Проснулся я от звонка.
Воскресенье, восемь утра! Ну, какая сволочь?
Беру телефон, так и есть — генеральный. Что там интересно стряслось?
Поздоровались, обменялись дежурными фразами про сон и про выходные. Но он даже не извинился, за ранний звонок.
За то Аня проснулась. Потянулась. Мило сморщился нос. Ладошки потерлись о смешную мордочку. Встала и двинулась в сторону ванной. Из одежды на ней были лишь четыре кожаных браслета. Уснули вчера раньше, чем их додумались снять.
Шеф бубнил про то, как ему нравится моя прямота, что я первый за утро, кто честно признался, что спит по утрам. От его пустого многословия и монотонного голоса хотелось спать еще сильнее, приходилось напрягаться, чтобы не отрубиться.
И ведь не поторопишь, не скажешь, чтобы переходил к делу — обидится страшно. А поговорить он любил. Традиционный первый тост на корпоративах если укладывался в сорок минут, то все считали, что «он быстро сегодня».
Как же я не люблю такое словоблудие. Ну, если надо, ну позвонил утром в выходной, так извинись и переходи сразу к делу. Будь же ты человеком! Так нет, выплескивает поток мыслей и с умным видом вываливает банальности, ожидая, что собеседник будет слушать, закатывая глаза и трепеща пред источником мудрости.
Он уже в пятый раз начал про то, как важно соблюдать режим и хорошо высыпаться, когда из дверного проема высунулась голова. На лице ни капли сонливости. Озорно улыбнулась и втянулась обратно.
И тут же, в комнату вошла обнаженная женщина. Шла сексуальной походкой, каждое движение источало соблазн, звало, будоражило кровь, возбуждало.
Одеяло на мне приподнялось.
Аня дошла до кровати и вытянулась рядом. Руки скользнули под одеяло, несколько ласковых движений вдоль тела — приятно. И тут, нащупали то, что искали — у меня закатились глаза.
— Аня! — сквозь зубы тихонько, делая страшные глаза.
Она невинно похлопала глазками, при этом рука продолжала скользить верх и вниз.
Прижал ее руку
— Я с генеральным — прошептал, прикрыв трубку рукой.
Она грустно кивнула, плечами пожала. Рука вернулась к хозяйке, мне стало проще. Из трубки все также бубнило обо всем, и ни о чем.
Ну, нахрена мне знать, как замачивать на ночь сырую гречку в томатном соке, сколько брать лимонного сока и как это хорошо для пищеварения? Давай уже к делу!
— Спасибо, Сергей Николаевич, присылать рецепт не надо, я все запомнил
Удовольствие прокатилось по телу — не уследил. Аня теперь забралась с головой.
Приподнял одеяло.
— Аня, пожалуйста!
В ответ большие глаза — просто ангел невинный.
— Я без рук! — говорит с полным ртом.
Спать не хочется уже совершенно. Приятно безумно, а уж как заводит!
Но делаю страшное лицо:
— Прекрати!
Она оторвалась, поджала губы, погрустнела.
— Знаешь, ты сейчас очень нудный — лицо наигранно просветлело — но я тебя починю!
Перекинула ногу и легла мне на грудь лицом к члену. Прямо перед моими глазами нарисовалась аппетитная попка. Теперь ничто не мешало работать ей ртом. И она не терялась.
Генеральный что-то бухтел про силу воли, про то, как надо сопротивляться соблазнам. Да хер с тобой, сопротивляйся. А я лучше сдамся.
Аккуратно нащупал языком тугое колечко, пробежался по кругу и двинулся ниже. В награду — одобрительное мычание. Улыбнулся при мысли, что лижу зад в прямом и переносном смысле одновременно.
Возбуждение нарастало. Уже не хватало сил на ответную ласку — откинулся на подушку в истоме. Приходилось прилагать огромные силы, чтобы не застонать в трубку.
И тут все прекратилось. Остались со мной эрекция, неудовлетворенность и бухтящий мобильник.
Аня перевернулась и вытянулась рядом. Прикусила губу и с фальшивой участливостью смотрела на меня. Теперь пришла моя очередь умоляющих взглядов.
Она радостно воскликнула:
— Ну, вот! Починила!
И тут же переместилась в позицию сверху. У меня вырвался протяжный вздох.
На что из трубки:
— Я понимаю твои эмоции, сам точно так же был возмущен...
Аня двигалась нарочито и показушно, больше не для себя, а играя со мной. То, замирая, заставляя просить, то ускоряясь в моменты, когда шеф ждал реплики от меня. Динамик телефона громкий, ей прекрасно слышно было все то, что говорилось по телефону
— Слушай, я чего звоню...
Аня навострила уши, и мне резко стало пофиг на то, зачем генеральному вдруг так срочно понадобился я. Он говорил уже четко по делу, но я слышал с трудом, смысл некоторых фраз ускользал.
Наконец собрал волю в кулак:
— Сергей Николаевич, вы пропадаете. Еще раз, что нужно сделать?
— Ты там, на пробежке что ли?
— Наверх поднялся, тут ловит лучше
— То-то смотрю, аж запыхался
У любимой после этих слов довольная улыбка во все лицо. А, у меня, и правда, перехватило дыхание.
— В-общем, смотри, сейчас с этой всей международной фигней, нам швейцарцы закрыли кредитную линию. Нужно поехать и на месте разобраться. Справишься?
Мне бы сейчас со своими ощущениями справиться. Аня вошла в раж, и останавливаться не собиралась.
Все! Доигралась. Возбуждение переполнило чашу терпения, перешло в удовольствие, окутало разум, и, наконец, излилось блаженством прямо в любимую.
— Ну, так что скажешь?
Говорить я не мог, даже думать не получалось. Что-то промычал.
Неправильность, неудобство, риск того что застукают и будет вдвойне неудобно. Все это сделало оргазм очень ярким.
Лишь когда, удовольствие растворилось в истоме, вернулась возможность поддерживать разговор.
— Сергей Николаевич, а насчет швейцарцев. Нам нужны деньги именно у этих?  Такова принципиальная позиция компании, или не обязательно?
Аня нырнула под одеяло рядом и ткнулась в бок, с видом «Я же хорошая? Похвали меня!». Обнял ее, прижал к себе. Коснулся лба поцелуем.
А трубка вещала, уже надоевшим за утро, басом:
— Долго думал. Прямо слышно было, как ты пыхтел — ворочал извилинами.
Аня прыснула в подушку, все тело содрогалось от хохота. Я едва сам удерживался, чтоб не рассмеяться.
Но шеф, понял мое молчание не так:
— Да ладно тебе, не обижайся. Я, наоборот, ценю в тебе это, что не даешь необдуманных обещаний.
Аню, едва просмеявшуюся, завернуло в подушку обратно.
— В-общем, главное — выбить финансирование, а у кого — решай сам.
— Хорошо. Я все понял. Все будет.
Стоило положить трубку, как я высказал ей:
— Ну что ты ржешь? И так трудно, а тут еще ты все смешишь.
Она от этого только пуще зашлась. Приподнялась над подушкой.
— Я узнала, что если ты пыхтишь — значит думаешь. Думаешь, думаешь, мысли так и кишат, а потом Бац! И идеи фонтаном!
Мы хохотали до судорог живота.
— Малышка, я кончил. А ты?
— Не хочу, мне хватило вчерашнего. Так приятно. До сих пор вспоминаю, и ноги подгибаются — так хорошо.
Она восхищенно покачала головой. Поправила рукой волосы. И у меня родился вопрос:
— А чего ты в браслетах то до сих пор?
— Ну, ты не снял, и я не стала. Вчера себя чувствовала твоей игрушкой. Это заводит.
***
За завтраком мы болтали лишь о хорошем. Как будто не было событий предыдущих двух дней. Мы оба старательно оттягивали разговор о будущем.
Тут позвонила моя ассистентка и сообщила, что билеты есть только на четыре часа, и нужно поторопиться, чтобы успеть.
Аня выслушала от меня эту новость и вздохнула:
— Жаль, хотелось побыть вместе подольше.
— Слушай, пока есть время, может обсудим?
— Да о чем говорить? Пусть все будет как раньше. С Аленой даже обсуждать ничего не буду.
— А если сама начнет разговор?
Аня задумчиво посмотрела на меня и усмехнулась.
— Сама не начнет. Ей духу не хватит. А вот тебя расспрашивать будет, наедине.
— И что говорить?
— Да что хочешь. Мне, правда, пофиг. Ты из меня за ночь все тревоги выбил.
Какое-то время мы жевали молча.
Тут она прыснула:
— Знаешь, я сейчас чувствую, как из меня вытекают твои «идеи»... Ты мой мыслитель!
— Противно?
— Что ты! Приятно.
Я дошел до винного шкафа и достал бутылочку лучшего шампанского, которое там было. Аня, при виде бутылки, тут же выставила на стол бокалы.
— Ой, слушай, а если ты забеременела?
— Ну, глоток шампанского на таком сроке не страшно.
— Но все же...
— Милый, я тоже очень хочу ребенка. Нашего малыша. И никогда ничего не сделаю ему во вред. Понял?
Я кивнул.
Хлопок и в узких стенках бокалов вскипело выпущенное на волю вино.
Я поднял тост:
— За нас!
— За нас! Все будет хорошо.
Мы выпили. Небольшая пауза, чтобы прочувствовать букет напитка, дать раскрыться послевкусию.
И тут, я придумал рифму:
— Вино — говно.
— Боялась это сказать. Привкус еще такой неприятный.
Мы синхронно поставили бокалы на стол.
— Как у крема для рук?
— Точно! А зачем ты такое купил?
— Подарили. Оставил на особый случай. Думал лучшее из запасов, а оказалось всего лишь самое дорогое.
Мы помолчали. Потом я спросил:
— Кофе?
— Да — Аня обрадовалась — лучше кофе!
Я включил кофемашину, в подставленные чашки потек ароматный напиток.
***
Когда, через полчаса, приехал Виталик, мы уже были готовы.
Сначала заехали в офис за документами и печатью, затем забросили Аню домой, и двинулись в аэропорт.
— Виталь, ты там безопасникам расскажи про то, что случилось.
— Семенов уже в курсе всего. Обещал принять меры.
— И вот еще, у Аниного бывшего не было адреса. Как он нашел его и как попал внутрь охраняемого дома — это вопрос.
— Анна мне все рассказала вчера про него. Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
Трель звонка из кармана..
— Привет, Любимая! Уже соскучилась?
— Представляешь! Я пришла домой — голос странный, как будто сдерживает рыдания — Алены дома нет.
— Ань, все нормально?
— Ты дослушай! Захожу я в дом. Тут никого. Отнесла на кухню продукты. Захожу в ванную — руки помыть. А, там, в ванне лежит, связанная девушка. Воды нет, только девушка.
Ее голос сорвался.
— Какая девушка? Аня ты плачешь?
— Что? — удивилась она — Да, я ржу! Рассказывать не могу!
— А что за девушка то?
— Аленкина подруга, видела ее на фотографиях. Симпатичная девочка. Светленькая, маленькая, худенькая. Сидит в ванной. Голени связаны, простенькая обвязка груди, ну и запястья за спиной. Похоже, они вдвоем шибари изучают. Вот... Захожу я в ванную, а там этот милый, голубоглазый котенок на меня перепугано смотрит огромными глазами, и только ресницами хлопает.
Тут уж и я, представил себе картину и рассмеялся.
— И что она тебе сказала?
— Ничего не сказала. У нее рот скотчем заклеен был.
— А ты?
— А что я? Помыла руки, вытерла. Спросила, все ли нормально?
Аня опять прыснула.
— Девочка так кивала, что я боялась, у нее голова оторвется. Ну, и все. Собралась и вышла, лифт жду. Сейчас буду подруг вызванивать, чтобы время до вечера потянуть.