Как мне казалось, все должно было получиться легко и принести новые ощущения. Но никакие вспомогательные средства мне не подходили, было больно. А я с упорством мазохиста, продолжала каждый раз эксперименты со своей пятой точкой. Ничего не получалось, толи из-за моей порывистости, толи из-за того, что сама стремилась руководить процессом...
 ... Мы опять в постели, я курю после очередной неудачной попытки проникновения в мою попку.
 — Даш, зачем ты это делаешь, если тебе не нравится?
 Даник отбирает у меня сигарету и затягивается.
 — Мне нравится, просто больно.Я заваливаюсь на брата и делаю фрикции имитирующие половой акт. Он перехватывает меня, накрывая своим мощным телом, целует меня в нос.
 — Давай я сам все сделаю?
 — А мне что делать? 
 — Получать удовольствие.
 В его глазах бегают чертики, будто он знает секрет. Он целует меня, ласкает каждый сантиметр моего тела и я таю. Его ласки превращают меня в желе, его нежность отзывается во мне волной обжигающих мурашек. Его губы мягкие и вкусные, его прикосновения горячие и легкие, поцелуи влажные и агрессивные. Моя грудь ноет, внизу живота появляется приятная тяжесть, я выгибаюсь навстречу его рукам, мое тело говорит с ним, вторит его шепоту...
Он вылизывает и сосет меня, пьет мою суть и когда я, срываясь на стон, начинаю падать в никуда, Дан подхватывает меня и укладывает на комод, наклоняется и очень нежно целует, потом переворачивает на живот и проводит рукой по позвоночнику, я прогибаюсь, и приподнимаю попку. Даня входит в меня и медленно, очень медленно делает толчки, это обалденно приятно, я двигаюсь в такт. Круговыми движениями он ласкает мне анус, я люблю эти ласки, они еще больше возбуждают. Через какое-то время я чувствую, как он пальцем проник ко мне в попку и продолжает массировать ее уже изнутри, растягивая меня. Это не больно и добавляет новых ощущений, его толчки становятся более глубокими и резкими, я начинаю ловить волну.
 — Да, еще, Даничка, еще, я сейчас...
 — О, нет малышка, ты не сейчас.Дан выходит из меня, переворачивает на спину, широко разводит и задирает мои ноги.
 — Держи.
 Я хватаю себя под коленки, а он продолжает трахать меня пальцами, другой рукой ласкает клитор, его рот приоткрыт, нижняя губа припухла и подрагивает, он следит за своими движениями, это так сексуально, что мне хочется съесть его, а манипуляции опять подводят меня к точке невозврата и в этот момент, он толкается ко мне в попку. Я чувствую легкий дискомфорт, но боли нет, потому что я начинаю кончать, меня выносит из реальности волной оргазма, а он проникает в меня еще одним толчком и еще одним, еще глубже.
 — Тшшш — на тихом выдохе.
 — Мгммм-выстанываю в ответ, не пришла еще в себя.Даня не двигается, он гладит мое тело, давая привыкнуть к новым ощущениям. Он что-то делает своими руками, совершенно невообразимое и такое приятное, что мне не хватает воздуха, а он отстраняется и снова толкается ко мне бедрами. Удовольствие. Оно такое тягучее, как патока, я вязну в нем, мне не хватает жесткости. И он чувствует, понимает, перехватывает мои ноги, кладет к себе на плечи и держа за бедра начинает трахать мою попку, член скользит внутрь, вызывая всхлипы вперемешку с его хриплым дыханием, снова внутрь, снова, так горячо, что срывает крышу. Его пальцы опять у меня в киске, с каждым толчком он будто подтягивает меня к себе еще ближе, что это сводит с ума и меня накрывает.
 — Вот так, да, давай моя девочка!
 Я рассыпаюсь на осколки с таким звоном в ушах, что слышу его еще некоторое время после. Дан запрокинув голову втягивает в себя воздух сквозь сжатые зубы, ускоряется, его движения отдаются влажными шлепками, еще один сильный толчок и брат подается ко мне всем телом, кончает с глухим стоном...
Вот с того момента я научилась расслабляться и получать удовольствие от анального секса, испытывая самый яркий оргазм.
Мы так увлеклись друг другом, что потеряли бдительность. Я не задумывалась в то время, что мы делаем что-то неправильное. Да и как правильно? Я воспринимала Даню, как самого родного и любимого мужчину. Да, я хотела его всего, полностью. Этот ураган был сильнее меня, мне хотелось все время прикасаться к брату, быть с ним рядом, видеть его, чувствовать. И это конечно стало заметно постороннему взгляду. Нет, можно было все списать на разлуку, на то, что мы соскучились по-родственному, но все же, видимо чувствовалось что-то еще. О том, что дядя Витя нас заподозрил, мы узнали слишком поздно...
 За две недели до моего отъезда, мы обедаем у родителей Данилы, моего дяди с тетей. За столом я смеюсь, рассказываю про нашу поездку в Петродворец. Мы перебиваем друг друга, я улыбаюсь, смотрю на брата. Дядя Витя, молчит и очень сосредоточенно смотрит на нас.— Дашунь, останься у нас на пару дней, мы с Мариной тебя и не видели почти. Побудешь с нами, мы же тоже соскучились.
 Дядя Витя смотрит на тетку, приглашая ее в разговор.
 — Да, Дашенька, оставайся у нас, дай Даниле вздохнуть, побудь и с нами.
 Тетя Марина смотрит на Даню и улыбается.
 — Даша мне не мешает.
 Дан хмурится, ковыряясь в тарелке.
 — Ну это не совсем нормально, ты уже месяц с Дашей, а когда личные дела устраиваешь? — 
 дядя Витя шевелит бровями, чтобы мы все поняли намек, какие дела там у Даньки.
 — Хорошо, я останусь.Я соглашаюсь слишком поспешно, только бы прекратить этот допрос намеками...
 Два дня я провела время вместе с родителями брата и нам не удавалось побыть вдвоем, я бесилась, но виду не подавала. А потом, мы со всеми родственниками поехали на дачу, к бабушке, на все выходные. Приехали в пятницу, после обеда. Было здорово, стояла хорошая погода, природа, озеро, все прелести загородной жизни. Спали мы раздельно и ночью я вся извелась. Мне хотелось пробраться к Даньке и будь что будет. Но постоянно кто-то ходил, а потом я уснула, планам моим не суждено было осуществиться.
 В субботу решили готовить шашлыки в саду и начались приготовления. Пришли знакомые ребята с которыми мы играли в детстве, было весело и шумно. Я что-то делала, с кем-то говорила, но кожей чувствовала когда брат на меня смотрит, а когда мы встречались глазами, его взгляд обжигал до мурашек.Мы сидим за столом, Даник напротив меня, чуть левее, разговаривает со своим другом детства. Рядом со мной сидит другой наш товарищ и болтает всякую чепуху, все уже немного навеселе. Я перехватываю взгляд Даньки и какое-то время смотрю на него в упор, его глаза вспыхивают серой грозой, темнеют, меня затягивает в них и я отвожу взгляд. Тут раздается сигнал сообщения на сотке и я почти подпрыгиваю от неожиданности, открываю телефон
 — Даник: «Я думаю о твоих губах на мне.»Горячая волна приливает к лицу, я опять смотрю на него, беру кусочек еды руками, кладу в рот и начинаю облизывать пальцы. Дан застыл, он буквально съедает глазами мои движения, а я наслаждаюсь этим зрелищем. Брат подскакивает с места и уходит в направлении дома. Снова сообщение
 — Даник: «Еще раз, и я разложу тебя прямо тут, на столе. Иди в дом.»
 Я стараюсь незаметно улизнуть из-за стола, бегу в дом, там тихо, все на улице кроме нас. Возле лестницы на второй этаж брат перехватывает меня, берет под мышку и тащит в бабушкину спальню.
 Прижимает меня к стене, тут же, за дверью.— Блядь, Даш, что ты делаешь? — он смотрит мне в глаза, но я не понимаю о чем его взгляд.
 — Что? Я просто...
 — Хочу тебя. — Его голос низкий, глубокий, оглушает. 
 Я не успеваю соображать, он целует меня сильно, почти болезненно, въедается в меня, вылизывает. Когда он так делает, я теряю реальность, мир растворяется и есть только он — горячий, живой, мой.
 — Я соскучился-он шепчет мне в шею, соскальзывая губами к ключице
 — Хочу в тебя, сейчас Дашка.
 И как в подтверждение толкается ко мне бедрами, у него стоит.Я вцепляюсь в него, кровь стучит в ушах, кружится голова. Начинаю облизывать его, там где достаю, стаскиваю с него футболку,... 
                                     судорожно пытаюсь расстегнуть ремень на джинсах, а он помогает мне. Прокладываю дорожку из поцелуев к низу живота, мышцы пресса напрягаются, он с шумом втягивает воздух.  Падаю на колени, стягивая с него джинсы вместе с бельем, его член просто каменный и я провожу по головке губами, чуть высунув язык. Облизываю его от основания по всей длине, беру в рот и сосу, сразу глубоко, жестко, вцепившись в его бедра, толкая на себя.
 Я люблю его вкус, он особенный, ни на что не похожий и очень возбуждающий. Я теку как подтаявшее мороженное, когда сосу ему член.
 Дан стоит упершись обеими руками в стену, наклонив голову вниз, смотрит как я сосу и это еще больше заводит меня, я начинаю издавать звуки...— Господи, бля! Не могу больше! — 
 Брат нагибается, тянет меня наверх, укладывает мои руки себе на шею
 — Обними... обними меня.
 Не прерывая контакта с кожей, проводит ладонями по моему телу, стягивает мои трусики, подхватывает под попу, и буквально насаживает на себя.
 — Мне мало... мне всегда будет мало... — он целует меня, шепчет мне в шею.
 Оставаясь во мне делает несколько шагов к креслу, усаживает в него, становясь на колени. Я широко развожу ноги и перекидываю их через подлокотники, а Даня держит меня за бедра и начинает трахать, одновременно лаская мою киску, прижимается всем телом и целует так, будто я, это единственное что ему нужно...
И в этот интересный момент распахивается дверь-в проеме стоит дядя Витя.
 — Какого хера?! — Даня поворачивает голову, все еще оставаясь во мне..
 — Бляя, папа я... — брат вскакивает, натягивает джинсы, пытается закрыть меня собой.
 Я поправляю одежду, сердце глухо стучит где-то под языком.
 — Как давно? — голос у дяди Вити глухой, падает тяжелым камнем.
 — Давно, дольше, чем ты можешь себе представить папа. — Даня тоже понижает голос.
 Дядя Витя в два шага пересекает комнату, хватает брата за плечи и начинает трясти.
 — Зачем? Зачем ты это сделал? Ты что, больной? Животное? Тебе девок твоих мало? — он стоит, такой высокий, подтянутый и будто почерневший в один момент, они с Даней так похожи, что сжимается сердце. Мне хочется стряхнуть эту черноту, это беспокойство с его лица, сказать что все хорошо. Но я молчу и прячусь у брата за спиной...
 — Отстань!Даня резко бьет дядю Витю по рукам,
 — Я ее хочу! Я ее люблю, мне никто не нужен. Понятно?!
 — Ах ты хочешь?! Сучонок! А о других ты подумал?!А о ней ты подумал?! — дядя Витя бросается на брата с кулаками.
 — Не надо! Дядя Витя, не надо, пожалуйста! — я пытаюсь залезть между ними, мне обидно и хочется плакать.
 — Уйди! Выйди отсюда! — дядя отпихивает меня и тут же зовет тетку-
 — Марина!
 — Блядь, не трогай ее! Мы уйдем сейчас, а потом поговорим. — Данила начинает повышать голос, хватает меня за руку и прижимает к себе.На шум прибегает моя тетка, оглядывается. Наши разбросанные вещи, мы сами полуголые, она сразу понимает в чем дело. Тетка набрасывается на меня и винит во всем случившемся. Начинается полный кавардак, пока к нам на помощь не приходит бабуля. Она временно отбивает нас у родственников, оставшись разбираться с ними, а мы уезжаем в город.
А на следующий день прилетают мои родители, оба. Видимо мой дядя позвонил отцу и все рассказал. Это было огромной неожиданностью и все начинается снова. Скандалы и стихийные драки не прекращались несколько дней. Ни его, ни мои родители не приняли наши доводы, несмотря на поддержку со стороны бабули, которая тоже приехала следом за нами.
 Эти три дня я жила во враждебном лагере, у дяди с теткой и под неусыпным контролем моих родителей. Брата ко мне не пускали, меня к нему тоже. Я даже поговорить с ним не могла. Мои истерики и Данькины драки ни к чему не привели, только ухудшили положение-наши отцы, родные братья, разругались и передрались. Моя мама пыталась убедить меня, что все это блажь и подростковый гормональный фон, мой папа во всем винил Данилу и считал, что психика моя нарушена, мой дядя пребывал в шоке и вообще со мной не говорил, моя тетка винила меня и готова была меня порвать на лоскутки. Даже бабулю обвинили в растлении и она, не выдержав скандалов, уехала.
 А на четвертый день мои родители собрали вещи, меня в охапку, и мы улетели домой.Я увидела брата в аэропорту, перед отлетом. Попрощаться нам не дали, он стоял в стороне, бледный, застывший как камень и только глаза, казалось жили своей жизнью-большие, серые с лихорадочным блеском. Он молчал, только смотрел.
 И я смотрела... Я вообще впала в какое-то оцепенение, сначала молчала в знак протеста, а потом просто не хотела ничего, устала.
Мы прилетели в Лондон вечером, а уже через несколько дней переехали в другой город-папа заметал следы, боялся, что брат поедет за мной. Каждый день были беседы с родителями, у меня началась депрессия.
 Меня понесло, я впадала в состояния, которые сложно описать. То я запрыгивала в постель практически ко всем, кто мне попадался, включая девушек и трансов, то впадала в спячку, сутками напролет лежа в кровати. Наверное я хотела доказать себе, родителям, что произошедшее не самое худшее, что может случится с человеком. Ничего не доказала.В этот период у меня появилась совершенно отвязная подруга, Велари. Вел была старше меня на три года и совершенно без башни. Именно она таскала меня по самым убойным местам о которых я никогда не слышала. Именно с ней я срывалась с цепи и выходила из-под контроля совершенно. И только она могла меня расшевелить, когда я впадала в спячку. Как ни странно, но с ней интимных отношений я не имела, мы сохраняли дружеский суверенитет. Наши похождения и пьянки продолжались около полугода, пока один случай опять не повернул мою жизнь на 180...Мой отец тогда был в отъезде, мама на работе. А мы, утром, после бурной ночи возлияний и пустых трахов, завалились ко мне домой. Еще бухие, развалились в гостиной и смотрели тупую порнуху. Из спальни вышел Редж и по привычке стал тыкаться мне в промежность. У Вел загорелись глаза-
 — Смотри, он хочет тебя! Давай его научим?
 Не знаю, что на меня нашло, но меня пробило на откровения. Я ей рассказала, что давно приучила Реджика лизать и что он любит это дело, не меньше чем я.— Покажи! Я хочу посмотреть! — Вел даже улыбалась, как-то по-блядски.
 Я поймала кураж, стянула трусики и привычно расставив ноги, поманила пса к себе. Реджик не замечая ничего вокруг, ринулся к моей писе и принялся жадно ее вылизывать. Мне стало хорошо и прикрыв глаза, я откинулась на подлокотник дивана забыв о подружке.
 — Хей! Хей, так не честно, я тоже хочу! — Вел дала о себе знать, возмущенными возгласами.
 — Ну, ладно, давай.Я оттащила пса от себя и повернула его в сторону подруги. Но Редж лизать Вел не хотел, зато взобрался на нее, обхватив ноги передними лапами и стал делать характерные движения.
 — Чувствует, кто настоящая сучка! — Вел развязно заржала-
 — Хочешь? Хочешь меня, рыжая морда?
 Она потрепала Реджика по холке.
 — А ты с ним трахалась? Ну и как? — подруга хитро улыбается.
 — Что как? Я не знаю, не пробовала. Это дико.
 — А то, что он тебе лижет не дико? Давай попробуем! Он же хочет!
 — Я не хочу, это моя собака, я не могу так!
 — Зато я могу! — и Вэл, недолго думая становится на коленки.Я оторопело на все смотрю, Реджик тыкается ей носом в зад, а потом пытается на нее взобраться.
 — Ну! Помоги нам! — Вел виляет голой жопой, а меня пробивает на смех.
 — Дура! Чего ты ржешь? Говорят это кайфово! Давай, поставь его на меня, а дальше я сама!
 Я еще под действием алкоголя и все мне кажется веселым приключением. Поднимаю Велари юбку и закрепляю на поясе, подсаживаю на нее Реджика и он начинает интенсивно дергаться. Я замечаю его член, красный, небольшой с заостренной головкой. Вел расставляет шире ноги, прогибается и член пса попадает в нее. Он начинает так бешено ее трахать, что раздаются шлепки.
 — Ай, сука, больно! — Вел пищит под ним, но это продолжается недолго. Буквально через минуту пес отскакивает от нее и начинает себя лизать, потом подбегает к подруге и подлизывает ей.
 — Что, это все? Я еще хочу! — она опять начинает призывно вилять задом, стоит и никуда не уходит.Пес какое-то время крутится вокруг, а потом опять пытается на нее вскочить, я ему помогаю и он снова долбит мою подругу. Очень интенсивно, но мало по времени, пытается отскочить, но она зажимает его член в себе рукой и не дает псу отскочить. Редж продолжает возвратно-поступательные, как по инерции, более медленно. Вел подмахивает и стонет, а я вдруг возбуждаюсь от этого зрелища, присаживаюсь на диван, развожу широко ноги, выгибаюсь и начинаю ласкать себя. Сначала медленно, круговыми движениями глажу клитор, потом сверху вниз, по всей киске, а потом под стоны Вел, ввожу в себя два пальца...
 ... В этот момент появляется мама.Картина маслом: мы вдвоем без трусов, бухие, Вел раком трахает Редж, а я мастурбирую на них, развалившись на диване.
 — Что... что здесь происходит?!! — мама срывается на крик.
 — А мы тут... вот... трахаемся. — Вел опять ржет и я следом за ней.
 — Вы обе больные и психически неуравновешенные! Идиотки ненормальные!
 Мама включает ультразвук.
 — Да что мы такого делаем? Подумаешь, трахаемся. Все трахаются, даже собаки.
 у Вел заплетается язык, а тон издевательский.
 — Пошла вон из моего дома, проститутка!
 Мама бросается к подруге и тянет ее за волосы к двери...
Опять скандалы, слезы, крики. Вел больше ко мне не подпускали, пригрозив полицией. Приехал отец и усыпил моего Реджа. А я впала в спячку. Через месяц мама нашла психолога, а через два я попала в психиатрическую клинику-перестала есть, тяжелая хроническая форма, на фоне острого стресса.
 Благодаря индивидуальной программе в хорошей клинике, я вышла оттуда другим человеком. Немного напоминающим робота, но зато с правильными установками и трезвым взглядом на жизнь. Родители были довольны, я взялась за учебу-нужно было подготовиться к поступлению в университет. Мыслей не было, кроме одной, я по-прежнему ничего не хотела, кроме него-моего брата. И это особенно остро я стала ощущать после клиники. Просто молчала, просто тупо существовала...
Лето выдалось жарким. В тот день, воздух был раскаленным и не было даже малейшего движения. Я возвращалась домой с подготовительных курсов в самую жару, казалось даже мозги плавятся из-за нее. Торопилась в прохладу дома, под душ, а когда пришла домой, тупо села на кухне и уставилась в окно... Воспоминания нахлынули нечаянно, может от усталости, я вспомнила его в аэропорту, такого красивого, моего, родного, застывшего. И этот взгляд, который говорил ни о чем и обо всем...
 Я сижу на кухне, все смотрю в окно... а там, мой брат, все стоит каменным изваянием и все смотрит, прямо на меня, прямо мне в душу...
 «Надо ли бороться? Хочу ли я этого?»
 «Стоит ли продолжать?»...