Моё неуёмное, растворяющее все сомнения, желание, поставило Елену на колени и прогнуло лицом вниз, потрясающая поза вызывающая особый аппетит к женщине, открыла мне всю заднюю красоту моей бесподобной сестрёночки!... Сморщенный анальный кружок между двумя пышненькими ягодицами, бросил меня в сладостный жар... Мне больше захотелось взять в руки эти овалы и обцеловать, чем просто вставить свой ствол в маленький кружок. Мне захотелось вылизать у Елены всё... Ни одной женщине я не делал того, что делал сейчас своей сестре... Своей любимейшей сестрёночке. Мой язык тихонько шлёпал по её тёпленьким булочкам, по маленькой сжимающейся точке, позже мои шлёпанья перешли в быстрые шлепки, мой язык начал кружится по ней отметая все запреты и ограничения. Моё жаркое стремление сделать Елене самое приятное удовольствие, отбросило далеко все нормы приличия. — Братик, ну что ты делаааешь?... — с дрожью в голосе стеснялась моя сестра, когда я лизал её ягодицы взбитые сливками. — То что хочу, я делаю тебе приятное. Тебе нравится, сестричка моя? — Оооочень... — дрожал её ангельский голос, а мой язык с упоением и упорством тыкался в сокращающийся и раскрывающийся анальный кружок.Елена начала стонать, выгибать свою попу, а мой язык уже не просто вырисовывал замысловатые узоры на пикантном полотне, а бултыхался по углублению ягодиц. Я спускался своим ртом ниже, к тому местечку, где всё раскрылось, рассвело и обильную влагу источило. И эта влага манила меня запахом своим, хватала меня и тянула к ней! Сейчас мне было жаль тревожить раковину сестрёночки своей, я видел красоту открытых створок, и не хотел повредить их нежность, толстой твёрдостью своей... Как она была прекрасна, эта попа, и эти мокренькие складочки под ней... — Входи, входи в меня, я хочу тебя... — как в полусне волшебном, бредила Елена, в полуоргазменном мгновеньи. — Ты хочешь меня, родная моя? — хотел услышать я приятные её слова. — Хочу, конечно же хочу, милый мой, давай, войди в меня... — отвечала мне Елена воспалённым голоском, выгибая ягодицы. — Скажи ещё раз, от слов твоих мой член твердеет как железо... — Милый мой, я хочу тебя, хочу твой член железный...Её тонкий голосок разбавленный лёгкой похотливой хрипотцой, и влажная раковина, опалили меня яростной мощью, не успела сестра договорить что-то ещё, как мой перенапряжённый раздутый ствол без труда вместился в её разомлевшую лунку!!! О!... Неужели моя плоть снова поедает редкие королевские плоды самой изящной ветви среди человек... Да-да-да... Так оно и было, я подтверждал сам себе, когда смотрел на Елену, на её белую спину, и чуть вспотевшую и виляющую от моих медленных колебаний попу. Я убеждался, что я не во сне, трогая руками её чуточку полные, мягкие шары ягодиц. (Специально для — ) Я не сплю! Моё соитие с прекрасной женщиной из моих грёз, происходит здесь и сейчас! Ох, Елена стоит передо мной на коленях с выгнутой попой, царапает простынь и стонет. Мой пах мягко чмокается о неё и принимает настоящую жизнь, ту о которой я так долго мечтал. Она пронзает моё напряжённое тело, она расслабляет его... Елена всхлипывает подо мной и трётся головой о подушку, комкая завитки своих русых волос. — Ах, Леночка, сестрёночка моя милая, — проговорил я пропадая во времени, чувствуя, как высшие силы оргазма поднимают меня своими могучими крыльями и влекут в особую даль, — Я люблю тебя больше чем могу!!! — закричал я в величайшем накале ярчайших вспышек в мошонке! Я громко восторженно закричал, распадаясь на сотни молекул в поглощающей меня воронке благой. В густом тумане сладкого транса, я упёрся волосатою грудью в спину своей королевы. Её соки пульсировали горячим ручьём перемешиваясь с моей спермой, образуя единую смесь продолжающую земное существование. Дрожащими и слабеющими руками я обнял свою любимую Лену и поцеловал в шею. — Ле-ноч-ка, — прошептал я по слогам не открывая глаз своих, — Я люблю тебя выше всего что любил когда-то на всём белом свете, — сказал мой осушенный язык в последних довершающих рывках излияния.Елена повернула ко мне лицо, потихоньку приходя в сознание, она поцеловала меня. — Я тоже тебя люблю, ты мне дорог. — Тебе было хорошо? — Конечно.Она с упоением поцеловала меня в губы, и шевельнула попой. — Саш, ты ещё не всё что ли? — Всё, просто хочу побыть в тебе подольше...Мой ствол сам вышел из текущей лунки сестры, когда стал совсем мягкий, Елена повернулась ко мне и ещё раз сладко поцеловала в губы. — Мне так хорошо с тобой, ни с кем вроде так не было, странно... — делилась своими ощущениями моя дорогая королева, вытирая свою мокрую попу и лунку, — Даже сейчас льёт как ручей... — Это потому что мы родные, — шутил я, трогая её лобок и чудный под ним бугорок. — Ой, не надо больше, я уже не могу терпеть, как током бьёт... — дёргалась в изнеможеньи Елена, — Ты всё ещё уверен, что мы должны это делать? Думаешь, это хорошо? — возвращалась она с серьёзным взглядом к нашему поступку, подтираясь салфетками. — Леночка, говорю тебе, — приложил я ладонь к сердцу, — У нас с тобой всё хорошо, у меня нет никаких сомнений, что мы должны быть вместе. Забудь все дурные мысли, не бойся. Нам хорошо, и это главное. У меня впервые такие чувства, раньше я не относился с такой нежностью ни к одной женщине, после секса я обычно засыпал, или уходил, а с тобой мне хочется быть постоянно, быть и обнимать тебя. Я не чувствую с тобой усталости. Её лобковые волосики и открытые губки блестели цветными бликами, как самые красивые и душистые шарики на новогодней ёлке, каждый из них таил в себе что-то приятное, радостное, счастливое и необычное... Да, для меня Елена виделась и ощущалась как великий праздник, гораздо ярче и приятней любого нового года, любой ёлки с красочными шарами. Мне не нужно было ничего кроме этого влажного тела, от которого доносился аромат невыдохшихся дорогих духов и льющегося на простынь сока. Мы лежали какое-то время молча, гладили друг друга по голове, потом вспоминали о том времени, с которого я начал её любить, Елена дивилась тому, какие светлые чувства у меня к ней родились в моей душе. Я слушал каждое слово, ловил каждый её взгляд, движение тела, всё было почти как тогда, только намного приятней, потому что сейчас Елена стала моей...  — Ты хочешь ещё, родная моя? — спрашивал я её чувства, потому что не мог эгоистично пользоваться ею ради себя одного. — Я не против, вроде поотошла от наслаждения, а ты? — подняла она тёмные брови глядя на то, что ниже моего живота. — Я снова хочу...Елена улыбнулась, потрогала моё твердеющее достоинство, провела рукой по голове — Любвеобильный ты братик у меня... — Потому что ты очень приятная и красивая... — Ты тоже дал мне новое чувство, необъяснимое, чувство, которое испытываешь, когда смотришь на ромашки... Они такие наивные, простые... В них есть и романтика и удовольствие одновременно, только удовольствие в них не пошлое, а тёплое... Твоя душа как ромашка, — хихикнула Елена, как юная девочка, собирающая в поле цветы, — Ро-маш-ки... — негромко пропела она. — А ты похожа на хризантему. Но я люблю тебя больше, чем самые красивые цветы. — А я люблю ромашки... — улыбалась Елена и шутливо жмурилась, повиливала талией и бёдрами, — Саш, я и хочу тебя и боюсь, и ещё я боюсь что стану мамой на старости лет... — Тебе сорока ещё нет, какая ты старуха?? Ты боишься старости, или беременности? — возмущался я её непрочностью в отношении. — Я боюсь, что наши отношения зайдут слишком далеко, а пути обратно уже не будет, испортим мы себя окончательно своей похотью.  — ... Опять ты за своё... Да уж лучше испортить себя похотью и любовью, чем жить и без того и другого. Лена, мы будем жить вместе, или нет? — А что мне остаётся тебе сказать? Ты по уши влюблён в меня, я виновата в том, что не оттолкнула тебя в первый раз, виновата в том, что дозволила себе хотеть тебя, поддаться твоей симпатии. Что мне теперь остаётся... Только поддержать твою любовь... — Ничего страшного не произойдёт, Лена, даже если ты забеременеешь, родишь. А вообще ты мне и должна родить! Иначе, какая у нас будет любовь... — О, братик, братик ты мой... Голова твоя сентиментальная! — качнула она меня в лоб рукой. — А что плохого в том, что ты родишь ребёнка? — И ты будешь его воспитывать? — засмеялась Елена, как от комедийного кадра. — Конечно, — ответил я со всеми пылкими к ней чувствами, и вновь забрался на неё, — Я хочу тебя... — Ну, иди ко мне... — обрывисто протянула сестра.Ох, сильно она заводила меня своим жарким шёпотом, особенно когда называла «братик мой» и совала свои пальчики мне в рот. Готов был съесть эту редкую женщину! Тогда уже не существовало никого в этом мире, кроме меня и её. Мне доставляло громадное удовольствие смотреть на довольное лицо Елены, на её мутнеющие от оргазма глаза, закрывающие веки, дрожащие губы... Мне было хорошо от того, что ей было со мной хорошо. И это согревало мой организм теплее всех оргазмов! Я брал пальцы Елены в рот и облизывал, я целовал её руки, ноги... Обнимал её талию, бёдра, приподнимал их и всаживал свой ствол на всю свою величину.  — О, братик, ой! Мой братик... — восклицала сестра моя в толчках моего члена. — Тебе нравится, родная моя? — Да, ты прекрасен, и он у тебя прекрасный, только не надо слишком глубоко, мне немного больно, ой! Ой... — сжимала сестра пальцами своими мои плечи, и притягивала меня к себе. — Он твой, теперь он только твой... — отдавал я ей член толчками. — Мальчик мой, мой хороший... Оооо...Чем чаще я входил в Елену, тем выше поднимала она вверх живот, ей нравилось, она кончала, я был доволен этим... Её тело затряслось, сжалось, затем расслабилось... Сестрёночка обняла меня крепко за шею, замерла, вздохнула и ослабила объятия. Она текла и истекала, пропитывала простынь и сердце у меня в груди. — Ты так красиво кончаешь, миленькая моя, дорогая... — Ха-ха-ха, — весёло хихикнула Елена, открыв свои глаза, — Я никогда ещё так сильно не кончала. А ты что? Может по-другому хочешь?.. — Нет, ждал пока ты кончишь, просто скажи мне, как ты меня любишь? — начал раскачиваться я сильней, в ожидании реактивных слов сестры. — Милый мой, я тебя сильно люблю, ты мой самый любимый братик! — крикнула Елена, и ласково погладила меня по голове.Она сделала несколько толчков своим тазом мне навстречу, наши животы прижались, мы стали одним целым... Елена толкнулась ещё раз бёдрами к моему члену, он упёрся в её дно, она застонала, заохала... Её скользящая мокрая раковина вылила на мой ствол огненную лаву, в тот же миг я схватил рукой податливые ягодицы и слил, из меня вышло казалось всё моё семя! — А!!! — взревел я, и уткнулся потной головой в молочные нектары, сестры прекрасной, дорогой. — Братик мой, ты меня закончал, затопил всю... — А ты хорошо кончила? — Да, даже ноги затекли... *** *** *** Даже в безмятежном состоянии, когда мы оба устали, у меня нашлись силы, чтобы целовать Елену, мои губы благодарили её с головы до пят. Я преклонялся перед моей сестрой, перед моей самой любимой женщиной... Единственной и неповторимой, последней в моей жизни. Она была создана для поцелуев, вся, без исключений... — Леночка, у меня нет никаких сомнений, что мы должны быть вместе, — сказал я серьёзно, без страсти и похоти, — Мы должны быть вместе везде и всегда, — закончил я, и поцеловал свою королеву в руку. — Хорошо, Саша, я выполню твою просьбу, хоть и прекрасно знаю, что мы совершаем большую ошибку. Я останусь с тобой. Мы будем вместе, — заключила Елена, — гладя пальцами мой живот, — Давай завтра поедем в Димитровград, я сниму тебе пока квартиру.  — Отлично! — сказал я и облизнулся, так как решение Елены было для меня решением всей моей жизни, — Я люблю тебя, Леночка... — Я тоже тебя люблю, Саша...О, Лена... Первая любовь, детская, искренняя и последняя любовь... Двадцать лет ей предстояло быть в разлуке, чтобы понять, что Елена больше, чем сестра... Милая, родная, дорогая... Александр, я написал всё так, как мы с вами и договаривались. Желаю Вам счастья с Вашей любимой... половиной, если так суждено быть. Юрий Скуратов.