От меня ушел муж. Гражданский.
Все, что положено в таких случаях, я уже сделала. Умоляла остаться — знала, что бесполезно, но удержаться не могла. Он долго раздумывает, но когда решает, переубедить невозможно. Мне за 24 года совместной жизни не удалось ни разу, даже в мелочах. На словах мог согласиться, но в итоге делал по-своему. Просто у меня от неожиданности снесло все ограничители, я плакала, просила, хватала за одежду, когда уходил. Вчера.
Ночь проплакала, а с утра позвонила на мобильный — хотела наговорить кучу гадостей. Он не взял трубку. Правильно сделал, признаю. Он меня очень хорошо знает — если не выскажусь сразу, потом остыну, подумаю... и промолчу.
Одежду он предусмотрительно собрал, пока я была на работе. Пришла домой, а в прихожей — две большие сумки, чем-то набитые. И милый сосредоточенно снует по квартире, собирает разные нужные мелочи в третью, самую большую. Конечно, зимняя и демисезонная одежда осталась, но на нее у меня рука не поднялась. Он у меня вообще большой умница, умеет просчитывать меня — мне же каждая из этих вещей стоила не меньших усилий, чем ему, он у меня всегда покупал только дорогие вещи. Мне тоже предлагал так поступать, я сама обычно отказывалась. Представляла, сколько часов дополнительной нагрузки будет стоить мне натуральная шуба, и решала ограничиться зимним пальто китайского производства. И в нем тепло. В общем, выбросила я, предварительно сломав, только его бритву. Может быть, специально оставил, чтобы мне было на чем злость выплеснуть?
Подруге, единственной, которая искренне посочувствует, решила пока не звонить — толку никакого, только новый виток слез и объяснения. Я поймала себя на крамольной мысли, что веду себя почти так, будто кто-то у меня умер — тоже через силу заставляла себя обзванивать родных, когда умерла мама, а потом переложила эту обязанность на плечи Киры, мы с ней так давно дружим, что даже родственники считают ее кем-то вроде моей сестры.
Я сидела на диване, кот устроился на спинке, положив лапы мне на плечо. Утешал. За окном летнее небо переливалось всеми оттенками розового и желтого цветов. Как хорошо, что впереди еще восемь недель отпуска. Я снова разревелась. Интересно так он начался, с сюрприза. Успокоилась почти сразу и стала собираться.
Не помню, когда я в последний раз выходила из дому на ночь глядя. Пока выбирала платье и подкрашивалась перед зеркалом (солнечные очки в сумерках — все-таки перебор), решила, что хочу мороженого. Кафе не очень далеко, дойду пешком, заодно и проверю, смогу ли обойтись без истерики на публике. Про ключи и деньги вспомнила прямо на пороге, едва не захлопнув дверь. Но ведь вспомнила!
В кафе оказалось неожиданно много народа. По летнему времени почти все столики стояли на улице под тентом и ни одного свободного не было. Подсаживаться к какой-нибудь компании, даже с их согласия, я была не готова, и тут девушка-официантка предложила пройти в зал, как выяснилось, полупустой. Там было прохладно, полутемно, тихо играла музыка — как раз то, что надо. Я поняла, что останусь здесь до самого закрытия.
Мороженое я заказала и даже ела. Видимо, так вдумчиво, что совершенно забыла его вкус. Больше смотрела в окно, на освещенные столики и людей за ними. А потом поняла, что возле самого окна в зале стоит столик тоже с одним посетителем. Мужчиной. И каждый раз, поднимая глаза на окно, я смотрела прямо на него. Не знаю, как давно он заметил мои взгляды. Я смутилась, опустила глаза на стоящую передо мной вазочку с растаявшим мороженым — есть это мне совершенно расхотелось.
Стул тихо скрипнул:
— Вы не будете против, если я к вам присоединюсь?
Я подняла глаза. Ну конечно, он самый. Срывать плохое настроение на ни в чем не повинном передо мной человеке не хотелось. Попыталась вспомнить вежливую формулу отказа, и увидела, как за освобожденный незнакомцем столик садится молодая пара. Еще пары секунд хватило, чтобы убедиться — кафе очень популярное, зал теперь заполнен практически полностью, а на эстраде явно намечается какое-то выступление.
Все это время мужчина молчал, ожидая моего ответа. Я вздохнула:
— Конечно, присаживайтесь, пожалуйста.
Он сел напротив, а я снова уставилась на малоаппетитную массу.
— Вкусно?
— Что? — я все-таки подняла на него взгляд. Он с интересом рассматривал, как я рисую закорючки ложкой в вазочке. — Нет. Кажется...
— Можно, я вас чем-нибудь угощу?
— Угощайте. — Домой уходить не хотелось, а тут общество хоть и незнакомого, но человека же, не кота. И объяснять ему ничего не надо. А заплатить за себя я смогу, в этом кафе карточки принимают.
— Вина?
— Нет. Не хочу ничего пить.
Очень скоро передо мной стояла новая вазочка с мороженым, красиво выложенным кусочками фруктов. Попробовала, вкусно. Перед моим соседом стоял высокий бокал с оранжевой жидкостью. Коктейль? Оказалось, сок.
Его выдержки хватило минут на десять.
— Познакомимся?
Я кивнула:
— Лиза. — Елизаветы мне вполне хватает на работе.
— Александр.
Я его рассмотрела. Старше меня, лет сорока пяти, видимо. Роста среднего, немного выше меня. Пониже моего беглого муженька сантиметров на двадцать. Фигура выглядит вполне подтянутой. Лицо обычное, ничего особенного. Волосы темно-русые, коротко подстрижены. Мой дорогой тоже так стрижется, «под фуражку». Вот ведь, еще и бывшими сослуживцами окажутся...
— Решили отдохнуть?
— Да. Сегодня первый день в отпуске.
— Поздравляю.
— Спасибо.
Он немного помолчал. Я никакой инициативы не проявляла. На эстраде появилась певица в сопровождении танцевальной группы. Стало слишком шумно.
— Может быть, немного погуляем?
Мне идея понравилась.
— Как насчет парка? Там аттракционы работают всю ночь. — И идти туда два квартала по центральному проспекту. И народу там много, у детей каникулы, а сегодня еще и суббота.
Он улыбнулся. Улыбка оказалась очень хорошей, красавцем его не сделала, но я бы на такую в толпе оглянулась.
— А пойдемте!
Он подозвал официантку. На мою попытку попросить собственный счет глянул так осуждающе, что я замолчала и позволила ему оплатить оба моих мороженых.
А потом были несколько самых веселых часов в моей жизни. Мы прокатились на всех «взрослых» качелях, каруселях и горках, любовались ночным городом с колеса обозрения. Он водил меня в тир! Мечта моего близорукого детства — в очках стрелять было неудобно, а когда стала носить линзы, забава казалась не по возрасту. Мой милый к оружию относился исключительно серьезно, считал, что оно в нашей семье — его прерогатива.
Вот в тире-то я и поняла, что за последние три часа ни разу не вспомнила, чего ради сбежала из опустевшей квартиры. И поняла, что очень благодарна Саше за этот вечер.
Меня не смутило его приглашение продолжить вечер у него. Интуиция молчала, а я привыкла на нее полагаться. Не чувствовалась в нем опасность. Он вообще казался кем-то вроде старого знакомого.
Такси привезло нас к двухэтажному дому в Старом городе. Странно, но дом я как будто тоже уже видела. Мы поднялись на второй этаж и остановились у двустворчатой двери. Он доставал ключи, а я рассматривала подъезд и не могла отделаться от мысли, что уже была здесь. Когда-то, очень давно.
Он поцеловал меня в прихожей, едва мы вошли и он включил свет. Я с готовностью ответила. Не знаю, сколько мы целовались, но у меня закружилась голова. Меня никто не целовал так страстно много лет. Его губы были твердыми и теплыми. Он ненадолго отрывался от меня, смотрел в глаза, снова припадал к моим губам. Я вцепилась в его плечи, прижимала его к себе, сама тянулась к нему. Потом обхватила за талию. Одна его рука придерживала меня за затылок, другой сжимал и поглаживал мою грудь. Я чувствовала, что соски напряглись под тонкой тканью.
— Пойдем? — Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, ждал ответа.
— Да. Но мне нужно...
— Ванная там. — Он улыбнулся....  — А спальня...
Я кивнула:
— Там.
— Да.
Когда я вошла, постель была разобрана, а он ждал меня, сидя в кресле. Поднялся навстречу. С моим дорогим и любимым все давно шло по накатанному сценарию. Ему, в общем-то, и близости хватало пару раз в месяц. Мое мнение в этом вопросе не учитывалось, а инициатива вызывала только удивление.
Я хотела, чтобы Саша предложил мне свой вариант. И он меня не разочаровал. До сих пор считала, что фраза «сама не заметила, как оказалась без одежды» — только из женских романов. Теперь поняла, что это значит. Нет, конечно же, я все замечала, чувствовала, участвовала в процессе с не меньшим энтузиазмом, чем мой партнер. Но ощущения так быстро сменяли друг друга, мне так нравились его прикосновения, ласки, те словечки, что он шептал мне, раздевая и рассматривая меня, что все слилось в одно общее ощущение. Счастья?
Я в долгу не оставалась. Понимала, что этот мужчина с каждой секундой нравится мне все больше и больше. Вот только говорить комплименты в постели я так и не научилась — всегда предпочитала действовать. Мне трудно передавать чувства словами — я передавала их ласками, поцелуями.
С удовольствием рассматривала обнаженного мужчину. Мне нравилось все. Его напрягшийся орган вызывал желание прикоснуться. Не заметила, что перестала ждать его действий и уже сама делаю то, что хочу. Встала на колени, придерживая ладонями, облизала подрагивающий член, чувствуя, что он еще больше напрягается, взяла в рот столько, сколько смогла, прошлась языком вокруг выступающей головки, по стволу. Выпустила его изо рта, облизала напряженно подобравшуюся мошонку. Подняла глаза на лицо любовника и наткнулась на его напряженный взгляд.
— Что? — Я вдруг вспомнила, что на заре наших отношений с Игорем он мне устроил допрос на тему «У кого ты этому научилась?» Обиднее всего, что у него же, он был моим первым мужчиной. Но он почему-то считал, что женщинам должно быть неприятно целовать мужской член и то, что мне процесс нравится — ненормально. Неужели я опять наступила на те же грабли?
— Ты такая красивая.
— Что?
Он потянул меня вверх. Уложил на постель. Я была готова принять его уже через несколько минут. Его руки были всюду, губы ласкали мою грудь. Он даже не проник в меня, когда волна удовольствия накрыла мое сознание. Я рукой нащупала его член.
— Иди ко мне.
Он не заставил себя уговаривать. Его движения позволили мне пережить вторую сладкую судорогу, вещь для меня почти небывалая. Они были глубокими и быстрыми, он двигался несколько минут, а потом замер, изливаясь в меня. Впрочем, в тот момент ни о чем думать я была не в состоянии. Утомленная, я уткнулась ему в бок и уснула почти мгновенно, как только он отпустил меня. Сказалась бессонная предыдущая ночь.
Я проснулась в чужой постели и сразу вспомнила прошедшую ночь. Саша спокойно дышал рядом, за ночь я по-хозяйски расположилась на нем, закинула руку и ногу, уложила на плечо голову. Поняв, что буквально оплела его, тут же засовестилась — я же ему все отлежала, а он терпит, бедненький. Впрочем, он, видимо, тоже устал, дыхание не сбилось с ритма, даже когда я встала.
Вернувшись из ванной в комнату, наткнулась на его взгляд. Он не поменял позу, только открыл глаза.
— Что?
— Я думал, ты хочешь уйти. Снова.
— Надеялся, что сбегу? — я улыбнулась, вернулась в постель, устраиваясь под его теплым боком. Он сразу обхватил меня за плечи рукой, прижал к себе. И тут до меня дошло, что он сказал. — Снова?
Он молча смотрел на меня. Я напряженно вспоминала. Вообще-то верной женой я не была. Если уж говорить откровенно, я и женой-то не была, так, сожительница. Мой дорогой столько протоколов в свое время написал, ему ли не знать, как таких, как я, официально именуют. А замуж он меня так и не позвал, предусмотрительный. Но и любовников у меня было за столько лет только четверо.
***
Славка. Простоватый парень с очень редким именем — Венцеслав. Сослуживец Игоря и неизменный собутыльник в три «главных праздника года» — Новый год, 23 февраля и День милиции. Праздновали чаще всего у нас, со мной в качестве повара и официантки. Мой дорогой и сам хорошо готовит, но в эти «святые» дни это — моя обязанность. Вот и тогда Славка заявился к нам с пакетом бутылок и снедью, которую следовало привести в съедобный вид до возвращения милого с работы. А тот запаздывал. Долгое ожидание не в Славкином характере — он начал отмечать в одиночку. Потом Игорь позвонил, что его ждать не нужно, у них очередной побег и его отправляют куда-то в засаду. Его дружок ехидно прокомментировал — что-то о Любке, не помню точно. А меня задело, меня любимый совсем недавно в постели любушкой назвал.
— Лизка, да мы тут с ним недавно списками мерились. — Славка хмельно улыбался, похоже, он и приехал уже под градусом, не с двух же рюмок его так повело.
— Какими списками?
— Во! — Он победно потрясал передо мной какими-то исписанными страничками.
Я взяла. Имена. Женские. Ого! 26.
— Это что, твои любовницы? — написано явно Славкиной рукой. Он у нас парень холостой, кажется, третий раз развелся пару лет назад.
— Ну да! За этот год. Я выиграл!
— Что?
— Ящик пива! У него двадцать две было...
До меня, наконец, дошло, кто, с кем и о чем спорил. Дорогой — страстный любитель пива. Крепкое спиртное пьет очень редко и весьма умеренно, потому что в подпитии себя не помнит и может что угодно сотворить. Однажды принес домой после празднования 23 февраля с коллегами крышку с бензобака от какой-то машины, свинтил по дороге. И не вернуть — не смог вспомнить, где это он стащил. А еще после одной гулянки я его привезла из соседнего города — спасибо, что «своего» безбилетника и дебошира линейный отдел оформлять не стал. Он им тогда ящик пива и возил как раз, в благодарность.
— Тоже за год?
— Ага. У нас же уговор.
— Значит, у Игоря за этот год двадцать две любовницы было? И я тоже в списке?
— Ты? Нет, ты вне конкурса, ты же постоянная. — Славка растерянно заморгал, понял, с кем поделился своими достижениями. И не только своими.
А у меня еще были сомнения:
— Да вы же и соврать могли друг другу! Откуда женщин-то столько набрали? Тоже мне, Алены Делоны!
— Не, там все честно, мы с большинством знакомы... — он защищался по инерции. — Лизка, ты меня прости. Я спьяну, не подумал...
Понятно было, что ничего он не выдумал.
Я посидела несколько минут, обдумывая ситуацию. Прямо сейчас выяснить отношения не получится, милый вне доступа. Зато «орудие мщения» — вот оно, напротив сидит и заискивающе заглядывает в глаза. Вряд ли будет отбиваться. Я подошла к Славке, наклонилась и поцеловала. Он ответил почти сразу — что значит опыт ловеласа!
Не скажу, что узнала с ним что-то новое, в общем-то удивили только два момента. Я первый раз увидела «в деле» презерватив. У меня не может быть детей, это выяснилось несколько лет назад, поэтому с любимым предохраняться не приходилось. К счастью, Славка управился с ним сам, я понятия не имела даже как его открыть, не говоря уже о надеть. Выглядел мой любовничек на самом деле неплохо. У них с Игорем рост и фигура похожие, оба под два метра, плечистые, мускулистые. Лицо, правда, у мужа кажется поумнее, дружок его совсем уж незамысловато выглядит. Раздел он меня очень быстро, сам тоже разоблачился за несколько секунд. На кровать не потащил, уложил на пол рядом с нею, на пушистый ковер, мамин подарок.
Начал целовать, гладить и мять грудь, поднял мои руки над головой. А потом защелкнул на них наручники. Я от неожиданности даже не сопротивлялась, смотрела на него, открыв рот. Потом стала дергать руками, чувствуя, как железные кольца сильнее их сжимают.
— Перестань. — Славка снова целовал меня, теперь гораздо медленнее двигаясь губами и руками по всему телу. — Они настоящие, будешь дергать, зажмут руки сильнее, до боли.
— Ты зачем?..
— Не бойся. Тебе понравится.... 
Мне понравилось. Нет, не то, что я была беспомощна, а то, как умело любовник нашел мои чувствительные местечки, не пожалел времени, чтобы своими ласками довести меня до оргазма несколько раз. Он был нежным и настойчивым. Его губы обхватывали по очереди мои соски, он посасывал их, слегка прикусывал, заставляя выгибаться навстречу. Его пальцы поглаживали клитор, играли с ним, доводя до самого порога и останавливаясь на нем. Он вошел в меня, продолжая целовать, теперь сгиб шеи, и я судорожно сжала внутри его орган до того, как он начал двигаться. Он дал мне пережить разрядку, потом начал двигаться, все быстрее и быстрее, и я первый раз в жизни кончила не от ласк клитора, а от движения члена во мне.
Славка поцеловал меня, потянулся и отстегнул наручники. Я с удивлением увидела красные припухшие полосы на запястьях — надо же, даже не почувствовала, как их получила. Он увидел, как я потираю руки, взял их в свои ладони и тоже покрыл поцелуями. Болеть меньше не стало, но было приятно.
— Дай посмотреть? — Я протянула руку и он вложил в нее тяжелые «браслеты».
— А что, раньше никогда не видела?
— Нет. Ты зачем их носишь?
— Да они всегда с собой. Так, на всякий случай.
— Слав, а Игорь этими резинками пользуется?
— Конечно. Он же не идиот.
— Идиот.
Он ушел сразу. И, кстати, это был последний раз, когда он был у нас без Игоря. То ли Славка проболтался, то ли дорогой и любимый, вернувшись через четыре дня домой, разглядел-таки синяки на запястьях и понял, что это такое. Но выяснение отношений не состоялось — я уже остыла, да и месть в какой-то степени состоялась. А он эту тему не поднимал
***
Потом был Саша. Милый очкарик с какими-то страшными диоптриями.  С ним, как ни смешно, меня тоже познакомил милый. Привел его однажды к нам в гости. Парень из Белоруссии, как он оказался в нашем городке на границе с Казахстаном, так и не знаю. Кинолог. О собаках он мог рассказывать бесконечно и очень интересно. Я, вообще-то, кошатница, пушистые и вредные — это мое все. К собакам всегда относилась настороженно. А тут чистый, ничем не замутненный восторг от всех собак разом.
Этим и взял. В какой-то момент его очередного рассказа я поняла, что передо мной молодой и очень умный мужчина. Моложе меня на пару лет, но, кажется, я ему нравлюсь. К нам он приходил часто — у него не было даже комнаты, обещали дать в ведомственном общежитии, а пока жил при своих любимцах. И питался обычно с ними же. Поэтому пару раз в неделю я приглашала его на обед.
— Сними очки. — Я протянула руку через стол. Он замолчал, снял и вложил их в мою ладонь.
Очень симпатичный. За таким девушки должны в очередь выстраиваться.
— Ты почему линзы не носишь?!
Он смутился, покраснел, отвел взгляд:
— Не могу. У меня на них аллергия.
— А без очков никак? Хотя бы на улице?
— Нет. Я пробовал, едва под машину не попал.
Я вертела в руках его очки. Да, тут не меньше — 10. Он подошел ко мне, я подняла взгляд, чтобы что-то сказать, и забыла обо всем. Он так смотрел!
Саша оказался неопытным любовником. Не знаю, был ли у него практический опыт до меня, мне показалось, что он теоретик. Делал только то, что говорила я. Мне не очень нравится говорить в постели, но тут приходилось едва ли не командовать. Он целовался, чуть приоткрыв губы. Его член был так напряжен, что он мог излиться в любой момент.
— Иди ко мне.
Он лег на меня, я протянула руку и направила его орган внутрь себя. Он быстро задвигался и через несколько секунд замер, я почувствовала, как его семя вливается в меня. Не скажу, что была в восторге, но и неприятной эту близость не назвала бы.
Поразило меня другое — он за одно свидание кончал 2—3 раза. Парень быстро учился, и мне больше не приходилось направлять его. Он рассматривал меня, исследовал, гладил, целовал. С ним я узнала, что одной из зон возбуждения для меня может быть кожа между лопаток. Он начинал целовать меня там, слегка прикусывал кожу, а я мгновенно намокала и начинала изгибаться ему навстречу, подставляясь, прося близости.
К Саше я могла бы уйти от Игоря. С момента моего неприятного открытия прошло три месяца, ничего еще не забылось и быльем не поросло. Но он хотел вернуться домой, в Белоруссию, в какое-то село. А я горожанка. И патриотка малой родины — даже после университета вернулась в свой городок из столицы Урала.
Так что уехать, да еще и в село, пусть и в далекой перспективе — это не для меня.
Мы встречались месяца три, а потом Саша просто перестал приезжать. Я спросила у дорогого, куда делся его приятель, тот буркнул, что уволился и уехал, кажется, домой. Меня удивило, что не попрощался. Но с другой стороны, он ни разу не сказал, что я для него что-то значу.
Только однажды. Мы лежали в постели, дыхание медленно успокаивалось, мне было очень хорошо. Это было второе или третье свидание, в моих руководящих указаниях больше не было нужды, и я получила чистое удовольствие от близости.
— Уходи от него.
— Что?
— Уходи от него. Он тебя не любит. Уходи ко мне.
— Куда? В Белоруссию? Я не хочу.
Он вздохнул, потом наклонился ко мне, и мы продолжили прерванное занятие.
Кстати, а ведь недавно мне и Славка о нем говорил, сказал, что Саша там у себя бизнесом занялся, какие-то породы охранные разводит, так что первый мой любовник к нему ездил за щенками, он нашим по старой дружбе дешевле продал. Только почему-то Славка всего о пяти годах говорил — Мол, вот, вернулся, и пяти лет не прошло, а как поднялся, что значит, среди своих... А со слов Игоря Саша уехал почти 20 лет назад...
***
Следующим был Дима. Снова сослуживец моего милого. Бывший. Но это особая песня. Года через три после истории с Сашей Игорь повадился ночевать в саду. Конечно, не под открытым небом. В принципе, это что-то вроде дачи в черте города. Наш город стоит на двух берегах Урала. Вдоль реки тянется примерно километровая полоса Зауральной рощи. Вот в этой роще и расположен садовый участок. Там двухэтажный домик, баня, свет. Только удобства на улице. И с чего это мой дорогой так воспылал любовью к природе? Он вообще-то в сад только по крайней необходимости ездит, там его мама хозяйка, так что Игоря только на тяжелые работы зовет.
Мне туда ход вообще заказан. А тут милый сам позвал, с ночевкой. Я, конечно, согласилась. Приехала на такси, пешком между садовыми участками в темноте пробираться побоялась. И только на месте выяснила, что компания несколько больше, чем я ожидала. Третьим и был Дима.
Беднягу выгнали с очередной работы за то же, что и из милиции — за пьянку. Вот если честно, насмотрелась я за почти пятнадцать лет службы моего милого на его коллег и удивляюсь — это как же надо пить, чтобы все-таки выгнали? Видимо, уж совсем что-то отчудил непотребное Димочка. Впрочем, кем он там работал в последний раз, я так и не узнала.
Оказалось, что у моего любимого чудная идея — он хотел попробовать секс втроем. Дима был «за», оставалось уговорить меня.
Я все еще была влюблена в своего мужа. Кира после истории со списком говорила, что у меня нет гордости, и она никогда не смогла бы такое забыть, пусть и любимому человеку. А для меня это был уже эпизод прошлого. Все равно это был мой, самый лучший мужчина на Земле.
И вот такое предложение. Он попросил, а я не смогла ему отказать.
Игорь знал меня очень хорошо. А Дима оказался очень ласковым любовником. Мне никто до него не ласкал клитор языком. Я и понятия не имела, какое удовольствие могу от этого получить. Это не было взрывом, скорее серией маленьких волн, каждая позволяла подняться на вершину и плавно скатиться с нее, чтобы подняться вновь. По-моему, они не впервые действовали вместе, слишком хорошо понимали друг друга. Кстати, Дима тоже пользовался «предохранителем», Игорь, как обычно, обходился без него.
... После разрядки Дима мирно уснул рядом со мной, а вот дорогой превзошел самого себя. Таких ласк я не видела от него со времен ухаживания, когда он прибегал на свидания в любое время суток, когда позволяли дежурства, и я, по неопытности, принимала возбужденное состояние его члена за обычное. Пока подружка не просветила — к тому времени уже почти год, как замужняя дама. А до настоящей близости у нас тогда еще не доходило, только поцелуи и объятия. Позже-то я и сама своей наивности удивлялась.
Тем летом наши встречи втроем повторялись несколько раз. Странно, но с каждым разом мне они нравились все больше. Мужу больше не нужно было уговаривать меня, я сама хотела ласк Димочки. У него, кстати, и сдерживаться, не изливаться, получалось подольше, так что иногда я кончала и от двигающегося во мне члена. Сам Игорь «руководил процессом», позволял мне ласкать себя, но как только чувствовал приближение оргазма — тут же отстранялся. Брал он меня только после Димы, когда точно убеждался, что тот спит.
Осенью, с наступлением холодов, поездки в сад прекратились, а с ними и наши свидания. Как-то любимый проговорился, что Димка окончательно спился, живет у родителей, на их пенсии. Жаль. Неплохой человек.
***
И последний мой любовник. А ведь тоже Саша. Только он представился Шуркой. Единственный, с которым я познакомилась без прямого участия муженька. Ну, если не считать того, что сейчас выжидающе смотрит на меня, пока я роюсь в воспоминаниях.
Это был единственный случай, когда мой любимый уходил от меня надолго. И ведь тоже в каникулы, только тогда весенние. Его матери сделали операцию. Она две недели лежала в больнице, где единственный ребенок ежедневно навещал ее, а я передавала обеды и завтраки; ужином больную обеспечивал сын. И вот теперь она будет дома, одна, а любые физические нагрузки ей противопоказаны. Значит, ни приготовить еду, ни прибраться в квартире она не сможет. Нужен помощник. Сын.
Жить на два дома Игорь не хотел. Я, правда, заикнулась, что могла бы переехать с ним, но заранее знала ответ.
— Ты что?!! Ты же знаешь, как мама к тебе относится! Ей нельзя нервничать.
Действительно, отношения со свекровью у нас как-то сразу не сложились. Я называла ее по имени-отчеству, она меня «эта». Не помню, чтобы она хоть раз обратилась ко мне. Когда-то она так отучила меня звонить к ним домой — если слышала мой голос, молча передавала трубку дорогому или просто клала ее на рычаг. Выяснить причины такой неприязни у меня возможности не было, с точки зрения любимого, я накручивала себя на пустом месте, мама меня любит, просто она такой человек. Ну, ему виднее... В общем, любить меня она всегда предпочитала на расстоянии. Как можно большем.
Когда Игорь все-таки собрал вещи и уехал, мне показалось, что мой мир сломался. Держало только то, что обещал вернуться. Кира, как всегда, прибежала утешать непутевую подругу. Видимо, выглядела я совсем плохо, потому что вместо ожидаемых нотаций на тему женской гордости, получила подробный рассказ, как медленно восстанавливается после операции организм у стариков, а женщине все-таки за семьдесят. Заверения, что Игорю я очень нужна, живем же мы вместе почти десять лет. И он обязательно ко мне вернется.
Вот тогда-то я и отправилась смотреть на новый фонтан. Одна, без Киры. Весна была очень теплая, в конце марта температура ночью не опускалась ниже 0. И у нас заработал «поющий» фонтан с подсветкой.
Шурка налетел на меня, как вихрь. Вихрь смеха и радости. Он только сегодня вернулся в город после нескольких лет отсутствия. Встретился с друзьями, даже немного выпил. А сейчас бродит по городу и любуется, как он похорошел, каким стал красивым. А какие тут девушки!
Он был тем, в ком я так нуждалась. Мы бродили с ним по улицам. Целовались на скамейке в парке. Снова бродили. Он совсем не был пьян, без умолку болтал о городе, что и где изменилось, что ему нравится. А потом пригласил к себе. Мы оказались совсем рядом с его домом. Он обещал угостить каким-то совершенно особенным шампанским, настоящим французским. А я просто не хотела быть одна. И мне понравилось, как он целуется.
Шампанское и вправду оказалось вкусным. Мы выпили по бокалу.
Он и в постели был таким же — быстрым, порывистым, хотел всего и сразу. Когда я взяла в рот его член, он показался мне таким же вкусным, как выпитый недавно напиток. Я облизала его по всей длине, не обошла вниманием и мошонку. Он прошептал:
— Что ты делаешь?
— Он у тебя вкусный, как эскимо...
***
— Эскимо.
— Все-таки вспомнила?
— Неужели ты запомнил?
— Да вот как-то никто, кроме тебя, мне таких комплиментов не делал.
— Шурка? А почему сразу не сказал? Не узнал?
— Узнал. Сразу, как вошла. Ты совсем не изменилась.
— За пятнадцать-то лет? — Недоверчиво хмыкнула я. — Но все равно приятно слышать.
— Четырнадцать.
— Что?
— За четырнадцать лет. Но ты и вправду изменилась — стала еще красивее.
— Спасибо. — Ну кому неприятно такое услышать? Я потянулась к его губам.
Когда он отпустил меня, и наше дыхание успокоилось, спросил:
— Куда ты тогда сбежала?
— К мужу.
— А сегодня почему осталась?
— Больше не к кому. — увидела вопросительный взгляд и пояснила. — Он от меня ушел, два дня назад.
— Вот как. — Он помолчал. — А я тебя искал. Ходил к фонтану каждый вечер, надеялся встретить, думал, ты там живешь.
— Нет, я из Нового города.
Мы провели в постели весь день. Говорили. Занимались любовью. И снова говорили. Он военный, три месяца назад вышел в отставку и вернулся в родной город. Слава богу, не полиция — ее с меня пока хватит.
Я бы осталась у него дольше, но мысль о голодном пушистом утешителе дома не давала покоя. Он вызвал мне такси — только теперь выяснила, что свой сотовый забыла-таки дома. И поехал со мной.
На лавочке у подъезда сидела Кира. Она подняла на меня заплаканные глаза. Вскочила, схватила за руку.
— Ты что вытворяешь, идиотка! Тут твой Игоречек звонит, просит тебя проведать! На звонки не отвечаешь! За дверью кот дурным голосом орет! Я слесаря вызвала!
— А слесаря зачем? — Шурка из-за моего плеча с интересом рассматривал бушующую подругу.
— Дверь вскрывать! — она, наконец-то, заметила, что я не одна. — А вы кто?
Я наклонилась к самому уху подруги:
— Кира, я влюбилась. — Шурка все равно слышал, а соседям хватит и того, что они уже видели.