней малыши. Плывут уточки, покачиваются на воде. И куда же они плывут? Они решили сделать круг вокруг Саши.
 — Смотри, Олька, как мальчишка начал улыбаться, — неожиданно сказала Ксюша, — Когда Наташка принялась с ним играться.
 — Всем детям нравится купаться, — заметила Наташа, — Почему Саша должен быть исключением? Когда он был помладше, его вообще было из воды не вытащить.
 — А нашему Андрюше как нравится! — добавила Оля, — Он всегда так капризничает, когда ... Света вынимает его из ванночки.
Странно, но мне действительно нравилось нежиться в теплой воде. С этой теплотой нахлынули приятные воспоминания о том, как Наташа играла со мной во время купания. Прошла уже наверное целая вечность, с тех пор как меня последний раз так купали.
 — А кто это потянулся вслед за уточками? — ласково продолжила Наташа, — Это рыбки. Но неожиданно поднялся шторм...  
Наташа засунула руку в воду и начала создавать волны. Я широко улыбнулся, наблюдая за игрушками, которые разбросало «штормом» во все стороны. Неожиданно вспомнив, что мне семь лет, я обиженно нахмурился. Все эти игры были для ясельных малышей, а не для меня.
 — Вставай, Саша, — сказала мне Наташа, — Сейчас буду тебя мыть.
Наташа потянула меня за руку, заставив встать. Я наблюдал, как она намыливает губку.
 — Сначала помоем вот эту ручку, — улыбнулась Наташа, намыливая мою левую руку, — А теперь вторую.
Вслед за руками Наташа намылила мне грудь и живот. Я начал нервничать, когда губка в ее руке спустилась ниже пупка, но Наташа неожиданно прекратила меня там мыть.
 — А теперь займемся Сашиной спинкой и попой, — объявила Наташа и начала тереть мне спину.
Наташина губка спускалась все ниже и ниже. Почувствовав, что она собирается залезть ей между ягодиц, я изо всех сил сжал попу.
 — Ну что сжал свои половинки? — усмехнулась Наташа, — Должна же я помыть тебе попу.
Наташа сделала вторую попытку залезть мне в попу намыленной губкой.
 — Не дает мыть себе попу, — вздохнула она. 
 — Не знаю, как семилетних, а малышей этими губками мыть очень неудобно, — заметила Оля, — Особенно мальчиков. У них же между ножек столько мелких приборчиков, а губка никуда не пролезает.
 — Ты права, — согласилась Наташа, — Когда Саша был маленьким, мы с мамой мыли его между ножек мягкой тряпочкой.
 — А Света Андрюшу моет просто голыми руками, — сказала Оля, — Без тряпочек и губок.
 — Может и мне сейчас так попробовать? — улыбнулась Наташа. 
Бросив губку в ванну, Наташа начала намыливать себе ладонь.
 — Ножки в стороны! — скомандовала мне сестра и сама насильно раздвинула мне ноги, — А теперь чуть-чуть присядем.
Наташа сильно надавила мне на плечо, заставив присесть. В следующее мгновение ее намыленная ладонь оказалась у меня в попе. Посвятив чуть ли не целую минуту моей попе, Наташа повернула меня к себе лицом и начала мыть спереди. Я поежился от неприятной щекотки, когда ее пальцы коснулись моего лобка.
 — Так, ладонью, мне даже больше нравится, — заметила Наташа, — Сейчас мы нашего малыша хорошенечко везде помоем.
Я обиженно хмыкнул, услышав, что меня назвали малышом.
 — Ой, а что я тут нашла, — неожиданно засмеялась Наташа, — Чей это маленький писюнчик?
Почувствовав, как чужие пальцы приподняли мне письку, я густо покраснел от смущения.
 — Такой забавный маленький хоботок! — захихикала Ксюша.
 — Кому моют тоненький писюнчик? — ласково улыбнулась Наташа, намыливая мне письку, — Вот так, со всех сторон.
 — Медсестра нам во время последнего визита сказала, что под кожицей тоже обязательно надо мыть, — заметила Оля, — Даже малышам.
 — Мама как-то попыталась это сделать, когда Саша был помладше, — вздохнула Наташа, — Только у него тогда кожица совсем не оттягивалась. Интересно, как сейчас.
Неожиданное прикосновение к самому кончику письки заставило меня взрогнуть. Ощущение было таким болезненно острым, что мне сразу сильно захотелось писать.
 — Даже наполовину не оттягивается, — заметила Оля, — Обязательно сводите Сашу к врачу. В семь лет все уже должно легко открываться.
 — Надо будет сказать маме, — решила Наташа, — Пусть сходит с Сашей в детскую поликлинику.
Наташа намылила свою ладонь и залезла ей мне между ног. Почувствовав, как чужие пальцы трогают мои яички, я загарцевал на месте от нестерпимой щекотки.
 — Какой смешной карапуз! — засмеялась Ксюша, — Так боится щекотки.
 — Ничего, потерпит! — улыбнулась Наташа, — Должна же я его как следует помыть между ножек.
 — Особенно за яичками, — подсказала Оля, — Там у мальчиков обычно самое грязное место.
Помучив меня щекоткой еще минуту, Наташа снова взяла в руки губку и намылила мне одну за другой ноги.
 — Голову мыть не буду, — решила она и взяла в руки душ. 
Включив душ, Наташа пару минут поливала меня горячей водой, чтобы смыть мыло.
 — Всё! — сказала моя сестра, закончив поливать меня из душа, — Вылезай из ванны. Где там твоё полотенце? 
Я вылез из ванны и Наташа закутала меня в большое махровое полотенце.
 — И почему ванные делают такими маленькими? — пожаловалась Наташа, — Тут даже вдвоем тесно было. А теперь, когда Саша вылез из ванны, вообще не развернуться.
 — Давай я выйду, — предложила Ксюша и вышла из ванной.
 — Все равно тесно, — вздохнула Наташа. 
 — Света тоже на это постоянно жалуется, — добавила Оля, — Она любит купать Андрюшу на кухне, а не в ванной. Во первых, там больше места, а во вторых, ребенка на столе удобнее вытирать.
 — На столе с любым ребенком возиться удобнее, — согласилась Наташа, — Даже с семилетним, как Саша. Не надо нагибаться.
 — Так пошли на кухню, — предложила Ксюша.
 — На кухонный стол ставить не хочу, — сказала Наташа, — Лучше разложу в зале стол-книгу. 
 — А у нас стол-книга постоянно разложен, — сообщила Оля, — Света превратила его в пеленальный стол. Застелила ватным одеялом и клеенкой.
 — У меня тоже ватное одеяло с клеенкой найдутся, — улыбнулась Наташа, — Сейчас соорудим для Саши самый настоящий пеленальный стол.
 — Ты что, серьезно? — со смехом спросила Оля.
 — Абсолютно серьезно, — потвердила свои намерения Наташа, — Мне Сашу будет намного удобнее на столе вытирать. 
Наташа вышла из ванной, оставив меня под присмотром Оли с Ксюшей. Через несколько минут она позвала всех в зал. Путаясь в концах длинного полотенца, я поплелся по коридору вслед за девушками.
 — Иди сюда, — поманила меня пальцем стоящая у стола Наташа, когда все зашли в комнату.
Я подошел к сестре и она не без труда посадила меня на стол. Я ожидал, что Наташа попросит меня встать, но она уложила меня на спину и принялась вытирать концами полотенца.
 — Чего это ты решила вытирать мальчишку лежа, как маленького? — с улыбкой поинтересовалась Оля.
 — Так удобнее, — ответила Наташа.
Я чуть не плакал от обиды, что Наташа вытирает меня, как малыша, еще и на виду у Оли с Ксюшей.
 — Вот так хорошенечко вытрем Саше ножки, — ласково сказала Наташа, — А тепрь поднимем их вверх и вытрем попу.
Наташа одним рывком задрала вверх мои ноги.
 — Надо вытереть между ягодичками, — улыбнулась она, — Вот так, одним уголком полотенца.
 — Как твой Саша боится щекотки! — со смехом сказала Ксюша Наташе, — Только посмотри, как он начал ерзать на полотенце, когда ты принялась вытирать ему мошонку.
 — Наш пятимесячный Андрюша точно так же дрыгает ножками, когда ему протирают яички во время подмывания, — засмеялась Оля, — Наверное все мальчики так реагируют на щекотку.
 — Значит ... мошонка у мальчиков — это самое щекотное место? — спросила Ксюша.
 — Ага, — с улыбкой подтвердила Оля, — А еще я заметила, что Андрюша не любит, когда его трогают за яичками.
 — Вот тут? — со смехом спросила Наташа, принявшись перебирать пальцами у меня за яичками.
 — Чуть-чуть пониже, — подсказала Оля, — Ага, вот там. Видишь, как карапуз сразу начал дрыгать ножками и вырываться.
 — Я вам не карапуз! — заявил я.
Было так обидно, что Наташа бесцеремонно трогает меня между ног, где хочет.
 — Ой, а нас детская медсестра недавно такому научила! — неожиданно вспомнила Оля, — Сейчас я вам, девчонки, покажу.
Оля протиснулась поближе к пеленальному столу и я снова почувствовал, как чужие пальцы щекочут мне яички. Эти новые пальцы были заметно холоднее Наташиных.
 — Видишь, как у мальчишки втягиваются вовнутрь яички? — с улыбкой пояснила Оля, — Это у мальчиков такой рефлекс. Медсестра сказала, что его надо регулярно проверять.
 — Щекотать яички и смотреть, что с ними происходит? — спросила Наташа и все снова засмеялись.
Еще раз вытерев мне попу, Наташа опустила мои ноги вниз.
 — Так смешно наблюдать, как ты возишься с семилетним мальчишкой, как с грудным, — улыбнулась Оля, — Может ты его и детским кремом собираешься помазать?
 — Я как раз об этом подумала, — улыбнулась Наташа, — Только откуда у меня детский крем.
 — У меня есть, — сообщила Оля, — Света попросила сходить в аптеку и купить разных лекарств и детских принадлнежностей.
 — Можешь принести? — оживилась Наташа.
 — Хорошо, — согласилась Оля, — Только ты весь тюбик на своего мальчишку не трать, ладно?
 — Я, если честно, собиралась тебе попросить помазать Сашу, — сказала Наташа, — У тебя в этом деле больше опыта.
 — Хорошо, Наташа, — с улыбкой согласилась Оля, — Сейчас помажу твое голенькое семилетнее чудо детским кремом.
Оля принесла свою сумку и вынула оттуда голубой тюбик.
 — Смотри и запоминай! — сказала она Наташе, откручивая крышку тюбика.
Я с опаской наблюдал, как Оля выдавила белый крем на кончики пальцев.
 — Начнем вот отсюда, — улыбнулась она, щекотно прикоснувшись к моему лобку холодными пальцами, — Хорошенечко везде помажем. Особенно складочки.
 — Тебе не мешает, что Саша так ерзает? — спросила Наташа.
 — Немножко мешает, — согласилась Оля, — Будет лучше, если ты подержишь ребенка.
 — Как? — спросила Наташа.
 — Просто вытяни за ручки и ножки, — попросила Оля.
Наташа вытянула меня за руки и ноги, как ее просила подруга. Лишенный возможности двигаться, я еле сдерживался, чтобы не зареветь от своей беспомощности.
 — Займешься Сашиным маленьким писюнчиком? — со смехом поинтересовалась у Оли Ксюша.
 — Письку мальчикам обычно не мажут, — пояснила Оля, — Просто обводят вокруг одним пальцем. Вот так.
Я попытался вырваться, но Наташа крепко меня держала. 
 — А теперь, когда помазали спереди, задираем ножки вверх, — пояснила Оля, рывком задрав вверх мои ноги, — Вот так, до отказа. Чтобы коленки были прижаты к груди. Нужно, чтобы малыш полностью разжал ягодички.
Оля выдавила на палец немного белого крема.
 — Начинаем всегда с попы, — продолжила объяснять она, — Сначала надо просто хорошенько помазать ребенку между ягодичками.
Чужая ладонь щекотно заскользила вверх-вниз между моими половинками.
 — Можно пропихнуть немножко крема в дырочку, — улыбнулась Оля, ткнув пальцем в мою чувствительную дырочку, — Вот так. Будет лучше какать.
Неожиданно я громко пукнул.
 — Похоже, это случится прямо сейчас, — засмеялась Наташа и вслед за ней остальные девушки. 
 — После попы надо тщательно помазать кремом внутреннюю сторону бедер, — пояснила Оля, выдавливая щедрую порцию крема себе на ладонь, — Вот так. А теперь займемся вот этим маленьким мешочком. 
Неожиданное прикосновение холодных пальцев к мошонке заставило меня вздрогнуть.
 — Вот так, — приговаривала Оля, щекотно трогая мне яички, — Обмажем со всех сторон Сашин розовый мешочек. Особенно тщательно вот тут, за яичками.
Я почувствовал, что покрываюсь гусиной кожей от нестерпимой щекотки.
 — Так забавно наблюдать, как ты возишься с голеньким мальчишкой, — засмеялась Наташа.
 — И не говори! — согласилась Ксюша, — В первый раз вижу как семилетнего ребенка мажут между ножек детским кремом.
Помучив меня еще полминуты, Оля наконец опустила мои ноги вниз. 
 — Надо оставить карапуза полежать голеньким минуту-две, — сказала Оля, — Чтобы впитался крем.
Вынужденный лежать перед всеми голышом, я не знал куда деться от смущения. 
 — Пора одевать, — сказала Наташа, посмотрев на часы, — Только не знаю во что.
 — Как это не знаешь? — удивилась Оля.
 — Ну Саша же у нас описался, как ясельный карапуз, — с улыбкой объяснила Наташа, — Поэтому и одежда у него сейчас должна быть соответствующей. 
 — Хочешь одеть, как ясельного? — засмеялась Ксюша.
 — Ага, — кивнула Наташа, — В наказание за мокрые штанишки.
 — А что дети в яслях обычно носят? — поинтересовалась Ксюша.
 — Ползунки или колготки, — ответила Наташа, — Только у меня ничего этого конечно нет. Последний раз Саша носил колготки года два назад. Они на него сейчас вряд ли налезут.
 — Не хочу колготки! — запротестовал я, чуть не плача от обиды, — Хочу свою одежду.
 — Тем, кто писает в штанишки, взрослой одежды не положено! — отрезала Наташа.
 — Может тебе мальчишку просто запеленать? — со смехом предложила Ксюша, — Раз не знаешь, во что одеть.
 — Классная идея! — оживилась Наташа, — Так будет лучше всего.
 — Ну ты даешь! — улыбнулась Оля, — Серьезно собралась пеленать семилетнего мальчишку?
 — Почему бы и нет, — засмеялась Наташа, — Только надо придумать, что в качестве пеленок использовать. Наверное пару простынок.
 — Тебе еще понадобится большой кусок марли, — добавила Оля, — Чтобы сложить из него подгузник. Ты же собираешься пеленать ребенка по всем правилам, да?
 — Конечно по всем правилам, — сказала Наташа, — Как пеленают грудных детей. 
Наташа вышла из комнаты и через пару минут вернулась со стопкой белья.
 — Я уже, если честно, забыла, как пеленают малышей, — растерянно улыбнулась она, — Столько времени прошло, как Саша был маленький.
 — Придется мне тебе подсказывать, как все делать, — вздохнула Оля.
 — Спасибо, Олька, — поблагодарила подругу Наташа.
Наташа развернула первую простыню и нерешительно посмотрела на Олю.
 — Сложи вдвое и постели посередине стола, — подсказала Оля, — Потом точно так же со второй пеленкой. 
Подвинув меня в сторону, Наташа постелила посередине стола две простынки.
 — Теперь сложи из марли большой треугольник, — попросила Оля, — Ага, вот такой. Мальчикам нужно складывать подгузники потолще. Знаешь, как мальчишки много писают.
 — Особенно Саша, — добавила Ксюша, — Мы ... недавно видели, как он умудрился описаться.
Девушки засмелись, вогнав меня в краску.
 — Чего ты ждешь, Наташка? — улыбнулась Оля, — Укладывай ребенка на пеленки. 
Наташа не без труда переместила меня на столе, уложив на пеленки с подгузником.
 — Ага, вот так: попой на подгузник, — одобрительно кивнула Оля, — Чтобы нижний конец был ровно между ножек, а два других где-то на уровне пупка.
Неожиданно осознав, что меня и вправду сейчас запеленают, как малыша, я громко заревел.
 — Не хочуу! — кричал я, — Где моя одежда?
 — А ну-ка быстро успокоился! — повысила голос Наташа, — Если не хочешь, чтобы я тебя пеленала, могу оставить вот так голышом.
Напоминание о том, что я лежу перед всеми голышом заставило меня покраснеть.
 — Теперь проведи нижний конец подгузника между ножек и прикрой ребенку животик, — продолжила Оля, — Проверь писульку. Она у мальчиков обычно задирается под подгузником вверх, а нужно, чтобы была направлена вниз.
Наташа залезла рукой под подгузник и поправила мне письку. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
 — Накрой средний конец подгузника боковыми концами и можешь заворачивать карапуза в пеленки, — сказала Оля.
 — Запеленаю Сашу потуже, — решила Наташа.
Оля продолжала подсказывать моей сестре, что делать, пока Наташа меня полность не запеленала. Почувствовав, что не могу пошевелить ни руками, ни ногами, я чуть не заплакал от полной беспомощности.
 — Какой ляля! — засмеялась Ксюша, показывая на меня пальцем.
 — Такой хорошенький, — согласилась Наташа, любуясь на свою работу, — Совсем как грудной ребенок. Только соски не хватает.
 — У меня есть, — улыбнулась Оля и начала рыться в своей сумке.
 — Что, сестра попросила купить в аптеке? — ехидно спросила Наташа.
 — Ага, купила там для Андрюши две соски, — подтвердила Оля, — Только сейчас никак не могу найти.
Оля высыпала содержимое своей сумки на стол.
 — Ой, сколько ты всего накупила, — улыбнулась Наташа, — Детскую бутылочку, погремушку...  А что вот в этой коробочке? 
 — Детские слабительные свечки, — ответила Оля, — Света тоже просила купить.
Наташе взяла у Оли голубую соску-пустышку и всунула ее мне в рот. 
 — Саша с этой соской такой смешной! — захихикала Ксюша.
Я с отвращением выплюнул соску.
 — Это еще что такое? — повысила голос Наташа, — Будешь держать соску во рту, пока я не выниму. И только попробуй выплюнуть. До вечера оставлю в пеленках!
Напуганный Наташиным решительным тоном, я послушно дал снова всунуть себе в рот соску.
 — Уже забыл, что надо с соской делать? — не унималась Наташа, — Ее нужно сосать. Ага, вот так, с причмокиванием.
Девушки дружно засмеялись.
 — С соской совсем другое дело! — сказала Ксюша.
 — Теперь точно как наш Андрюша в три месяца, — с улыбкой заметила Оля, — Только мы еще одевали ему чепчик, когда пеленали.
 — А у Саши вместо чепчика была косынка, — вспомнила Наташа, — Сейчас поищу. Я ее где-то в шкафу видела.
Наташа вышла из комнаты и через минуту вернулась с маленькой детской косынкой. Я вспомнил, что мама повязывала ее мне даже в пятилетнем возрасте. В-основном после купания, чтобы голова не простыла.
 — Ну как вам, девчонки, Сашина косыночка? — засмеялась Наташа, повязав мне косынку, как малышу.
 — Какая прелесть, — захлопала в ладоши Ксюша, — Эх, жалко, нет фотоаппарата.
 — Сашу сейчас прямо не узнать, — улыбнулась Оля, — Кто этот малыш с соской во рту?
 — Сколько ты ему сейчас дашь? — шутливо спросила Наташа Олю, — Девять месяцев?
 — Какой девять! — засмеялась Наташа, — Месяца четыре, не больше!
Обиженный, что меня сравнивают с грудным ребенком, я не выдержал и громко заревел.
 — Какой рёва! — ласково улыбнулась мне Наташа, — Что случилось? У малыша болит животик? 
 — Потрясти над ним погремушкой, чтобы успокоился? — засмеялась Ксюша, взяв со стола Олину погремушку.
Наблюдая, как Ксюша трясет надо мной погремушкой, я еще сильнее заплакал от обиды, что девушки обращаются со мной, как с малышом.
 — Я знаю, почему Сашенька плачет, — улыбнулась Наташа, — Он наверно голодный. Надо дать малышу бутылочку с молочком.
 — Ты уже давно косишься на мою бутылочку, — засмеяласьОля, протягивая Наташе купленную для маленького племянника детскую бутылочку, — И как я Свете все объясню? — Я потом и бутылочку, и соску хорошо помою, — пообещала Наташа, — Твоя Света ничего не заметит.
Наташа принялась вертеть в руках детскую бутылочку, рассматривая ее со всех сторон.
 — Сейчас схожу на кухню, — сказала моя сестра и вышла из комнаты, — Вскипячу молоко. 
Оля с Ксюшей последовали за Наташей, оставив меня в зале одного. Я начал ворочаться, пытаясь ослабить пеленки, но у меня ничего не вышло. Было так обидно чувствовать себя в полной зависимости от старшей сестры.
 — Сейчас закипит, — донесся до меня из кухни Наташин голос.
 — Конечно, надо вскипятить, — согласилась Оля, — Маленьким детям положено пить только кипяченое.
Я прислушался к разговору девушек и мне показалось, что я услышал слово «мочегонное». 
 — Так вот что ты затеяла! — со смехом сказала Ксюша.
 — А что? — засмеялась в ответ Наташа, — Пусть использует подгузник по назначению.
Девушки громко расхохотались. Я прислушивался к их разговору еще несколько минут, пока все трое не вернулись в комнату. Впереди гордо шествовала Наташа с детской бутылочкой в руках. Судя по ее хитрой улыбке, моя сестра снова что-то затеяла.
 — Принесла тебе молоко с мёдом, — сообщила мне Наташа, — Мама сказала, чтобы я сегодня тебе его дала, потому что у тебя красное горло.
Я вспомнил, что вчера мама водила меня к врачу и та посоветовала поить меня горячим молоком с медом.
 — Надо быстрее дать малышу бутылочку, — снова начала сюсюкать Наташа, — Как он губками причмокивает. Сразу видно, что хочет кушать.
Всунув мне в рот детскую бутылочку, Наташа выжидающе на меня посмотрела.
 — Быстро пей молоко! — приказала она, — Если не хочешь остаться в пеленках до прихода мамы. А она сегодня придет поздно — часов в восемь.
Я нехотя начал сосать из бутылочки горячее молоко. Оно было таким противно-приторным, что меня чуть не вырвало. У молока был еще один странный привкус, но меня это почему-то не насторожило.
 — Какой молодец! — похвалила меня Наташа, когда я опустошил детскую бутылочку, — Все выпил.
Наташа забрала у меня бутылочку, заменив ее соской-пустышкой.
 — Теперь, когда мы попили молочко, нужно немножко поспать, — ласково сказала мне сестра, — Полежи вот так в пеленках полчасика, а потом я решу, что с тобой делать. 
Девушки уселись на диван и принялись листать газеты с журналами. Я лежал на столе, пытаясь гипнотизировать настенные часы. Прошло десять минут, потом еще десять. Неожиданно мне сильно захотелось по-маленькому. Мучительный позыв усиливался с каждой минутой и вскоре стал таким острым, что я едва мог его терпеть. 
 — Ну что, девчонки? — хитро улыбнулась Наташа, взглянув на часы, — Распеленать Сашу?
 — Ага, — засмеялась ... Ксюша, — Самое время проверить сухой ли у него подгузник.
 — Мне почему-то кажется, что сухой, — сказала Оля.
 — Давай поспорим, — предложила двоюродной сестре Ксюша, — Я уверена, что карапуз уже успел описаться.
Договорившись на что поспорить, девушки пожали руки и Наташа их разбила. После этого все трое подошли к столу и Наташа начала разворачивать мои пеленки.
 — Ну как? — нетерпеливо спросила Ксюша, когда Наташа оставила меня в одном подгузнике.
 — Вроде сухой, — разочарованно сказала Наташа, пощупав подгузник.
 — А я вам что говорила? — улыбнулась Оля.
 — Действительно сухой, — согласилась Ксюша, пощупав марлю у меня между ног.
Наташа развернула мой подгузник. Вспомнив, что я лежу голышом, я густо покраснел.
 — Посадить его что-ли на горшок? — задумчиво произнесла Наташа, — Быстренько отвечай, Саша. Ты хочешь по-маленькому или по-большому?
 — Я не хочу, — смущенно соврал я, хотя сам еле сдерживался, чтобы не пустить струйку.
 — Точно не хочешь? — хитро прищурилась Наташа.
Не удержавшись, я громко пукнул.
 — Ну что, Наташка? — засмеялась Оля, — Получила свой ответ? Быстрее сажай на горшок, чтобы сходил по-большому.
Наташа сходила за горшком и просто поставила его на стол рядом со мной.
 — Садись на горшок, Саша! — приказала она мне.
Полностью растерявшись от смущения, я продолжал молча лежать.
 — Чего ты ждешь? — повысила голос Наташа, — Быстренько садись на горшок и какай! Даю тебе пять минут, чтобы сходил по-большому.
Наташа подняла меня на ноги и насильно посадила на горшок.
 — Время пошло! — напомнила мне сестра, усаживаясь в кресло.
Несмотря на сильный по маленькому я твердо решил терпеть, по-прежнему не представляя, как писать у всех на виду. Пару минут стояло молчание.
 — Не думай, что я позволю тебе просто сидеть на горшке, — строго сказала мне Наташа, — Ты же даже не пытаешься покакать. Давай! Я хочу услышать, как ты тужишься.
Сидящая на диване Ксюша тихонько захихикала.
 — Что, забыл, зачем тебя посадили на горшок? — повысила голос Наташа, — Если через пять минут он так и останется пустым, я тебе, Саша, такое устрою!
Наташа уткнулась в журнал «Здоровье». Я был рад, что она временно оставила меня в покое. 
 — Сейчас посмотрим, что у Саши получилось, — сказала Наташа через несколько минут, встав с кресла.
Сестра подошла к столу и рывком подняла меня с горшка.
 — Нет, вы только на это посмотрите! — негодующе сказала она, заглянув в горшок.
 — Что, пустой? — улыбнулась Оля.
 — Даже не пописал? — поинтересовалась Ксюша.
 — Если бы пописал, нам было бы слышно, — заметила Оля и девушки засмеялись.
Наташа на несколько секунд о чем-то задумалась.
 — Где там твоя коробочка со слабительными свечками? — спросила она Олю.
 — На, — засмеялась Оля, протягивая моей сестре белую коробочку, — Ты не успокоишься, пока не заставишь мальчишку сходить на горшок.
 — А кто тебе сказал, что я собираюсь снова сажать Сашу на горшок? — улыбнулась Наташа, — У него уже был шанс. Целых пять минут дала. Если не хочет писать и какать в горшок, как полагается большим детям, пусть делает все себе в подгузник, как грудной.
Наташа осторожно уложила меня на спину. 
 — Засуну две, — с улыбкой решила она, задирая мои ноги вверх.
Неожиданно догадавшись о Наташиных намерениях, я сделал отчаянную попытку вырваться, но сестра крепко меня держала.
 — Кто этот голенький мальчик, который ерзает и дрыгает ножками? — ласково спросила Наташа, еще сильнее задирая мне ноги, — Никак бедненький не может покакать. Ну ничего, сейчас мы поможем малышу это сделать.
Очутившись в беззащитной позе с прижатыми к груди коленками, я не удержался и заплакал от своей беспомощности.
 — Еще ничего не вставила, а уже ревёт, — улыбнулась Наташа и я почувствовал, как что-то быстро скользнуло мне в попу.
Вслед за первой свечкой Наташа всунула мне в попу вторую и сразу же принялась меня пеленать.
 — Молодец, Наташка, — улыбнулась наблюдающая за моей сестрой Оля, — Запомнила, как все делать.
 — Особенно про писюнчик, — засмеялась Наташа, — Кстати, а почему он должен быть всегда направлен вниз?
 — Я тоже хотела об этом спросить, — заметила Ксюша.
 — Чтобы подгузник лучше все впитал, когда малыш пописает, — объяснила Оля.
Наташа так наловчилась, что в этот раз у нее ушло на все пеленание меньше минуты.
 — Эти свечки быстро действуют? — поинтересовалась моя сестра у Оли.
 — Минут через десять, — ответила Оля.
 — Тогда подождем пятнадцать для верности, — решила Наташа, посмотрев на часы. 
Всунув мне в рот соску, Наташа отошла от стола и уселась в кресло. Меня по прежнему мучил позыв по-маленькому, но вскоре к нему добавилось неприятное жжение в попе. Через несколько минут оно сменилось мучительно сильным позывом по-большому. 
 — Так подозрительно тихо лежит, — первой нарушила молчание Наташа, — Может он уже накакал себе в подгузник?
 — Ну что ты, — засмеялась Оля, — Мы услышим, когда мальчишка обкакается. 
Девушки дружно засмеялись, заставив меня покраснеть. Самым обидным в моей ситуации было осознавать, что Наташа сейчас действительно добьется своего. Отсмеявшись, все трое подошли к столу.
 — У нас дома появился грудной малыш, — улыбнулась Наташа, — Надо купить побольше пеленок, распашонок и подгузников. 
 — Коляску, — добавила Оля, — И детскую кроватку с боковыми решетками.
 — Соски, погремушки, детские бутылочки, — присоединилась Ксюша.
 — Бутылочки — это самое главное, — заявила Наташа, — Как без них поить Сашу молочком? И кормить буду только с ложечки.
Все трое дружно засмеялись.
 — А вместо школы отдадим Сашу в ясли, — улыбнулась Наташа, — Там его будут вместе с остальными малышами учить проситься на горшок.
 — Конечно в ясли, — засмеялась Ксюша, — Маленьким мальчикам, которые мочат штанишки, там самое место.
 — Я не маленький! — закричал я, выплюнув соску.
 — Ш-ш-ш, — поднесла палец к губам Наташа, — Грудные дети не умеют разговаривать.
Наташа всунула мне в рот соску и ласково улыбнулась.
 — Таким мне Саша больше нравится, — с улыбкой сказала моя сестра, — Может так его и оставить? В пеленках.
 — Такой хорошенький с этой соской, — засмеялась Ксюша, — У тебя точно нет фотоаппарата? Надо обязательно мальчишку сейчас сфотографировать.
 — Ути-пути, — ласково сказала Наташа, принявшись трогать мне лицо, — Чьи это пухленькие щечки? Чей это маленький носик?
Быстро усиливающийся позыв по-большому был таким мучительным, что я едва мог его терпеть. 
 — Ну что, Саша? — улыбнулась Наташа, — Нравится быть малышом? Не нужно делать уроки. Можно весь день просто лежать в пеленках. Не говоря уже о том, как все о тебе заботятся. Поят молочком из бутылочки, купают...
Ксюша снова тихонько захихикала.
 — Правда, удобно? — спросила меня Наташа, — Можно писать и какать себе в подгузник, когда захочешь. И всегда ... придет заботливая няня, подмоет между ножек и завернет в новые, сухие пеленки.
Наташа неожиданно протянула ко мне руку и пощупала мои пеленки.
 — Интересно, в каком сейчас состоянии твой подгузник, — улыбнулась она, — До сих пор сухой?
Я обиженно поджал губы.
 — Что надулся? — спросила меня Наташа, — Все малыши писают и какают в подгузник. Думаешь, я тебя просто так обернула между ножек марлей? Я же знаю, что ты сейчас туда пописаешь. Потому что ты сегодня все делаешь, как маленький.
 — Я не маленький! — снова запротестовал я.
 — А кто, большой? — засмеялась Наташа, — Уже забыл, как ты недавно описался? Большие дети ходят на горшок, а мне этого от тебя пока не удалось добиться.
Девушки дружно засмеялись.
 — Ну что молчишь? — не унималась Наташа, — Разве я не права? Ты же сейчас, как грудной малыш, описаешься и наложишь кучу себе в подгузник. 
Чувствуя, что у меня почти не осталось сил терпеть два мучительно сильных позыва, я с обидой понял, что Наташа была права.
 — А вы, девчонки, как считаете? — с улыбкой обратилась Наташа к стоящим рядом девушкам, — Саша ведет себя, как большой ребенок? Или маленький?
 — Еще спрашиваешь! — засмеялась Ксюша, — Твоего мальчишку сейчас не отличить от грудного малыша.
 — Я большооо... — закричал я и неожиданно осекся, громко обкакавшись.
Повисло неловкое молчание, сменившееся оглушительным хохотом. 
 — Не хочешь нам сказать, что случилось? — шутливо спросила меня Наташа.
 — А ты не догадываешься? — засмеялась Оля, — Твой мальчишка только что наложил кучу в подгузник!
Я продолжал увеличивать кучу у себя под попой. Противная теплая масса растекалась во все стороны, не помещаясь в тесный подгузник.
 — Ну что, Саша? — улыбнулась моя сестра, — Будешь признаваться, что ты только что сделал?
 — Как сразу покраснел, — засмеялась Ксюша, — Что, стыдно лежать с кучей в подгузнике?
Не зная, куда деться от смущения, я окончательно сдался и повинуясь второму нестерпимому позыву, пустил в марлевый подгузник сильную струю. 
 — Ой, смотрите, девчонки! — неожиданно крикнула Ксюша, показывая на меня пальцем, — У карапуза даже пеленки насквозь мокрые.
 — Ага, я тоже заметила это мокрое пятно, — подтвердила Оля, — Как раз между ножек.
 — Значит Саша уже и написать себе в подгузник успел, — улыбнулась Наташа.
Весь красный от смущения, я продолжал вовсю писать в марлевый подгузник.
 — С каким удовольствием мы писаем в пеленки! — засмеялась Наташа, — Я знала, что тебе, Саша, понравится быть малышом. 
 — А как только что кричал, что большой! — улыбнулась Ксюша, — И чем он сейчас отличаешься от остальных малышей, которые писают и какают в пеленки? 
 — Самое интересное, что на горшок ходить отказывался, — не унималась Наташа, — А стоило запеленать, как грудного, сразу сходил в подгузник и по-маленькому, и по-большому.
Девушки снова засмеялись. Несколько минут я вынужден был слушать, как они шутливо обсуждают мои мокрые пеленки. 
 — Наверное надо помочь тебе подмыть карапуза, — предложила Оля.
 — Не хочу прямо сейчас подмывать, — сказала Наташа, — Пусть полежит полчаса мокрый. В наказание за упрямство.
Я подумал, что девушки снова сядут на диван и в кресла, но они вышли из комнаты, оставив меня одного. Мне было очень неуютно в мокрых пеленках, особенно когда они начали остывать. Я лежал, боясь пошевелиться, потому что каждое движение вызывало противное перемещение большущей кучи в тесном подгузнике. Вскоре я с удивлением почувствовал, что мне снова хочется писать. Догадавшись, что Наташа все-таки подмешала мне в молоко мочегонное, я чуть не заплакал от обиды. 
 — Ну что, семилетнее чудо в мокрых пеленках, — обратилась ко мне Наташа, вернувшись вместе с подругами в комнату, — Буду сейчас тебя подмывать. Хотя если честно, так не хочется. 
 — Что, грязного подгузника испугалась? — со смехом спросила Оля. 
 — Представляю, что у мальчишки там творится! — засмеялась Ксюша.
Все трое подошли к столу.
 — Сейчас посмотрим, что Саша нам приготовил, — улыбнулась Наташа, начиная разворачивать мои пеленки.
Быстро меня распеленав, Наташа осторожно развернула подгузник. 
 — Ничего себе обкакался! — засмеялась Ксюша, показывая пальцем мне между ног, — Даже писюнчик с яичками грязные! 
 — У обкакавшихся мальчиков это обычное явление, — заметила Оля, — Давай-ка лучше посмотрим, как у карапуза выглядит попа.
Наташа рывком задрала мне ноги вверх. Лежа перед тремя девушками голышом, я не знал, куда деться от смущения. 
 — Я и не представляла, что ребенок может в семь лет так обкакаться, — заметила Ксюша.
 — И я смотрю на его грязную попу и не верится, что перед нами семилетний ребенок, а не семимесячный малыш., — улыбнулась Оля. 
Услышав, как Ксюша тихонько захихикала, я густо покраснел.
 — Ну так что, Наташка? — спросила Оля, — Помочь тебе подмывать мальчишку или сама с ним справишься?
 — Еще спрашиваешь? — улыбнулась Наташа, — Конечно помоги.
 — Тогда подержи пока карапуза вот так, с задранными вверх ножками, — попросила Оля, — А я сейчас вытру мальчишке попу его же собственным подгузником. 
Я почувствовал, как Оля начала вытирать мне попу мокрой марлей.
 — Ну как? — спросила Оля мою сестру через пару минут, — Посмотри, какая у карапуза чистая попа.
 — Даже не скажешь, что только что обкакался, — заметила Ксюша.
Оля потянула меня за ноги, приподняв попу, чтобы вытащить из под нее мокрые пеленки с подгузником.
 — Давно я уже Сашу не подмывала, — вздохнула Наташа, — Придется сейчас все вспомнить. 
 — А можно мне попробовать? — неожиданно попросила Ксюша, — Так хочется повозиться с твоим голеньким карапузом.
 — Попробуй, — с улыбкой согласилась Наташа, — Посмотрим, как у тебя получится.
 — Только нужно, чтобы кто-то подержал мальчишку, — сказала Ксюша, — Мне одной с таким большим не справиться.
 — Хорошо, подержу, — вздохнула Наташа, — Хотя, если честно, я уже устала с Сашей возиться.
 — Давай я подержу ребенка, — предложила Оля, — Сейчас мы с Ксюшей быстренько подмоем твоего карапуза. 
 — Спасибо, девчонки, — улыбнулась Наташа, — Я и вправду так устала.
 — Отдыхай, — сказала Оля, — Все, что нам сейчас от тебя нужно — это миска с водой, детское мыло и несколько тряпочек.
 — Сейчас принесу, — сказала Наташа.
Моя сестра вышла из комнаты и ее место у стола тут же заняла Оля. Послышался шум воды в ванной. После продолжительного отсутствия Наташа вернулась в комнату, осторожно неся в руках полную миску воды.
 — Вот вам вода, мыло и тряпочки, — сообщила Наташа, — Ничего, что вода холодная? Не дождалась, пока пойдет горячая. 
 — Ничего с таким большим ребенком от холодного подмывания не случится, — сказала Оля.
Представив, что незнакомая шестиклассница сейчас начнет меня подмывать, я густо покраснел.
 — Поднимаем ножки вверх, — сказала Оля и рывком задрала мне ноги, — Чуть-чуть разводим в стороны и до отказа задираем....  Видишь, Ксюша, как у ребенка теперь все открыто между ножек? 
 — Ты действительно заставила карапуза полностью открыться, — засмеялась Ксюша, — Теперь я могу трогать голенького мальчишку, где хочу. 
Неожиданно для самого себя я громко пукнул.
 — Саша тебе подсказывает, с чего начинать! — засмеялась Оля.
 — С попы? — улыбнулась Ксюша.
 — Конечно с попы, — подтвердила Оля, — Хорошенько протри мальчишке между ягодичек.
Холодная тряпочка опустилась мне в попу и щекотно заскользила вверх и вниз между моих половинок. Лёжа на спине с до отказа задранными вверх ногами, я чувстствовал себя полностью беззащитным. 
 — Внутри тоже надо помыть, — попросила Оля.
 — Что, запихнуть тряпочку мальчишке в попу? — засмеялась Ксюша.
 — Ага, — кивнула Оля, — Одним пальцем.
Я почувствовал, как что-то углубилось мне в попу.
 — Поглубже! — засмеялась Оля.
 — А как сразу испугался! — улыбнулась Наташа, — Сейчас точно заревет...
 — Надо потерпеть, Сашуня, — ласково попросила меня Оля, — Всем малышам так моют попу.
 — Особенно тем, кто какает себе в подгузник! — засмеялась Ксюша.
Вынув тряпочку у меня из попы, Ксюша продемонстрировала всем коричневое пятнышко ровно посередине.
 — Отложи эту тряпочку в сторонку и намыль другую, — попросила Оля, — Протри мальчишке за яичками.
Девушка принялась мучительно щекотно протирать мне мошонку.
 — Как сразу начал ерзать и дрыгать ножками! — засмеялась Ксюша, — Стоило только дотронуться тряпочкой до мошонки.
 — Мальчики не любят, когда им там моют, — объяснила Оля, — Наш Андрюша тоже дрыгает ножками и пытается вырваться.
 — Неужели все мальчишки так боятся щекотки? — со смехом спросила Ксюша.
 — Еще как! — улыбнулась Оля.
Все дружно засмеялись.
 — У кого тут маленький мешочек между ножек? — ласково спросила меня Ксюша, — Сейчас мы его хорошенечко помоем. Вот так, со всех сторон.
Задрожав от мучительной щекотки, я отчаянно задрыгал ногами в тщетной попытке вырваться из сильных Олиных рук.
 — Не тяжело тебе держать семилетнего мальчишку, когда он начинает вот так вырываться? — спросила у Оли Наташа.
 — Не беспокойся, — улыбнулась Оля, — Я его крепко держу. Пусть дрыгает ножками сколько хочет. Все равно не вырвется
Оля была права. Лежа на спине с задранными вверх ногами, я только и мог, что отчаянно дрыгать ими, пытаясь хоть как-то бороться с нестерпимой щекоткой и острым позывом писать. 
 — Теперь помой ножки и ягодички, — подсказала Оля Ксюше.
Ксюша принялась протирать мне намыленной тряпочкой ноги и попу. 
 — Кажется, везде намылила, — сообщила она Оле через минуту.
 — Тогда смывай мыло, — сказала Оля, — Возьми чистую тряпочку, намочи в воде и везде протри. Каждый укромный уголок у малыша между ножек.
Ксюша намочила в воде новую тряпочку и начала протирать мне попу. Она как будто специально делала все очень медленно, чтобы подольше помучить меня щекоткой.
 — Отовсюду смыла мыло? — спросила Оля через пару минут, — Тогда опускаем Сашины ножки вниз.
Оля опустила мне вниз ноги и тут же сильно прижала их к столу.
 — Снова бери намыленную тряпочку, — попросила она двоюродную сестру, — Надо помыть карапузу животик. Всё, что ниже пупка.
Ксюша принялась намыливать мне холодной тряпочкой живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже.
 — Чей это маленький писюнчик? — неожиданно засмеялась она, бесцеремонно приподняв мне письку, — Вот этого голенького мальчика?
Я густо покраснел, не зная куда деться от смущения.
 — Такой забавный тоненький хоботок! — засмеялась Ксюша, — Сейчас мы его как следует помоем.
Хихикающая Ксюша принялась щекотно намыливать мне письку своей тряпочкой.
 — Ага, оботри мальчишке писульку со всех сторон, — улыбнулась Оля.
Я с трудом терпел Ксюшины манипуляции с моей писькой. Мучивший меня позыв писать сразу стал таким острым, что я чуть не пустил струю.
 — Такое впечатление, что сейчас пустит струйку, — улыбнулась Ксюша, словно читая мои мысли.
 — Я тоже заметила, — согласилась Оля, — Посмотри, как у карапуза напряглась писулька. Кстати, у нашего Андрюши фонтаны во время подмывания — это обычное явление. Особенно он любит писать, когда его мажут между ножек детским кремом.
 — Представляю, — засмеялась Наташа и вслед за ней остальные девушки.
 — Медсестра нам сказала, что все малыши это делают, — сообщила Оля, — Особенно мальчики. 
 — А к семилетним это тоже относится? — со смехом поинтересовалась Ксюша.
 — От Саши сегодня всего можно ожидать, — заметила Наташа и все засмеялись.
 — Хорошенько оботри мальчишке вокруг писульки, — подсказала Ксюше Оля, — Особенно снизу, где яички. Ага, вот так. А теперь можешь брать чистую тряпочку и смывать отовсюду мыло.
Ксюша поменяла намыленную тряпочку на чистую и начала протирать мне живот. 
 — Потерпи еще немножко, — ласково сказала она мне, — Надо отовсюду смыть мыло.
Холодная тряпочка заскользила по моему лобку. Дрожа от мучительной щекотки, я из последних сил боролся с нестерпимым позывом писать.
 — Ну вот и все! — объявила Ксюша, прекратив наконец меня мучить, — Наверное надо снова помазать карапуза кремом от опрелостей? 
 — И так столько крема на Сашу потратили, — хмыкнула Оля, — Знаешь, какой он дорогой? Лучше возьми вот это детское масло.
 — У Ольки все есть, — засмеялась Наташа, — Что бы я сегодня без нее делала. 
Оля протянула Ксюше небольшую бутылку с прозрачной жидкостью.
 — Давай я сразу задеру мальчишке ножки, — сказала она, уложив меня в знакомую беззащитную позу, — Будем делать все в том же порядке, как при подмывании.
 — Понятно, — кивнула Ксюша, — Хочешь, чтобы я снова начала с попы?
 — Правильно, — улыбнулась Оля, — Сначала попу. Потом хорошенько помажь мошонку. И после этого займись карапузом спереди. 
Ксюша нерешительно открыла бутылку с детским маслом.
 — Просто полей из бутылочки, — подсказала Оля, — А потом размажешь везде масло.
Я почувствовал, как что-то полилось мне между ягодиц.
 — Проведи одним пальцем между ягодичками, — подсказала Ксюше Оля, — Вот так, ровно посередине. Теперь вниз. А сейчас помажь малышу ягодички всей ладонью. Сначала одну. А теперь вторую.
 — Так сильно дрыгает ножками, — улыбнулась Ксюша, щекотно скользя ладонью между моих половинок, — Ты можешь держать мальчишку покрепче?
 — Сейчас я зажму карапузу ножки, — сказала Наташа, — Вот так.
Лишенный возможности двигаться, я чуть не заплакал от обиды и беспомощности.
 — Ага, так намного удобнее, — согласилась Ксюша, — Ну что, помазать карапузу дырочку в попе, как ты делала?
 — Как хочешь, — улыбнулась Оля.
Не удержавшись, я громко пукнул.
 — Ты знаешь, Олька, я передумала, — засмеялась Ксюша, — Не хочу мальчишку там дразнить, а то он сейчас снова наложит кучу. Лучше займусь Сашиной мошонкой.
Я вздрогнул от неожиданного прикосновение чужих пальцев ... к яичкам.
 — Такой забавный розовый мешочек! — засмеялась Ксюша, принявшись нестерпимо щекотно мазать мою мошонку детским маслом.
Мучительная щекотка мешала мне бороться с сильным позывом писать, который я и так уже почти не мог терпеть.
 — Надо как следует помазать малыша между ножек, — улыбнулась Ксюша, ласково разговаривая со мной как с маленьким, — Чтобы была здоровая кожа без опрелостей. 
 — Ага, как следует там помажь, — сказала Оля, — Особенно за яичками.
 — Вот тут? — улыбнулась Ксюша, скользнув холодными пальцами мне за мошонку.
Не в силах больше терпеть острый позыв, я сдался и начал писать. 
 — Ой! — закричала Ксюша, резко отдернув руку, — Карапуз в самом деле пустил струйку!
 — Тебя же предупреждали, что мальчики писают во время подмывания! — засмеялась Наташа. 
 — Ну не в семилетнем же возрасте! — со смехом возразила Ксюша.
 — Надо быстренько подставить под Сашину струйку горшок, — спохватилась Наташа и придвинула горшок к моей попе, — А сейчас приподнимем писюнчик, чтобы направить струйку в середину горшка.
Продолжая писать вверх сильной струей, я не знал, куда деться от смущения. 
 — Кто у нас любит писать, как маленький? — ласково улыбнулась мне Ксюша, — Лежа на спинке с задранными вверх ножками..
 — Что, Саша? — засмеялась Наташа. — Решил показать Оле с Ксюшей, как ты умеешь пускать вверх струйку?
Девушки дружно засмеялись, заставив меня еще больше покраснеть от стыда. 
 — Кажется ничего себе не забрызгал, — сказала Ксюша, когда я прекратил писать, — А то пришлось бы заново подмывать. 
Наташа отодвинула горшок в сторону и Оля сразу опустила мои ноги вниз.
 — Плесни немножко масла на лобок, — попросила Оля Ксюшу, — Весь живот мазать не надо. Только снизу.
Ксюша взяла бутылку с детским маслом и плеснув из нее мне на лобок, принялась щекотно размазывать масло во все стороны. 
 — Вот так помажем Саше складочки, — улыбнулась Ксюша, — А еще тут есть маленький писюнчик. Кто только что пустил оттуда струйку?
 — Просто обведи вокруг писульки одним пальцем, — подсказала Оля, — Ага, вот так.
 — Еще где-нибудь помазать? — шутливо спросила Ксюша у двоюродной сестры.
 — Больше нигде не надо, — улыбнулась Оля.
Ксюша вытерла руки моими «пеленками».
 — Я знаю, что сейчас Наташка нам скажет, — засмеялась она, — Что снова собралась пеленать мальчишку, 
 — Зачем пеленать? — с улыбкой сказала Наташа, — Я уже придумала, во что Сашу одеть. В мои старые колготки, которые я носила в его возрасте. Сейчас поищу. Я их где-то в шкафу видела.
Моя сестра вышла из комнаты и вскоре вернулась со стопкой одежды.
 — Как раз на Сашу, — сказала Наташа, приложив к моим ногам салатовые детские колготки.
 — Не хочу колготки! — обиженно заявил я.
 — Не хочешь, не надо, — усмехнулась Наташа, — Ходи без штанишек, с голой попой.
Я обиженно промолчал. Колготки так колготки. Главное не стоять больше перед всеми голышом.
 — Подними ручки, — с улыбкой попросила Наташа, приготовившись одеть мне майку.
Мне было обидно, что Наташа начала одевать меня с майки, а не с колготок.
 — Ты специально выбрала маечку покороче? — с улыбкой спросила Оля
 — В самом деле такая короткая, — засмеялась Ксюша, — Еле прикрывает карапузу пупок.
Я покраснел и потянул майку вниз, пытаясь прикрыться. Девушки дружно расхохотались.
 — Какой ты у меня стеснительный, — улыбнулась Наташа, — Хорошо, сейчас я одену тебе колготки.
 — А трусы? — удивленно спросил я.
 — Трусиков тебе сейчас не положено, — сказала Наташа, — Ясельным малышам их не одевают. Знаешь почему?
 — Почему? — удивленно спросила Ксюша.
 — Потому что малыши до трех лет часто мочат штанишки, — объяснила Наташа, — Зачем одевать трусики, если потом придется их стирать вместе с мокрыми колготками. 
 — Ага, трусики одевают только тем, кто самостоятельно ходит на горшок, — подтвердила Оля.
Наташа принялась одевать мне салатовые колготки.
 — Вот так, повыше, — улыбнулась она, натянув мне колготки чуть ли не до груди.
Полюбовавшись на меня несколько секунд, Наташа взяла меня подмышки и не без труда сняла со стола.
 — Давай договоримся, Саша, — строго сказала мне сестра, — Если ты без моего разрешения переоденешься в другую одежду, сегодняшнее пеленание будет повторяться у нас каждый день. Ты меня понял?
 — Да, — испуганно пролепетал я, понимая, что с Наташей сейчас лучше не спорить.
 — Тогда можешь идти в свою комнату, — сказала Наташа.
Мне не нужно было повторять дважды и я убежал к себе в комнату. Там я сразу уселся на ковер играться с машинками и солдатиками. Увлеченный игрой, я быстро забыл о своих обидах и не заметил, как прошел час. Почувствовав, что мне хочется по-маленькому, я решил терпеть, пока не уйдут Наташины гости. Через несколько минут позыв стал совсем нестерпимым и я понял, что мне все-таки придется бежать в туалет. 
Я надеялся, что мне удастся быстро проскочить в туалет под носом у Наташи, но сестра, как и в прошлый раз, словила меня у самой двери.
 — Куда это ты собрался? — строго спросила она.
 — В туалет, — смущенно признался я.
 — Куда? — повысила голос Наташа, — Уже забыл, что тебе туда нельзя?
 — Ну пожалуйста, — попросил я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, — Я очень сильно хочу.
 — По-большому или по-маленькому? — с улыбкой поинтересовалась Наташа.
 — По-маленькому, — ответил я, покраснев от смущения. 
 — Тогда пошли в зал, — сказала Наташа, — Сейчас поставлю тебя перед горшком.
Наташа взяла меня за руку и потащила в зал.
 — Ясельные малыши не ходят в туалет, — ласково сказала мне сестра, когда мы вошли в комнату, — Они пользуются горшком.
 — Попросился на горшок? — со смехом спросила сидящая на диване Ксюша.
 — Ага, жди! — ответила Наташа, — Возле туалета словила. Ну ничего, сейчас Саша, как хороший мальчик, прямо здесь сходит на горшок.
Наташа поставила у моих ног детский горшок и принялась бесцеремонно стаскивать с меня колготки.
 — Давай вот эту ножку, — улыбнулась она, освобождая мои ноги от салатовых колготок, — Теперь вторую. 
Заметив, как уставились на меня сидящие на диване Оля с Ксюшей, я густо покраснел и прикрылся между ног.
 — До сих пор нас стесняется, — засмеялась Ксюша.
 — Малыши не должны стесняться взрослых, — сказала Наташа, мягко убрав мои руки, — К тому же все хотят посмотреть, как ты умеешь писать в горшочек. 
Я смущенно опустил взгляд.
 — Давай, Саша, — начала уговаривать меня сестра, — Или ты собираешься вот так стоять с голой попой до прихода мамы? Потому что я тебя не одену, пока не пописаешь.
 — Правильно, Наташка! — поддержала мою сестру Ксюша, — Не отдавай ему колготки, пока не наполнит горшок.
 — Если Саша сходит сейчас на горшок, то ему больше не надо будет носить колготки, — заметила Наташа.
Я непонимающе посмотрел на сестру.
 — Принесу тебе нормальную одежду, — пояснила мне Наташа, — До сих пор не понимаешь, чего я от тебя все это время добивалась? Чтобы нормально сходил на горшок.
Наташа присела рядом со мной на корточки.
 — Чего ты ждешь, Саша? — спросила она, — Неужели так сложно пописать в горшок? Или ты не хочешь, чтобы твое наказание закончилось?
Я конечно хотел, чтобы мое наказание поскорее закончилось, но по прежнему не мог пересилить свой стыд.
 — Покажи нам, как маленькие мальчики пускают струйку, — ласково попросила Наташа.
 — Он уже один раз сегодня показывал, — вспомнила Ксюша. 
Все дружно засмеялись, заставив меня еще больше смутиться.
 — Разве Саша не хочет нам еще раз продемонстрировать, как он умеет пускать струйку? — ласково спросила Ксюша.
 — В двухлетнем возрасте он это охотно всем демонстрировал, — засмеялась Наташа.
 — Не надо терпеть, солнышко, — присоединилась к уговорам Оля, — Я же вижу, как ты сильно хочешь по-маленькому. 
 — Ох, как мы сейчас пописаем, — улыбнулась Наташа, бесцеремонно приподняв мне письку, — Пись-пись-пись...  Кто сейчас пустит струйку в горшочек?
Все трое продолжали меня уговаривать еще несколько минут. Поняв, что девушки от меня не отстанут, я сдался и начал писать.
 — Какой молодец! — похвалила меня Наташа, — Вот так хорошие мальчики писают в горшочек. А плохие — себе в штанишки.
 — Наконец догадался, чего от него хотят, — засмеялась Оля.
 — Так смешно смотреть на Сашину струйку, — захихикала Ксюша.
 — Это не струйка, — со смехом сказала Оля, — Это целый водопад.
 — Саша специально для вас с Ксюшей старается! — засмеялась Наташа.
Продолжая у всех на виду писать, я не знал куда деться от смущения.
 — Я только сейчас заметила, что Наташа держит мальчишке писюнчик, как малышу, — улыбнулась Ксюша.
 — Я ему не доверяю, — засмеялась Наташа, — Если сам будет держать, весь ковер перед собой забрызгает.
Девушки дружно засмеялись. Они продолжали обидно обсуждать, как я писаю в горшок, пока Наташа не стряхнула туда последние капли.
 — Сейчас вылью горшок и принесу тебе одежду, — сказала Наташа и взяв с пола горшок, ушла с ним в туалет.
Наташа сдержала свое обещание. Через пару минут она вернулась в комнату с моей нормальной одеждой. Разумеется, я не стал одеваться в зале на виду у трех девушек, а сразу убежал к себе в комнату. Сев на кровать, чтобы одеть трусы, я почувствовал, что моя постель все еще мокрая. К счастью к приходу мамы все успело высохнуть.