23
Голос — единственное, что оставалось у неё из прошлой жизни. Она общалась только жестами, избегая шумных компаний. Она нашла объявление о курсах для желающих изучить язык глухонемых.
«Мир, в котором можно молчать», — представила она с замиранием сердца.
Прошло полгода с тех пор, как она покинула дом. Она отрастила длинные волосы, покрасила их в нежный пшеничный цвет, сделала химическую завивку в салоне красоты. Теперь, идя по улице, она часто улыбалась, чувствуя на себе раздевающие взгляды мужчин. Фальшивый парик был сброшен, ветерок развевал пышную копну волос. Своих, мягких, дышащих свежестью, густых, плотных, как конский хвост, волос. В её фантазиях мужчины срывали с неё платье прямо на улице, мяли попку, ставили текущую кобылу к стене, вгоняли члены, по очереди оставаясь в ней. Она собирала их, специально гуляя вечерами по весеннему городу.
Иногда они всё же знакомились с ней, ненавязчиво, но каждый раз она стыдливо убегала, оставляя в недоумении несостоявшегося наездника.
«Viktoria», — написала она на бумажке своё новое имя, когда в первый раз пришла на курсы. Преподавательница — добрая интеллигентная итальянка, в очках, с гусиными лапками вокруг глаз — так умилилась, что уже в следующий раз предложила стеснительной иностранке сходить с её сыном Роберто в кинотеатр для глухонемых.
«Лучше чаще общаться с глухонемыми, чтобы понимать их», — объяснила заботливая Лукреция. Она искала сыну-затворнику девочку и, кажется, наконец, нашла. Такую же робкую, как и он сам, такую же неопытную, может быть даже девственницу, как и он. Разговор на курсах зашёл о мужьях-жёнах, возлюбленных, отношениях с ними, и Вике не нашлось, что ответить.
«У меня нет опыта», — сбивчиво объяснила она жестами. Теперь Лукреция горела желанием свести молодых, чтобы всё у них срослось.
Роберто оказался хмурым, замкнутым молодым человеком. Далеко не красавец, он производил впечатление одичалого взрослого ребёнка. Густая, давно не стриженная шевелюра волос, грубый нос, выпирающие губы, скулы, диковатый острый взгляд из-под нависших бровей — он всем своим видом вызывал холодное неприятие. Он мало общался. Эти резкие, едва уловимые движения мальцами — она ничего не понимала.
И тогда она начала заставлять его повторять. Снова и снова, для неё.
«Что ты сказал?» — она хватала его за руки, сдерживая стремительный порыв. Он рисовал жест в воздухе.
«Повтори».
И он повторял, улыбаясь.
Она улыбалась ему в ответ и повторяла за ним:
«Давай дружить».
На второе свидание он пришёл с огромным букетом красных роз и пригласил Вику в специальный ресторан для глухонемых, где официанты понимают язык жестов. Здесь танцевали под цветомузыку, на большом экране шли романтические комедии с субтитрами. Вика, наконец, окунулась в мир глухонемых, где все понимали её без слов. Радость невербального общения поглотила её с головой, она купалась в свободной атмосфере, царившей в ресторане.
Роберто взялся ревностно охранять её, отбивая у других самцов охоту. Когда Вика, соблазнительно виляя попой, пошла на танцпол, он остался за столиком один, ведь, он не умел танцевать. Глухонемые парни окружили новую девочку полукругом, хлопали в ладоши, сдержанно улыбаясь, а она кружилась в танце, выгибала спину, выпячивала напоказ прелести, дёргаясь под ту музыку, которую она слышала, а они — нет.
Неожиданно появился он, Роберто, схватил её за руку и потащил к выходу. Он был мрачнее тучи.
«Проведу её домой — и дело с концом!» — думал он.
Она несла букет с розами, её сердце громко стучало. Неожиданно от обиды навернулись слёзы, она остановилась и расплакалась. Роберто опешил и пришёл в себя, только когда она, не попрощавшись, скрылась в дверях подъезда.
Через три минуты он прислал смс: «Прости, пожалуйста».
Она уже сняла с себя платье, расстелила розы на полу и легла на них голой спиной.
«Вика, ответь», — она спустила ажурные чёрные стринги и взяла стручок в одну руку, а телефон в другую. Стручок упорно не хотел возбуждаться. Десятки шипов вонзались в нежную кожу на спине, подавляя любые ощущения. Тогда она сжала стручок сильнее и быстрее заработала пальчиками.
«Почему ты молчишь?» — кожа на спине горела ярким пламенем, тысячи иголок колючим ежом впивались в плоть. Стручок вытянулся в палочку и затвердел. Головка залилась кровью, расцвела и стала такой же бордовой, как бутоны роз.
«Я люблю тебя», — Вика схватила розу и свела два бутона вместе, ещё сильнее вдавливая спину в ежовую подстилку.
Грязная шлюха не выдержала и жирной пчелой перекочевала из одного бутона в другой.
«Мы кончаем от мысли, — шепнула шлюха, высунув распутный язык из густых лепестков. — А не от стимуляции».
«Как?» — ввела Вика одним пальчиком в телефон.
«Как сильно ты меня любишь?» — добавила грязная шлюха, ехидно улыбаясь, втирая лосьон в жирный зад.
***
У Роберто снесло крышу. Он строчил слёзные смски каждый день, Лукреция просила Вику проявить сострадание к её мальчику.
В следующий раз, когда они встретились — это случилось через неделю — Роберто было не узнать. Он осунулся, похудел, блуждающий взгляд наполнился страхом, отчаянием.
Вика заставила его вернуться в ресторан для глухонемых. Снова смотреть, как она трётся попой обо всё, что движется, сгорать от ревности, в бессилии сжимая кулаки до белых костяшек. Она возвращалась к столику, весело трепала его чуб, объясняя жестами, что немного устала, но сейчас попьёт, и снова пойдёт скакать.
«Скакать» — она отлично выучила этот неоднозначный жест на танцполе.
В очередной раз, когда Вика поскакала к лазерным лучам диско, Роберто поплёлся за ней, о чём тут же пожалел.
Она как будто не замечала его. Вокруг было столько суровых парней, чьи джинсы бугрились от малейшего прикосновения. Тестостерон витал в заряженной атмосфере танцпола. Она хотела обслужить их всех: заигрывала с одним, прижималась ко второму, тёрлась мягким местом об третьего. Бедный Роберто сгорал от стыда.
Рыжий косоглазый парень у барной стойки не сводил с неё хищного взгляда весь вечер, держа руки в карманах, потягивая виски, примеряя свой член у неё во рту. Она заметила, как он скрылся в туалете, и метнулась за ним. В мужском туалете воняло мочой и хлоркой. Рыжий, ни о чём не подозревая, стоял у писсуара.  Она подкралась к нему сзади, присела на корточки и, вытянув шею, широко открыла рот. Он опешил, заметив рядом с писсуаром ещё одну дырку, но, помедлив секунду, всё же опустил туда рыжий член, с которого ещё стекали золотые капельки. Она сомкнула губки, и теперь дело было за малым — не упустить лакомства. На это она была мастерица: начинать надо медленно, чтобы не вспугнуть косого, постепенно высвобождая из него заячью энергию. Когда рыжий забил лапкой в экстазе, она ускорилась. Вот она, заячья душа, струится мощными густыми потоками в её горло, проскальзывает внутрь, оседая на дно сосуда, в котором она пленницей будет храниться с сегодняшнего дня.
Роберто ждал Вику за столиком. Она запила солоноватый вкус рыжей заячьей спермы шампанским и приказала расплатиться. На прощанье он попытался поцеловать её, но она лишь подставила щёчку.
Она была холодна и беспощадна к нему все три месяца, пока он безуспешно пытался ухаживать за ней. Во время таких вылазок она продолжала собирать мужские души, в основном находя их в кабинках туалетов.
Тогда же в пространных электронных сообщениях она начала намекать Роберто, что с детства чувствовала себя мальчиком, но судьба распорядилась иначе.
«Ты лезбиянка?» — была его первая реакция.
«Нет. В своих фантазиях я — мальчик, занимаюсь сексом с девочкой».
Это повергло его в шок.
«Ты хочешь поменять пол?... 
                                    » — спросил он, когда пришёл в себя.
«Поздно. Плюс я боюсь делать операцию».
Они продолжили общаться, и Роберто всё больше узнавал Вику с необычной стороны.
«У меня есть стрэпон. Иногда я надеваю мужскую одежду и представляю себя мужчиной», — написала она.
Это не укладывалось в его голове, но Роберто готов был верить. Всё, что исходило от Вики, не подлежало сомнению.
«Ты мне нравишься, — написала она через некоторое время. — Но тебе нужна другая. Прости».
Тучи сгущались над Роберто. Он отчаянно цеплялся за любую соломинку:
«Почему?»
«Мне нужна девочка, тебе тоже».
Он долго переваривал этот факт, прежде чем ответить:
«Но ты ведь девочка».
«А ты нет», — сразу отозвалась она.
«Я не умею быть девочкой :)«, — написал он.
«Я могу тебя научить».
***
Он заказал в интернете чулки, короткую юбку, блузку — всё, как просила Вика. Парик из натуральных женских волос каштанового цвета, длинных, вьющихся, обошёлся в кругленькую сумму, но он был готов и на эту жертву.
«Я буду твоей блондинкой, если ты будешь моей брюнеткой», — объяснила она в переписке.
Теперь все эти предметы женского гардероба лежат глубоко в шкафу, спрятанные в коробке из-под обуви.
Когда приходит Вика, Роберто не спешит доставать их. Он до конца надеется, что ему не придётся делать этого. Она в первый раз у него в гостях. От ощущения возможной близости с ней ком в животе мешает дышать. Но Вика бескомпромиссна: даже на шаг не подпускает к себе, требуя, чтобы он переоделся.
«Мне нравятся девушки», — неумело показывает она.
Он выходит и через пять минут возвращается полностью в женском.
Глаза Вики загораются:
«Какая ты красивая», — рисует она пальчиками, подходит к нему и нежно целует в губы. Это их первый поцелуй. Ради него он готов на что угодно. Он неумело вытягивает губы, напрягает их, пытаясь ухватить её. Она смеётся, вырывается.
«Давай лучше я сама».
Теперь он полностью в её власти. Она засасывает его язык, ласкает губы — от эйфории кружится голова. Её рука уже нащупала член под юбкой. Вика опускается на коленки и присасывается. Немой стон вырывается из его волосатой груди на свободу, материализуясь в другом измерении. Вика яростно высасывает из него остатки воли, затем валит на диван и садится сверху.
На ней чёрный обтягивающий боди из мягкой кожи с молнией в промежности. Она расстёгивает молнию, освобождая вход, и насаживается упругой вагиной.
Он не так представлял себе потерю девственности. Он лежит в белой блузке, юбке, закинутой вверх, чулках, зарывшись на подушке в густых каштановых волосах, чужих. Вика в кожаном закрытом боди насаживается сверху, доводя его до оргазма. Он хватает её за попу, пытаясь проникнуть глубже, вколачивая член энергичными ударами. Вика вырывается, спрыгивает, стягивает презерватив и заканчивает ротиком начатое. Потом поднимается к нему, чтобы поцеловать:
«Ты моя девочка», — рисует в воздухе.
«Я твоя девочка», — рисует в ответ, улыбаясь.
Она наклоняется и прилипает к его губам, выливая полный рот спермы. Его спермы.
***
Вика приучала Роберто глотать сперму. Поначалу он противился, пытался выплюнуть, но жёсткий ультиматум — глотай или до свидания — заставил его подчиниться. Она приходила к нему в том же закрытом боди, снимала сливки, заливала сливки обратно. Её пальчик уже активно разрабатывал волосатый анус Роберто, подготавливая его, разминая перед боем. В следующий раз Вика принесла с собой мягкий стрэпон, пустой внутри. Во время секса она часто возбуждалась — скрывать эрекцию под боди становилось всё сложнее. Стручок полностью вошёл в стрэпон и находился там всё время, пока она каталась на лошадке.
«У меня больше», — шутил Роберто, сравнивая длину их членов.
Она улыбалась в ответ и рисовала буквы в воздухе:
«БДСМ».
Затем надевала ему повязочку на глаза и связывала руки за спиной. Роберто был не против. Он научился проглатывать и забывать. Научился заниматься сексом по принципу «ты — мне, я — тебе».
«Однажды, — надеялся он, — она захочет оставить моё семя в себе».
Вместо этого Вика снимала стрэпон и незаметно выгоняла грязную шлюху погулять в презервативе. Затем не спеша доставала для неё девственника.
Шлюха хлюпала разбитой вагиной, принюхиваясь, засовывая грязные пальцы в текущую промежность, выпячивая огромную бородавку-клитор. Там, за резиновым стеклом презерватива заботливая хозяйка работала ротиком, чтобы достать ей невинного юношу. Когда Вика сводила их вместе у себя во рту, шлюха одаривала подростка мокрыми поцелуями, обсасывая и вылизывая его молодой пенис, затрахивая девственный анус чёрными длинными ногтями. Развратив юношу, она подтягивала подол юбки повыше, обнажая жирный целлюлитный зад, затраханный тысячами клиентов, и спускалась с молодым любовником по верёвочной лестнице в желудок Роберто.
***
Казалось, эксперименты Вики не имеют границ. Если бы не безумная любовь к ней, Роберто давно бы остановился. Вика с каждым разом становилась всё активнее и агрессивнее. Теперь она трахала его стрэпоном по полчаса. Он кончал в первые пять минут, потом наступала её очередь. Закончив, она валилась с ног, обессиленная, но довольная. Его анус гудел, как водопроводная труба. В такие моменты он думал о том, как заставить Вику обратиться за помощью к психологу.
Чего он не знал и не мог знать, было то, что она больше не пользовалась стрэпоном. Пока он лежал с завязанными руками и глазами, она смазывала его натренированный зад, закидывала юбочки — его и свою, — до конца расстёгивала молнию боди и пользовалась всеми привилегиями слабой половинки. Грязная шлюха, не стесняясь, трахала молодую расфуфыренную тёлку, осеменяя её раз за разом.
Роберто красил губы, и твёрдый, как сталь, стрэпон, очень реалистичный, тёплый и мягкий, стал всё чаще попадать ему в рот. Вика учила его сосать. Он по-прежнему делал это со связанными руками и глазами, но уже не обращал внимание на нюансы.
Всё закончилось неожиданно: грязная шлюха соблазнилась на ласки молодого ухажёра, ослушалась хозяйку и выскочила к любимому.
Нельзя осуждать действия, совершённые шлюхой в порыве страсти. На то она и шлюха, чтобы следовать инстинктам, а не велению разума.
Роберто проглотил её по инерции, по привычке, выработанной за месяцы общения с Викой. После этого случая он исчез и больше никогда не появлялся.