Вы наверняка помните горячую историю Артура и его жесткую, «всепроникающую» встречу с учительницей, подробно описанную в рассказе «Уроки французского. Амели». Тот случай я записал с его слов, не приукрасив и ничего не добавив от себя. Вчера я встретил Артура после долгой разлуки (оказалось, что он живет теперь в другом городе), и он поведал мне нескромное продолжение той давней истории. Воспроизвожу ее почти дословно и от его имени: 
 итак, «моя любимая сестренка Роксана...»
Моя любимая сестренка Роксана потянулась в шезлонге, ее желтый купальник съехал вниз, обнажив небольшие крепкие грудки с темными окружностями маленьких сосков. Роксана не стала поправлять пляжный костюм: она была на террасе нашей виллы одна и чувствовала себя свободно. Рядом с ней, прямо на полу стоял большой бокал с напитком, увенчанный горкой колотого льда. Судя по листьям мяты, угадывающимся на дне бокала, это был ледяной «Мохито». Рядом с коктейлем стояла ваза с фруктами: нарезанными дольками ананаса, гроздью винограда, яблоками, и несколькими бананами.
Она не видела меня, стоящего за шторами гостевой комнаты, да и не могла знать о моем приезде: это был сюрприз. Наша «резиденция на Балканах», как мы в шутку называли небольшой двухэтажный коттедж в Бургасе, который мы недавно приобрели с ней на двоих, утопал в зелени платана и орешника. Стоял жаркий июль, у меня выдалась свободная неделя, и я решил погреть «старые кости» и нагрянуть на Черное море без предупреждения.
Я выглянул из-за своего укрытия и хотел уже подкрасться к сестренке, чтобы в шутку напугать ее, как мой взгляд вдруг «споткнулся» об ее руку, и я замер на полдороге. Ее пальчики скрылись в маленьком желтом треугольнике, едва прикрывающим ее бритый лобок — современные «микро бикини» не утаивали практически ничего. Мне было плохо видно, что она там делала — об этом можно было только догадываться по ее влажному рту, который она беспрестанно облизывала. Вот она порывисто вздохнула и прикусила нижнюю губу. Ее рука задвигалась быстрее, глаза закрылись, и я понял, что через мгновенье я стану невольным свидетелем оргазма собственной сестры.
Мое положение было хуже некуда: не мог же я стоять за шторой в тупом ожидании последствий, которые обычно скрыты от посторонних глаз! Потоптавшись на месте, я не нашел ничего лучше, как подхватить первую попавшуюся вещь, лежащую в комнате на столе (ею оказалась заколка для волос), и кинуть в сторону бассейна. Раздался негромкий всплеск, и Роксана тут же выпрямилась в шезлонге, убрав руку, и посмотрела в сторону возникшего шума.
Мой отвлекающий манёвр удался, нельзя было терять ни минуты, и я быстро вышел на террасу.
— Привет, сестренка! — я радушно улыбнулся и двинулся к ней навстречу, стараясь не смотреть на место, где мгновенье назад находилась ее рука.
— Артур?! — на лице моей сестры появилась смущенно-радостная улыбка.
— Роксана! — я наклонился к ней, и она заключила меня в свои объятия.
— Вот так сюрприз! Когда же ты приехал? — Роксана крепко прижалась ко мне всем телом, и я почувствовал, что мне в грудную клетку упираются ее возбужденные соски.
— Только что приехал, — я осторожно освободился от ее жарких объятий, так как мой член вдруг зашевелился в шортах: «только этого мне еще не хватало!» — Вон, даже вещи в комнате стоят не распакованные!
— Отлично! — Роксана ослабила хватку и выпустила меня, — садись в шезлонг напротив, поболтаем! А вещи свои потом распакуешь. — Я направился к бамбуковому лежаку и плюхнулся на сидение. — Выпить хочешь?
— Виски! Со льдом, конечно, — произнес я и сладко потянулся: так приятно было размять конечности после долгой дороги!
— Отлично! — повторила Роксана. Щеки ее были порозовевшие (видимо она до сих пор испытывала смущение от того, что я прервал ее процесс саморегуляции организма), — пойду, налью тебе вискаря, а ты отдыхай, братишка.
Она легко поднялась с шезлонга, придерживая лифчик, и грациозно двинулась в сторону передвижного холодильника-бара, стоящего рядом на веранде, завязывая купальник на ходу. Я невольно скользнул взглядом по ее бедрам: ее попку разделяла желтая веревочка, которая пропадала в изгибах девичьего тела. Со спины Роксана выглядела практически голой. Член опять шевельнулся, я поспешил отвести глаза, и стал смотреть на бассейн. Голубая вода искрилась и переливалась на солнце яркими бликами, что несколько меня успокоило и настроило на благодушный лад.
Роксана принесла мне виски, щедро зачерпнув рукой по дороге из ведерка, стоящего рядом с шезлонгом, добрую пригоршню льда и бросила его в напиток.
— Ты где научилась так лед подавать? — усмехнулся я, сделав хороший глоток из запотевшего стакана.
— А что не так? — искренне удивилась Роксана, вытирая влажную ото льда ладонь об верх купальника.
— Ничего... Проехали, — я поставил стакан на пол и стянул с себя футболку, оставшись в одних шортах белого цвета, — хорошо тут у нас!
— А ты, я смотрю, в форме... Как всегда, — сказала сестра, скользнув взглядом по моему накачанному телу.
Она вернулась к своему шезлонгу и уютно устроилась в нем.  Подхватила стакан «Мохито» и большими глотками выпила половину содержимого. Затем, отставив коктейль в сторону, Роксана потянулась и провела руками по телу. Ее жест завершился в области лобка, где она целомудренно поправила пальчиками крохотный лоскуток материи своего символического купальника.
— Ну, рассказывай, как бизнес? Как дела на личном фронте? Ты уже трахнул всех девушек в пределах видимости? — Роксана, улыбаясь, посмотрела на меня, и зачем-то погладила свою грудь.
— Всех трахнуть невозможно, но надо к этому стремиться, — отшутился я, с тревогой «прислушиваясь» к собственным ощущениям: член стал наливаться с новой силой, а это была неправильная реакция на собственную сестру.
— Видел ли кого-нибудь из старых знакомых? — Роксана закинула одну ногу на подлокотник, и я непроизвольно посмотрел на ее бедра, — например... Амалию Рамильевну?
— Училку по французскому языку? — я никак не мог оторвать взгляда от ее промежности. Кусок ткани между ног так плотно облегал лобок, что можно было спокойно изучать все анатомические подробности ее тела. — Нет, давно не видел... А почему ты вдруг о ней вспомнила? — я заерзал в шезлонге: член неумолимо вырастал в размерах, и, так как я был в коротких шортах, очень скоро мог случиться конфуз.
— Ты знаешь, я давно тебе хотела сказать... — Роксана залпом допила коктейль и шумно выдохнула, — те уроки французского не прошли даром. Особенно одно занятие.
У меня внутри что-то ёкнуло, и я поспешно отвел глаза. «Неужели она все-таки видела, как я тогда... Да, чего там греха таить: буквально изнасиловал свою учительницу», мои мысли лихорадочно метались в голове, и я хлебнул еще виски, чтобы немного успокоиться.
— И мне налей, — сказала Роксана. Ее взгляд, направленный на водную гладь бассейна, был затуманен не то алкоголем, не то воспоминаниями.
— Еще «Мохито»? — с готовностью отозвался я, надеясь, что мы «соскочили» со скользкой темы.
— Нет, лучше виски, — Роксана взглянула на меня, и мне стало не по себе: ее глаза словно пронизывали меня насквозь.
— А тебе не хватит?
— А ты что, мой папа? — парировала сестра, — давай, тащи всю бутылку, и я тебе расскажу историю о том, как один день изменил всю мою жизнь.
Я почувствовал недоброе, но не стал спорить с сестрой, и принес ей бутылку «Джонни Уокера», не забыв по дороге плеснуть в свой стакан щедрую порцию горячительного напитка.
— Иди, сядь на место, — Роксана легонько толкнула меня ногой в грудь, и положила ее обратно на подлокотник, — сегодня будет вечер откровений.
— Звучит угрожающе, — я пытался шутить, но мне это плохо удавалось: перед мысленным взором постепенно стал всплывать тот далекий «французский поцелуй» учительницы с жестким продолжением.... 
                                    ..
— Артур, помнишь урок французского, где ты выставил меня за дверь? Так вот... Я все видела, — Роксана в упор смотрела на меня, и я почувствовал, как краска стыда заливает мое лицо.
— Подглядывать нехорошо, — буркнул я первое, что пришло мне в голову, и остолбенел: Роксана средним пальчиком стала медленно водить вверх-вниз посередине складки символических трусиков своего купальника.
— Вы так кричали тогда, что я невольно заглянула в класс: подумала, что что-то случилось, — Роксана другой легонько сжала грудь, и стала водить большим пальцем по соску прямо через ткань купальника.
— Сколько тебе было тогда? Тринадцать? Четырнадцать лет? Тебе же это зрелище могло сломать всю психику, — усмехнулся я. Мне никак не удавалось совладать со своим членом, который неумолимо набухал в шортах: еще немного, и он покажется на «свет божий».
— Мне было двенадцать, — сказала сестра, и, даже не скрываясь от меня, быстрее задвигала рукой по промежности, подключив остальные пальцы, — и это, действительно, перевернуло все мои представления о сексе. Мои романтические фантазии были разбиты вдребезги... Молотом Тора. Твоим, между прочим, — Роксана просунула пальчики за резинку трусов, и я увидел через ткань, как они стали погружаться внутрь ее тела.
— Откуда ты знаешь про... Молот, — я попытался положить ногу на ногу, но мне это не удалось, — Рокси, прекрати делать... То, что ты делаешь. Я не могу на это спокойно смотреть, — еле выговорил я.
— А ты и не смотри, — возразила сестра, но, тем не менее, прекратила эту сладкую пытку, и сдвинула ноги, — может, пойдем в бассейн, и охладимся?
— Я не пойду... Я не смогу, — вполголоса сказал я, отчаянно пытаясь думать о чем-то отвлеченном, — иди сама окунись, а я тут посижу, — неуверенно добавил я.
— Ну, как знаешь, — Роксана встала и, потянув за веревки, сбросила верх купальника. Я окинул ее взглядом. На меня вызывающе «смотрели» ее соски. Они были возбуждены. — Точно не хочешь? — спросила она и потянула завязку на трусах.
Они упали к ее ногам. Освободившись от последней детали туалета, она повернулась и медленно пошла к воде. Иногда она оглядывалась, в ее глазах вспыхивали совсем не сестринские желания, но я старался сидеть с невозмутимым лицом, хотя это было совсем не просто: ее движения бедрами завораживали, и то, что иногда мелькало между ними, могло и мертвого вернуть к жизни.
— Смотри, в обуви не нырни, глупая, — сказал я почему-то хриплым голосом, руками придерживая свою вздыбленную плоть: в шортах ей было уже тесно.
Роксана пожала плечами, и, не останавливаясь, скинула по дороге сабо, подошла к бассейну и опустилась на колени. Потом нагнулась и потрогала воду.
— Вода — класс! — сказала она, и надела плавательную шапочку, лежащую тут же, у края бассейна.
«Вода... Два атома водорода, один атом кислорода... Тело, впёрнутое в воду, выпирает на свободу, с силой выпертой воды телом, впёрнутым туды...», я изо всех сил старался отвлечься от вида девичьих прелестей, которые так беззастенчиво выставила на обозрение моя собственная сестра. Она стояла на краю бассейна на коленях, низко наклонившись над кромкой воды, ее естество раскрылось, и было таким нежным, таким манящим...
Громкий всплеск вернул меня к действительности: Роксана выпрямилась и прыгнула в голубую гладь бассейна. Я старался не смотреть в ее сторону и приналег на виски, плеснув еще из бутылки. Когда я мельком бросал взгляды в сторону воды, я видел голую попку Роксаны, которая все время мелькала на поверхности во время очередного нырка под воду. Накупавшись, она вылезла из бассейна, и, прихватив большой махровый «американский флаг», двинулась в мою сторону.
— Протри мне спинку, — сказала она и протянула мне полотенце, повернувшись попкой ко мне.
Я начал осторожно протирать ее смуглое тело, отметив про себя, что она загорала, видимо, совсем без белья: загар ровным слоем покрывал ее стройные бедра даже в тех местах, где обычно они оставались белыми. Я старался обходить стороной «пограничные зоны», но сестру, похоже, это совсем не устраивало.
— Смелее, Артур, что-то это на тебя не похоже, — сказала Роксана, прогнувшись, и расставила ноги на ширину плеч.
— Уймись, Рокси, ты же моя сестра... Не доводи до греха, — я все же промокнул полотенцем внутреннюю сторону ее раздвинутых бедер, так и не решившись прикоснуться к самому сокровенному, — давай дальше сама!
— Ну и что, что сестра! — сказала Роксана, повернувшись ко мне лицом, — разве ты не делал это тысячу раз, когда я была маленькая?
— В том-то и дело, что ты была маленькая, — начал было я, но она меня перебила:
— А что: сейчас что-то изменилось? — она бесцеремонно раздвинула свои губки прямо перед моим носом, и насмешливо спросила, — посмотри! Что не так?!
— Прекрати, Рокси, ты пьяна! Что ты вообще вытворяешь?! — я не знал, куда деть глаза от этого бесстыдного зрелища.
— Такой меня сделал ты, — устало сказала она и двинулась на свое место, вытираясь по дороге.
Она сняла шапочку и небрежно кинула ее в сторону бассейна. Ее роскошные волосы волнами раскинулись по плечам, и она несколько раз встряхнула головой. Сделав затяжной глоток из стакана с виски, она уселась в шезлонг в прежней позе, закинув одну ногу на подлокотник: только на ней теперь ничего не было. Я тупо уставился на ее гладко выбритую промежность, и с тоской подумал о том, что моя «мантра о воде и ее свойствах» мало продвинула меня к намеченной цели: член стоял колом, и его головка уже заметно вылезала из-под шорт.
— Так вот, насчет молота Тора, — Роксана кивнула в мою сторону, продолжая начатый разговор, — можешь снять свои шорты и не мучиться. Я же вижу, как тебе не комфортно. Да и я, заодно, вспомню, как должен выглядеть настоящий член.
— А то ты не видела, — сказал я, все еще не решаясь обнажиться полностью: я был не готов, несмотря на предложение сестры, перейти на этот уровень отношений, — тоже мне, девочка-целочка!
— Я же тебе говорю, что ты тогда изменил всю мою жизнь, — Роксана вновь занялась своей киской, и теперь я уже отчетливо видел, какие непристойности она там вытворяла. — Я всю жизнь искала... Только молот Тора. Я видела его в действии, и мечтала только о нем. С тех пор для меня другого хуя просто не существовало...
— Чегоо?! — вскричал я.
Роксана никогда не выражалась матом в моем присутствии, и я совершенно обалдел от ее слов. Чего не скажешь о моем члене — непристойность, которую ляпнула моя сестра, словно придала ему новый импульс: мой орган стал еще больше, и мне было уже больно держать его в одежде.
— Где я только его не искала! — продолжала Роксана, «не замечая» моего возмущения. Она засунула два пальца глубоко в себя, и стала медленно двигать ими внутри, — я спала со многими парнями, у которых, как мне казалось, все должно быть «в норме». Но все было не то... Знаешь, Артур, я тебе открою одну маленькую тайну: однажды я даже переспала с отцом...
— Чегоо?! — опять закричал я, и попытался встать с места. Мне это почти удалось, только стоял я, несколько согнувшись: набухший до предела член не давал мне возможность полностью выпрямиться.
— Ну, это же логично, — невозмутимо продолжала сестра, в наглую играя с клитором на моих глазах, — яблочко же от вишенки недалеко падает, — сказала она, коверкая пословицу, — я думала, у него такой же хер, как у тебя, но... — и тут она замолчала, закусив губу, и закрыла глаза.
— Что «но»? — вырвалось у меня, несмотря на всю нелепость ситуации: я так и стоял скрюченный, на полусогнутых ногах.
— А то, — сказала Роксана, и открыла глаза. Она наклонилась к вазе с фруктами, и выбрала оттуда банан среднего размера, — он был примерно такой, и никак не тянул на звание... Молота Тора. — Она вдруг облизнула банан, и засунула его в себя почти полностью с такой легкой непринужденностью, словно это было делом совершенно обыденным и привычным.
«А я еще переживал,...
                    
                                  
                                     что застукаю ее за мастурбацией«, мелькнула горькая мысль, и я осторожно сел обратно: стоять было нестерпимо. Роксана разошлась не на шутку: я даже не подозревал, что у меня такая развратная сестра. Она оказалась девушкой совершенно без комплексов — я вообще видел «такое» вживую первый раз. Роксана закинула вторую ногу на подлокотник шезлонга, раскрывшись передо мной почти в полном шпагате, и самозабвенно трахала себя бананом, лаская клитор круговыми движениями пальцев. Иногда она стискивала свою грудь, выкручивая пальцами соски, потом возвращалась к клитору обратно. Я уже почти не видел банан между ее ног: наружу торчал только сухой хвостик, за который она держалась и неистово долбила себя экзотическим фруктом.
— Рокси, — позвал я сестру, но она только застонала в ответ, и закрыла глаза, — Роксана, я...
— Заткнись! — беззлобно выдохнула она, и я понял, что на некоторое время перестал для нее существовать.
«Ну, и черт с тобой!» со злостью подумал я и, привстав, кое-как стянул с себя ненавистные шорты. «Ты тут удовольствие получаешь, а я сижу и мучаюсь», мелькнула мысль, и я сел поудобнее, широко расставив ноги. Мой освобожденный орган рванулся вверх, и я посмотрел через «прицел» головки на свою сестру. Она услышала мой манёвр и уставилась на мое орудие, буквально «ощупывая» его взглядом.
— Наконец-то, сподобился, — улыбнулась Роксана и задвигалась быстрее, — давай, подрочи его, я хочу это видеть!
«А почему бы и нет, в конце концов?» Я залпом осушил стакан, и затем робко, а потом все быстрее и быстрее стал ласкать себя руками. Я уже не стеснялся ни своего органа, бесстыдно выставленного напоказ перед собственной сестрой, ни ее обнаженного тела, которое вдруг начало содрогаться в пароксизме наслаждения. Я видел, как сокращались мышцы от накрывшего ее оргазма, как по телу Рокси пробегали судороги блаженства, как хаотично дергались ее ноги, которые она сжала в приступе удовольствия, съехав с подлокотников на пол. Роксана хрипела и мелко вздрагивала около своего шезлонга, перевернув недопитый стакан, и опрокинув вазу с фруктами...
Моя голова была как в тумане, но я продолжал мастурбировать, глядя на лежащее, бесформенное тело своей сестры, которое мгновение назад билось в сладком оргазме. Разрядиться у меня никак не получалось. «Надо ж было так напиться», мелькнула неприятная мысль, и тут Роксана стала подавать первые признаки жизни. Она привстала и посмотрела на меня невидящим взглядом. Потом он стал более осмысленным, и она на четвереньках медленно поползла ко мне со словами: «Артур, оставь его мне!»
Последние капли сомнения еще бушевали в моей голове: все-таки это была моя сестра. Моя любимая девочка. Моя Роксана... Но, когда она встала передо мной на колени и ее пальцы сомкнулись на моей плоти, всякое смущение улетучилось в один момент. Ее ладони, которыми она обхватила мой пульсирующий ствол, были нежными и прохладными. Она поставила их друг на друга и сжала пальцы: наверху над ними возвышалась раздутая головка.
— Боже, какое это чудо! — ее глаза светились любовью, и она с восхищением рассматривала мое достоинство со всех сторон, слегка перебирая пальцами. — Как же давно я тебя искала! И нашла только теперь...
Она разговаривала с членом, как с живым существом, обнимая, поглаживая, и «баюкая» его в своих руках. Наклонила голову, укутав его в своей пышной гриве, и стала играть с ним, пропуская его через шелковистые пряди волос. Ни одна девушка, которой довелось столкнуться с моим «молотом» никогда не относилась к нему так трепетно и нежно, как моя сестра. И он «ответил» ей взаимностью: дернулся в ее руках, и на головке показалась густая прозрачная капля. Роксана нагнулась и медленно слизала ее. Потом посмотрела на меня и улыбнулась: в ее глазах светилось счастье. Я улыбнулся ей в ответ и кивнул.
— Позволь мне сделать ему хорошо, братик, — сказала Роксана, потом запнувшись, добавила, — то есть... Тебе хорошо, — и вдруг впилась в головку долгим поцелуем.
Я судорожно кивнул и откинулся на спинку шезлонга: слова здесь были уже не нужны. Роксана, обхватив член двумя руками, стала двигать ими по всему стволу, захватывая головку... Затем «нырнула» под меня, и я почувствовал ее влажные губы на своих яйцах: она нежно сосала мошонку, перебирая ее содержимое язычком. Я выгнулся от наслаждения и тут же почувствовал, как ее шершавый язык скользнул еще ниже, к моему анусу и медленно погрузился в него, становясь то твердым, то мягко вращаясь внутри.
— Рокси, — прохрипел я, и вцепился в подлокотники руками, — ты... Ты...
— Ш-ш-ш-ш... — прошептала сестра, и выпрямилась. Она чмокнула головку сочным поцелуем, и посмотрела на меня, — кончи мне на лицо, братик! Я хочу видеть это, хочу почувствовать вкус твоей власти надо мной!
С этими словами Роксана расплющила свой горячий язык об уздечку головки и стала медленно двигать руками, оттягивая крайнюю плоть к основанию члена. Головка не переставая выплескивала смазку, и сестра периодически опускалась губами на нее и влажно всасывала, кончиком языка извлекая из дырочки последние липкие капли. Это зрелище и ощущения было настолько захватывающими и приятными, что я чувствовал, что надолго меня не хватит. А сознание того, что меня сосет моя собственная сестра, придавали ситуации особую остроту.
Роксана дрочила мой член вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз... Вот ее кончик языка быстро завибрировал по уздечке, движение рук участилось, сестренка посмотрела на меня преданными, влюбленными глазами, и чуть заметно кивнула... И я не выдержал: сперма струями белых сгустков стала выстреливать вверх, заливая лицо, глаза, и волосы Роксаны. Она с закрытыми глазами и со счастливой улыбкой терлась лицом об головку, ловя губами очередные порции семени. Затем слизывая языком с члена терпкие капли, пальчиками собирала сперму со щек и засовывала ее в рот. Это был настоящий триумф наслаждения, и я в беспамятстве откинулся назад...
Артур откинулся назад на спинку дивана и закрыл глаза. В комнате, где мы с ним «прозаседали» до середины ночи «дым от сигарет струился, так что можно вешать топор». От его воспоминаний мой член стоял колом, и я не знал, куда мне его пристроить под столом. Артур надолго замолчал, и тогда я задал давно мучивший меня вопрос.
— Артур, так ты... э-э-э познал свою сестру? Или все ограничилось только оральными ласками с ее стороны?
— Да... Той же ночью, — еле слышно сказал он, и по вздувшимся желвакам на скулах я понял, насколько тяжело дался ему ответ на этот вопрос.
— Может, расскажешь? — не очень веря в успех этой затеи, спросил я.
— Когда-нибудь, — сказал он, и сокрушенно покачал головой, — когда-нибудь...