Ее звали Лена. Одна из тех девушек, что даже и не подозревают о своей привлекательности. Белое легкое платье, какие-то тапки на плоской подошве и велосипед. Такой я ее увидел в первый раз. Каштановые волосы собраны в небрежный хвост. А глаза... карие, огромные, выражают всю печаль этого мира.
Она кладет велосипед на траву и бежит к реке. Перевязывает волосы повыше — чтобы не намочить. Думает, что одна. в нашей деревне это единственное место, где можно искупаться. Есть еще пруд, но он облюбован местными мальчишками. Мелко, и не жарко, что еще надо пацанам?
А до реки, до той еще надо доехать. Да еще и в такую рань, как сейчас... Я думал, я один такой.
Сижу на бревне, комаров кормлю. Хотя слишком уж я тощий, от таких не то что крали деревенские, комарихи носы отворачивают. Вот и Лена, пробежала мимо и не взглянула. Хотя, может и не заметила.
Знаю я ее. Видел несколько раз, как хахаль ее, Пашка Фонарь лапал Лену прямо на людях. А она не реагировала. Никак. Словно и не она это вовсе.
А она тем временем скидывает с себя одежду, даже трусики — видимо, чтобы не намочить, и заходит в воду.
Значит не видела меня. А вода утренняя холодная, пробирает до кости. Лена по щиколотку зашла, наклонилась, и стала себя водой обтирать. Так привыкнуть легче.
А меня уже пот прошиб. То ли от того, что на Пашкину девку глазею. То ли вид белой круглой задницы так на меня повлиял. Да и не видел я их до этого, если честно. Говорю же — дрыщ, таким не дают.
Вот и не ушел я, продолжил смотреть. Когда еще красоту такую увижу? Хотя... лучше бы мне тогда уйти. Может, и не было бы ничего.
А Ленка уже в воду заходит, вот колени вода закрыла, даже мою белую сахарную задницу уже скрыла. При мысли, что скоро ее грудь, наверно такую же белую, медленно скроет вода, меня затрясло. И хочется себе помочь, а страшно, вдруг увидит? Просто подсмотреть это одно — так и отмазаться можно, мол мимо шел, ничего не видел. А дрочка на чужую девку — это уже серьезно. Такое не прощают. Я встал и за дерево спрятался.
А она уже обратно идет. Оделась, и на велосипед. Жаль, грудки ее так и не увидел. Пока я пытался представить ее соски, ноги сами меня к дому донесли. Как, я и не понял. Смотрю, а она сама только приехала. Я то по прямой шел, а она по дороге в объезд. Недавно здесь, троп не знает.
Заходит она к себе, а я за ней. О чем я только думал тогда, не знаю. Она не видит, прислушивается. А из-за двери входной возня, слышно что-то, но что — непонятно. Она дверь открывает ключом, да так и застывает.
— О, моя пришла — доносится громкий Пашкин голос. — Заходи, только тебя ждем, — и ржет как конь, неприятно так. Даже у меня мурашки побежали.
Тут бы мне остановиться, не ходить. Развернуться и бежать домой, фантазировать. Ан нет, мне стало любопытно. Что же там за возня, на которую только Ленку и ждали?
А та, как раз дверь не закрыла. Прикрыла просто. Заглядываю я в щель, и понимаю почему. Пашка Фонарь себе в ее отсутствие Алену пригласил. Дочь нашего деревенского бухгалтера. Красивая девка, Волосы светлые, грудь сочная, задница аппетитная. Ух, сколько раз я представлял, ее на своем члене. А она все строила из себя недоступную. Вон оно, как оказалось. Сосет Пашке, аж причмокивает от удовольствия. А Ленка стоит и смотрит, ни слова не говорит.
— Ленка, это Аленка, теперь она будет жить с нами, — хохочет Пашка глядя на нее, довольный собой.
— Иди сюда, хочу трахнуть вас обеих. И живее. — Лена покорно идет к нему, и встает на колени.
— Яйца лижи, что смотришь? — рявкнул на нее Фонарь.
И тут он переводит взгляд с послушной Ленки на дверь и замечает...
— Эй ты, сюда иди! — говорит он повелительным тоном. — И дверь закрой. Пока еще кто на огонек не явился.
Теперь убегать поздно. Он и найти может. Я закрываю дверь и на трясущихся коленях подхожу к нему.
Хотелось бы мне, чтобы они тряслись от возбуждения, все таки две такие крали на коленях стоят, язычками работают.
Но нет. Колени тряслись от страха.  Я знаю Пашку, если он захочет, я к этим двум третьим встану, даже пикнуть не успею.
— Смотрим значит, — ржет Фонарь.
— Да. — осторожно отвечаю я.
— Бабу уже имел?
— Нет, — мотаю головой я. На всякий случай, я решил, что буду только правду говорить.
— О, тогда все ясно. — ржет он и командует: Ленка, помоги молодцу, чтоб довольный ушел.
Ленкино лицо не выражает никаких эмоций. В глазах привычная печаль. Она встает, и подходит ко мне.
— Поживее, видишь, у человека в первый раз. Организуй ему праздничную атмосфЭру. — Хохочет Пашка и шлепает Ленку по упругой заднице.
Она натянуто улыбается и встает передо мной на колени. Трясущимися руками я расстегиваю ширинку и она достает мой член. Сразу видно, когда есть навык в рабочих руках. Или губах? Не важно. Ее губки нежно порхают по моему стволу, прямо до самого основания. Мои волшебные ощущения прерывает Пашка:
— Что ты сюда, на флейте пришла играть? Соси нормально. — он берет ее за волосы, и резкими движениями напяливает на мой член, да так, что теперь он доходит до горла.
— А ты не стой столбом, покажи ей, кто хозяин. — говорит он мне и отпускает Ленку. Я аккуратно кладу ей руку на голову. И тут мне самому хочется почувствовать себя хозяином жизни. Таким же нахальным и пробивным, как Пашка.
— Вот, молодец, — хохочет он. — наш человек. А я наяриваю его девку прямо в горло, так, чтобы мне было хорошо.
— Стоп стоп, — вдруг кричит Пашка, И дергает Ленку в свою сторону. Я даже испугаться не успел. Думаю, что после такого и умереть не жалко. А Пашка дальше командует:
— Ты сейчас в нее кончишь, а секса не испробуешь. Ленка, раком!
И ты Аленка, бери с нее пример. она у меня наученная, дело свое знает.
И правда, Ленка послушно стягивает трусики, ложится на локти, а попку свою оттопыривает, и вилять начинает, да так аппетитно, что я чуть от одного зрелища не кончил.
Перекури, — ржет надо мной Пашка и протягивает мне сигарету.
Аленка тем временем, недовольная, что ей надо за Ленкой повторять, все таки стаскивает с себя трусы и встает рядом.
— Задницей виляй, во, как Ленка. — Критикует ее Пашка.
— Я весь в нетерпении. Но передышка сделала свое дело, я уже не настолько возбужден.
— Бери, — кивает Фонарь. Я смотрю на стол, там лежат презервативы.  Я протягиваю руку, и кое как натягиваю резинку. Благо, это я умею. Тренировался как то, чтобы в первый раз не выглядеть дураком.
И вот, этот момент готов свершиться. Я аккуратно пристраиваюсь к Ленке сзади и вхожу в нее. Чуть суховато, конечно, но ничего, приятно. Я поворачиваю голову — Аленка одна. Зато Пашка пристроился к Ленке спереди.
— Всегда хотел бабу на брудершафт, — ржет он, и берет Ленку за волосы.
Аленка обиженно сопит, но не возмущается. Понимает, что скоро и до нее очередь дойдет.
Пашка — кивает ей, и говорит, словно в подтверждение: — Стой краля, эту вдвоем отшпилим и я к тебе.
Я начал потихоньку двигаться.
— По заду ей дай, — учит меня Пашка.
Я хлопаю несильно, потом вдруг, во мне просыпается тот, который хочет быть хозяином жизни. Я несколько раз ударяю, да так сильно, что белая кожа моментально краснеет, а Ленка, сосущая у Пашки, мычит от боли.
— Молодчик, — хоть стон у этой рыбины выжал. — Пашка доволен. Он уже не держит ее за волосы, наверно хочет растянуть удовольствие.
А я начинаю ускоряться. Я слышу только звук шлепающих друг об друга ягодиц, и забываю обо всем, кроме того, что ждет меня, если я еще немного ускорюсь...
Меня снова прерывает Пашка.
— Стой сказал. — уже рычит он и бьет меня кулаком в плечо. Я и не заметил, как он переместился из Ленкиного рта в Аленкину вагину.
— Стой говорю, — уже добродушнее замечает он, и говорит: — теперь задница. У таких как ты и в рот то не возьмут, куда уж больше. Будешь потом вспоминать. А я хочу послушать, как эта рыбина стонать будет. Буду под ее стоны Аленку трахать, вот уж девка горячая.
Давай молодчик, не подведи.
Я сглатываю.
— А смазка?
— Так входи, ты ж в презике. А если смазки не хватит, значит кричать будет громче. Сделает мне приятное.
Лена молчит, как будто ее и нет здесь. А Аленка уже стонет, правда как то фальшиво, словно хочет показать, мол, вот она я, лучше рыбины.
А нажимаю на узкую звездочку ее попки пальцем, осторожно, чтобы дать ей привыкнуть.
— Трахай! — рычит, Пашка, навалившись на Аленку сзади. Тут он вытаскивает из нее член, направляет его чуть выше, и сходу проникает в узкую дырочку. Аленка кричит от боли, но Пашке наплевать. Заломив ей руки — чтоб не соскочила, он с силой входит в ее зад, и приходует ее так яростно, что Аленка только мычит в ковер, приложившись к нему щекой.
Я пытаюсь просунуть член Ленке в задницу. Узко. Я шлепаю ее что есть силы и зло говорю — ты ж ученая, помогай.
Ленка как то напряглась, и дырочка ее чуть приоткрылась. Мне хватило. Я вставил в нее головку, и чуть потрахивая, стал продвигаться дальше.
— Давай же, шлепаю я ее, снова и снова, и наконец вхожу до конца. Ощущение, которое я испытал — не передать словами. Все еще узкая, она обхватывает мой ствол очень сильно, у меня аж дыхание перехватило. Я начал двигаться в ней, одной рукой придерживая за бедро, а другой пошлепывая ягодицу.
— Работай, задницей работай, — рычал я, сам не понимая что говорю. Зато она поняла. Начала подмахивать мне, а я все не останавливался. Откуда только силы взялись, продержатся так долго?
И вот я чувствую, что оргазм подкатывает, еще немного, и я спущу ей в задницу. Шальная мысль пронзает меня, я выдергиваю член, стаскиваю презик, и бью ее по отшлепанной попке:
— Соси, давай
Она разворачивается и берет в рот. Я держу ее за волосы, и трахаю ее в горло, чтобы работала как следует, не халтурила.
Хотя она свое дело знает, не давится, даже успевает язычком пройтись по члену. И вот, последний аккорд. Я держу ее голову обеими руками, моя сперма льется в ее горло, она сглатывает, и новая волна возбуждения накрывает меня.
— Ух, — как же ты хороша, — выдыхаю я.
— Сигарету? — произносит знакомый бас. Пашка. Я уже и забыл о нем.
— Да, спасибо, — благодарю я и закуриваю.
— А ты хороший трахарь. Хочешь работать на меня?
— Кем? — усмехаюсь я.
— Есть работа. И досуг после работы тоже. — кивает он, на двух полуголых девчонок, сидящих на ковре.
В общем Аленку я себе возьму, она поживее, да поновее. Эту себе забирай.
— Ленка, теперь ты с ним. — командует Пашка.
В общем приходи завтра, потолкуем.
Зовут то тебя, кстати как?
— Алексей.
Хорошо, значит Леха. Жду завтра, к обеду. Часам к двум. И эту с собой забирай. Хотя нет, оставляй тут. Напоследок оприходую, все-таки не чужой человек, год со мной была. Забирай завтра. Кстати, я пособлю — даже будет куда.
Я машинально киваю, одеваюсь, и выхожу из Пашкиного дома. В голове звенит. Во что я сейчас ввязался, и не придется ли мне об этом пожалеть?