КОГДА ЛЮБЯТ ДО ЛУНЫ И ОБРАТНО
 — Люблю тебя, — улыбаясь, сказала ты, глядя в мои глаза.
 — А как ты меня любишь?
Мы лежали в нашей постели, смотрели друг другу в глаза и нежились в лучах утреннего майского солнца. Я перебирала твои волосы, гладила плечи. Мне нравится смотреть на тебя, нравится трогать, нравится исследовать.
 — Так как ты меня любишь?
 — До луны и обратно, — улыбка стала еще нежнее. 
Мне нравится, когда ты так говоришь, мне нравится видеть задорный огонек в троих глазах, нравятся твои ямочки на щеках, когда ты улыбаешься. Поцелуй...  Нежный, невинный, легкий даже воздушный. Он олицетворяет всю тебя, такую же нежную, накую воздушную и безумно желанную.
 — А ты?
 — И я тебя, милая.
Ты вскидываешь бровки.
 — Нет, я хочу, наконец, услышать, что ты меня тоже любишь.
 — Зая, ты же знаешь, что так оно и есть, — спокойно отвечаю я, пытаясь вновь поцеловать.
 — Нет, скажи, — не унимаешься ты. Отстранилась, села. Простынь, до этого прикрывающая твое стройное тело, поползла вниз, обнажая небольшую упругую грудь и плоский животик. — Пожалуйста, скажи. Мне это нужно. Неужели ты не понимаешь? — в глазах блеснули слезы.
 — Зайка моя, ну что ты? — я потянулась к ней, обняла. Моё плечё стали обжигать капельки твоих слез. — Прекрати, я не могу вынести твоих слез. Ты же знаешь, как дорога мне, как желанна.
Я обняла ее крепче, гладила волосы, бархатную кожу. Кажется, я могла бы сидеть так вечность. Но, работа...  Когда-то на открытке я прочла забавную надпись: «Если работа мешает личной жизни, к черту такую работу!» Как же я согласна. Но оплату жилья и прочих благ цивилизации еще никто не отменял, да и деньги с неба не падают. По сему, поцеловав тебя в макушку, я пошла собираться.
 — Ты не сказала... — еле разбирая слова, услышала я за спиной.
Далее все шло как обычно: душ —  просьбы поторопиться —  кухня —  гардеробная —  просьбы поторопиться. Я отвезла тебя в университет, сама поехала в банк. И опять: переговоры —  встречи —  переговоры —  сделки...  Мы никогда не перезванивались в течение дня: я — с головой в работе, ты — в учебе. Я знаю, что вечером к моему приезду ты уже дома, а если задерживаешься, пришлешь смс. 
Поэтому я немного удивилась, придя домой и не обнаружив тебя там. Проверила телефон — твоих звонков и смс не было. Ладно, подумала я, скоро сессия, явно где-то по учебе задержалась. Но, ни в девять, ни в одиннадцать ее не было. На мои звонки она не отвечала, а чуть позже и вовсе оператор сообщил, что абонент временно не доступен.
Какого черта! Что значит «абонент не доступен»?! Хотя, да...  Ты же сейчас для меня недоступна — ни увидеть тебя не могу, ни прикоснуться. Я вдруг вспомнила утреннюю сцену, твои надутые губки, еще не высохшие слезы...  Неужели обиделась? Неужели вот так ты мне мстишь?!! Девчонка! Я была в бешенстве, ходила по квартире от стенки к стенке, нервно курила одну за одной. Я не понимаю, почему ты так расстроилась. Ведь это же только слова и не больше. Что изменится, если я скажу это приславутое «люблю»? Да, ничего! Практически все восемь месяцев, что мы вместе, ты вымаливаешь меня произнести вслух этих слва. Но это только слова, ведь важнее поступки, ведь важнее внимание. Разве нет? Я никогда (Боже упаси!) не попрекала тебя тем, что живешь со мной, тем, что кормлю и одеваю тебя, тем, что плачу за твою учебу. Я вожу тебя по барам, ресторанам, клубам, знакомлю со своими друзьями, делаю тебе подарки. Мне нравится это делать! Так я выражаю свое отношение к тебе. 
Первое время мне казалось, что ты спишь со мной только из-за денег, только потому, что тебе пойти некуда. Что это своеобразная плата за комфорт. Какая же я была дурра, думая так!!! Как можно усомниться в искренности твоих чувств? Ты светлая, нежная, добрая, искренняя. Ты моя...
Но где же ты? Час ночи, и «абонент временно недоступен». Гнев сменился беспокойством. Я позвонила нескольким твоим друзьям. Все сказали, что не видели тебя после учебы. Я им верю. И что мне делать? А вдруг с тобой что-нибудь случилось? Может уже пора начать обзванивать больницы и морги? Ладно, дождусь утра. Надеюсь, ты просто дуешься и ночуешь у каких-нибудь друзей. Почему-то беспокойство сменилось ревностью.
Около трех часов ночи я уснула в кресле, так и не дождавшись тебя. Мне снилась ты, мне снилась наша первая встреча. Ты вошла в мой кабинет с просьбой о кредите на учебу. Такая тоненькая, вся какая-то прозрачная, как дымка, в коротеньком платьице, тоненькой насквозь мокрой куртке и кедах (а на улице холодно и дождливо). Я ОЧЕНЬ удивилась, увидев ЭТО чудо в своем кабинете. Тут же следом влетела моя секретарь, извинялась за появление ЭТОГО персонажа; сказала, что не заметила, как она прошмыгнула.
 — Ладно, — сказала я. — Принесите нам кофе и пару бутербродов.
Не знаю, почему я тогда не выгнала тебя. Я ведь с самого начала знала, что никакого кредита я тебе не дам. Я наизусть знала все душераздирающие истории о сгоревших домах, о болеющих родственниках и прочее; у меня ледяное сердце, меня не трогают такие просьбы. Господа, я не служба социальной защиты, я — глава солидного банка, где ценят деньги и предоставят кредит, если не сомневаемся в вашей платежеспособности.
Но тебя мне почему-то хотелось выслушать. Я предложила сесть, принесли кофе и бутерброды. Сначала ты скромничала, потупив взгляд в пол. Потом ты начала свой рассказ о том, что родители у тебя алкоголики, что ты сама с 14 лет зарабатываешь себе на еду и одежду, что старалась учиться и поступила в престижный вуз. Рассказала о том, что мечтаешь быть юристом. Но оказалось, что часть занятий все равно придется оплачивать, а на это у тебя денег просто нет. Рассказала, что ночуешь у друзей, а если не найдется у кого, то на вокзале.
Я смотрела на тебя, на твое личико (очень надо сказать красивое личико) и верила, верила каждому твоему слову.
 — Понимаете, я не знаю, что мне делать, где еще взять деньги. Я, наверное, готова выйти на улицу торговать телом, — и большие карие глаза наполнились слезами.
Когда мне, как и ей сейчас, было 18, я тоже была готова на многое ради достижения цели. Телом мне торговать не пришлось и, честно сказать, не знаю, смогла ли бы я. На мгновение мне показалось, что ты специально КО МНЕ пришла кредит клянчить, зная мою падкость на молоденьких и красивых девушек. Об этом знали все в банке (и не только в нашем). Когда я только пришла сюда работать, будучи студенткой третьего курса, мои сексуальные предпочтения не раз были темой в курилках и поводом...  нет, не насмешек...  я вот думаю, зависти, как ни самонадеянно это прозвучит. Я знала и знаю себе цену — красивые выразительные зеленые глаза, чувственные губы, длинные светлые волосы. Быть может, нос чуть крупноват. Но и он не отталкивает, а наоборот добавляет оригинальности моему образу. Зная свою склонность к полноте, держу себя в форме. И сейчас, в свои 30 лет, я выгляжу максимум на 25.
Так вот, мне тогда на миг показалось, ты знала, что я лесби, и готова переспать со мной ради денег, ради мечты. Но заглянув в твои глаза, эта мысль быстро растворилась, так и не успев окрепнуть. Твои глаза не могли лгать. Ты чиста. Я это точно знала.
 — Что же мне с тобой делать? Пойми, я не могу дать тебе кредит.
В твоих глазах я увидела, как последняя надежда на будущее разбилась о лед моего непонимания. Ты опустила голову и тихо заплакала. Господи, как же я не люблю женские слезы! Но мне очень хотелось помочь.
 — Не плачь. Пойдем со мной.
Мы вышли из здания банка, сели в машину (рабочий день закончился), и я повезла тебя...  к себе! Я сама от себя такого не ожидала. Нет, одно дело познакомиться с кем-то в клубе, например, и привезти к себе со всеми вытекающими последствиями. А тут...  Я даже не знала, зачем я это делаю. Ты, похоже, тоже. Я впустила тебя в свою квартиру, отправила в ванную привести себя в порядок, а сама пошла на кухню. Через полчаса мы ужинали. Приняв душ и закутавшись в мой махровый халат, ты уплетала за обе щеки. О чем-то задорно щебетала. И впервые за все наше недолгое знакомство улыбалась. Я не могла на тебя налюбоваться. Я чувствовала, что таю под твоим обаянием. И я поняла, что придя ко мне сегодня, я не захочу отпускать тебя.
Меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Оказалось, что я проспала. Впервые в жизни проспала! Естественно, опоздала на совещание. Кроме того, пребывая не в лучшем расположении духа, ни за что отчитала двух сотрудников, грозя уволить. Все наперекосяк. Нет, не так. Без ТЕБЯ все наперекосяк. «Абонент временно недоступен»...  Не временно, а все еще! Я злилась, я переживала, я винила себя — все чувства смешались. Вся рабочая суета перестала иметь значение. Зачем мне все это, если я не могу прикоснуться к тебе, если не могу целовать твои нежные губы, если не могу ласкать твою бархатную кожу, если не могу вдыхать твой чуть горьковатый запах. Мне нужно просто видеть тебя, любоваться тобой. Мне нужно слышать твой нежный голосок, твой смех. Хочу вновь и вновь слышать, что ты любишь меня...
Господи, я поняла! Я, наконец, поняла, почему ты обиделась. Схватив сумочку и сказав секретарю, что ухожу на деловой обед, поехала за тобой в университет. «Абонент временно недоступен»...  Бред какой-то! Звоню твоим сокурсникам. Тебя, оказывается, нет сегодня на занятиях! Да где же ты?!! Я поколесила по городу, заглядывая в наши излюбленные места. Здесь тебя не было...  Не знаю зачем, но я поехала на вокзал, на котором ты когда-то частенько ночевала. Нет, здесь тоже нет...
Это я виновата. Я не переживу, если с тобой что-то случилось. Всякие дурные мысли полезли в голову. Я почувствовала, что на моих щеках появились слезы. Снежная Королева растаяла. Я никогда не плакала. Сев в машину, я уже ревела навзрыд, уронив голову на руль.
Не помню, как доехала до дома. Не помню, как ставила машину. Не помню, ответила ли я что-то соседу с третьего этажа. Не помню, как добралась до квартиры...  Не помню, как пролежала три дня на диване, уставившись в одну точку.
Солнечные лучи въедались в лицо, и мне пришлось проснуться. 
Ты?...  ТЫ!!! Ты сидела на полу, прислонившись к двери...  Такая хрупкая и такая несчастная.
 — Мне показалось, ты звала меня, — как бы извиняясь, сказала ты и посмотрела какими-то потухшими глазами.
 — Это ты! Боже мой, это не галлюцинация, это действительно ты!!!
Я подошла к тебе неуверенной походкой (ноги с непривычки за три дня совсем отекли), села перед тобой на колени.
 — Прости меня, милая, прости, — слезы покатились из моих глаз. Я целовала твои руки, твои ножки, обняла тебя и прижала к себе. — Я была дуррой, я все поняла. Правда. Я поняла, как важно слышать, что любим. Это не просто слова, это нечто большее. Это то, что заставляет удивляться, радоваться, стремиться, то, что заставляет жить. И перед этим меркнет все остальное. Я люблю тебя, слышишь, я так люблю тебя.
 — А как ты меня любишь?
 — Люблю тебя до луны и обратно...
E-mail автора: biz-25@mail.ru