Написано совместно с 
Часть 1.
Вступление.Несчастье в квадрате это ремонт в ремонте! И когда на свежеокрашенный потолок и новенький паркет проливается кипяток из квартиры сверху, картина такая, что создатель нетленного полотна «Девятый вал», как говорится, нервно курит в сторонке.
Проще говоря, все выглядит так, что хочется бежать скорей оттуда... Или же взять монтировку и молоток и поиграть в Раскольникова с той старой грымзой, что забыла закрыть кран в ванной этажом выше...
Нет, ну я, конечно, вызвал молодцов из ЖЭКа, сунул пару стольников бригадиру, но... «слышь, командир, мы только дня через два сможем приступить. Работы завал, и все такое, и это где-то дней на десять минимум...».
Квартира у меня однокомнатная студия, где сплю, там и ем, а сейчас там даже спать невозможно, воняет плесенью или чем-то еще, короче я искал, у кого перекантоваться и тут очень удачно встретил в баре Витьку.
Пьяная баба пизде не хозяйка, а пьяный мужик, видимо, языку, раз мне так неожиданно поступило предложение пожить у него сколько надо. Отказываться я не стал.
1.
— Ну, сколько можно терпеть?!
— Он, наверное, ещё не спит... — ответила я ему.
— Да спит он. Давно лёг. Я заходил. Дрыхнет без задних ног, — упрашивал меня муж, — он же ещё две недели у нас будет жить... И что всё время терпеть?
— А зачем ты, вообще, его позвал? Хотел же он в гостинице остановиться... А ты спьяну — поживешь у нас, место есть, что деньги тратить...
— Ну... Не подумал, — оправдывается муж.
— Надо меньше пить, теперь терпи... А, может, когда днём? — фантазирую я, чувствуя, что начинаю «заводиться».
А этот паршивец всё гладит и гладит мой животик, постепенно спускаясь, всё ниже. Вот рука проскользнула в трусики. От неожиданности я сдвинула ноги, зажав её. Но едва он пошевелил пальцами, как мне стало всё равно: спит там, в большой комнате Слава или нет. Мне так захотелось его. Всё же неделя без секса для меня тяжкое испытание. Я расслабилась и он, почувствовав слабину, тут же навалился на меня, целуя в губы, одновременно второй рукой стискивая грудь под сорочкой.
— Ох-х-х... — застонала я не в силах сдерживаться.
— Я хочу тебя! — вторил он.
— Да... Я тоже! — шепчу я и лихорадочно стаскиваю задранную до подбородка сорочку, а следом и трусики.
— Сволочи мужики... — думаю я, — какие же они сволочи... И без них плохо...
Его губы ухватили сосок и стали сосать.
— А ведь без них никак! — меня распирает от желания, к тому, кто сейчас ласкает меня, пытаясь довести до исступления, — да-а, — не выдерживаю я сладкой пытки, выгибая спинку.
— А-а-а... — теперь уже его голос разносится по спальне.
Я нащупала стоящий колом в трусах член и обхватила его ладонью.
По спальне тихо перекатывались наши шепотки и стоны...
Вот я, уже сдернув с себя остатки одежды, сажусь на его лицо и наклоняюсь вперед, лаская языком член... Он вылизывает мою киску, помогая языку руками.
— Какие нежные и сильные руки, — проносится у меня мысль, но пропадает, когда пальчики начинают двигаться в вагине, — и такой большой и твёрдый член...
Он двигает бёдрами, стараясь поглубже войти в мой рот. А я обрабатываю языком чёрную в темноте головку, давясь от жадности и нежности к своему мужчине. Двигаясь в унисон, мы доводим, друг друга до исступления, а все проблемы остаются там за дверью...
А потом когда я взвыла от его ласк, ужом выскальзывает из-под меня и, пристроившись сзади, толчком входит на всю глубину.
— Да-а... — рвется с языка и я «улетаю» в далёкую голубую даль...
Нет ничего: ни времени; ни пространства; ни даже этой спальни... Есть большой и твердый член. Который вошёл в меня, и приносит радость и удовлетворение, двигаясь внутри меня. Но этот паршивец (муж, а не член, естественно), как всегда, действует на два «фронта». Буравя меня своим фаллосом, он, наклонившись почти лежа на моей спине, нежно, руками ласкает груди, теребя соски и, «выглаживает» лобок и клитор, доводя отточенными движениями до исступления.
Долгое воздержание, активные движения, и вот я уже стремительно проваливаюсь в розовую глубину оргазма. Мои мышцы дрожат, по телу прокатываются спазмы. Затвердевший живот, подергивающийся в конвульсиях, заставляет меня резко согнуться, выбивая из груди воздух. Я хриплю, поддаваясь эмоциям, пытаюсь резко вдохнуть. Чувствую, как сжимается в спазмах вагина, обхватывая плотнее член, и где-то на грани сознания удовлетворенно ощущаю, как тугие струи спермы заполняют меня. Как в экстазе дергается прижатое ко мне тело и как нам хорошо вдвоём...
Мы медленно разделяемся. Он падает на кровать, в изнеможении вытирая вспотевший лоб. Я ложусь рядом. Наше тяжелое дыхание перекрывает все посторонние звуки. Отдышавшись, целую мужа и спрашиваю:
— Идешь мыться?
— Иди. Я сейчас, — отвечает он, — только отдышусь.
Тяжело встаю и, подхватив валяющуюся на полу ночнушку и трусики, отправляюсь в ванну. Там с удовольствием встаю под душ позволяя горячим струям смывать пот, грязь и приятную усталость. Намыливаю мочалку и начинаю себя тереть. Я стояла спиной к двери, когда он вошёл. Молча протягиваю назад руку с губкой и встаю, упираясь в стену. Небольшая заминка, и вот он трет мою спинку. Руки постепенно спускаются ниже. Вот они ласково проходятся по ягодицам, и уже без стеснения мылят меня между ног. Расставляю их на ширину плеч, выгибаю спину... Вторая рука мягко поглаживает горячие ягодицы сверху вниз, и вдруг два пальца проваливаются в моё влагалище. Сам собой вырывается стон.
— Стой! — говорю я с придыханием, — ты хоть дверь закрой на защелку... и поворачиваю голову...

2.
У меня, прямо как у какого-то неврастеника, дико разболелась голова. А вернее сказать, обе... Было с чего. Эта неделя выдалась неудачная. Чужая квартира. Подругу не приведёшь, а у неё негде... Я ведь молодой и мне хочется... Страшно ныли заполненные тестикулы. Я привык дома трахаться два раза в неделю, а здесь хоть садись в уголок и дрочи на хозяйку! Несмотря на то что она старше меня на несколько лет, но выглядит потрясающе. Всё при ней, а задница так, вообще, мечта: гладенькая, упругая и пухлая. Так бы ей сейчас и засадил... Но ведь Витька мне с жильем помог, я у него в гостях,... и такая подлянка?
Почти уснув, я в полудреме слышал, как заглядывал ко мне Витёк... А потом я проснулся от стонов. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто и отчего там стонет. Мой член тут же выказал своё отношение к услышанному: встав и закостенев как палка. В паху заныло, яйца заломило.
Не выдержав, встаю, и осторожно выйдя в коридор, заглядываю в спальню. И поглядев, понял, что моя осмотрительность была излишней. С таким же успехом я мог надеть кирзачи и спокойно заниматься строевой подготовкой в коридоре. Приютившие меня хозяева самозабвенно трахались, ни на что, не обращая внимания. Стоны и охи будоражили мой слух, а привыкшие к темноте глаза выхватывали и запечатлевали в памяти увиденное. Я не любитель подсматривать, но, оказывается, это чарующее зрелище. И в натуре всё гораздо интереснее, чем скажем в определенных немецких фильмах. Член задрожал, меня затрясло и мне пришлось, как когда-то в далеком детстве заняться самоудовлетворением, попросту дрочить, чтобы сбросить напряжение, глядя на развлекающуюся парочку. Конечно, я не против и сам поучаствовать в такой секс — игре, но меня не пригласили, и приходилось довольствоваться «Дунькой Кулаковой» да вздыхать от зависти...
Через несколько минут, чувствуя, что из меня вот-вот брызнет, шмыгнул в ванную и «стравил» сперму в умывальник. Выскальзывая обратно в коридор, чуть не столкнулся с обнаженной хозяйкой, идущей под душ. Когда она зашла, не закрывая на шпингалет дверь, я прильнул к щёлке ... и с вожделением, несвойственным мне, рассматривал желанное женское тело. В то же время, прислушиваясь: «А не идет ли Витя на помощь Лене? Вымыть её под душем... Как поступил бы я». И вдруг услышав храп, даже оторопел от неожиданности. Прислушался. Точно Витя храпел. Я даже не поленился проскользнуть и проверить комнату. Раскинувшись на кровати, он спал и похрапывал, навевая на меня «дурные мысли».
Кому в голову «бьёт моча», мне же, похоже, ударило остатки спермы. Решив: будет, что будет, снял одежду и молча зашёл в ванну. А когда Лена, даже не глядя, протянула мне мочалку, и повернулась к стене, я стал нежно намыливать пленяющее меня тело. С некоторой опаской помыл попочку, хотя мне хотелось её расцеловать, и совсем обнаглев, полез дальше пальцами... И тут она повернулась...
3.
От неожиданности я чуть не падаю, — «картина маслом» — вместо мужа в ванной, вплотную ко мне стоит голый Славка, и я вижу, как он на меня смотрит. Член его набухает прямо на глазах, слегка качаясь при этом. Не отрываясь, я гляжу на него, невольно сравнивая с членом мужа, у гостя он даже на вид больше.
Краем глаза вижу, как кожица, обтягивающая член, сдвигается, оголяя вздувшуюся бордовую головку. Как пульсируют вены на стволе, и выступает, становясь больше на самом кончике прозрачная капля... И тут вспоминаю, что стою перед ним голой и запоздало сжимаю ноги, хватая с крючка полотенце, пытаясь прикрыть груди.
— Ты что? Блин, выйди сейчас же! — вполголоса говорю я, пытаясь прикрыть вдруг резко набухшие соски.
— А если не выйду? — хрипло отвечает он и от этой хрипоты, я чувствую, что по еще влажной коже бегут мурашки.
— Тогда выйду я! — чертыхаясь, произношу громким шепотом, впрочем, вода, которую забыла выключить, заглушает любые звуки.
— А, может, я тебя домою? Ты такая... Сексапильная и красивая! — и добавляет фальцетом, — я видел, как вы с Витькой трахались.
— Слава, выпусти меня, идиот! И выйди отсюда! — почти прошу я, вышагивая из ванны, и тщетно кутаясь в полотенце.
Полотенце пытается сползти вниз, а эрегированные соски бесстыже выпирают вперёд. Делаю шаг и натыкаюсь на его мощный торс, перегораживающий дверной проем. Он меня не трогает, но его взгляд... Он такой сексуально-напряженный, что я почти физически ощущаю прикосновение, и он ласкает меня не хуже руки, несколько минут назад хозяйничавшей между моих ног.
— Пропусти! — в панике шепчу я и снова пытаюсь пройти.
— Нет! — говорит он и делает мне навстречу шаг, поднимая руки и пытаясь погладить опять вывалившуюся грудь.
Отпрянув назад, неожиданно для себя размахиваюсь. Звонкий звук пощёчины, и я вижу, как расплывается алое пятно на его щеке. А он, засмеявшись, отступает назад, неожиданно разворачиваясь, и выходит прочь. Уже на пороге поворачивает в мою сторону лицо и нежно так говорит, медленно цедя слова:
— Ты ещё вспомнишь эту пощёчину! Будешь умолять меня трахнуть тебя, а я еще хорошо подумаю...
Он уходит, а я медленно приваливаюсь к стенке, вся, дрожа от возбуждения и проснувшегося во мне желания.
Рука машинально щелкает шпингалетом, закрывая дверь, и я долго стою, как истукан не понимая где и зачем, я нахожусь. Низ живота ломит, набухшие соски требуют ласки, а перед глазами стоит набухающий огромный член медленно, но уверенно поднимающийся «в стойку».
4.
Субботнее утро.
— «Сучка, ты, дорогуша!» — беззлобно думала я, подкрашивая губы. Вчерашнее происшествие заставляло с утра быть при параде. Никаких растянутых маек на голое тело, никаких масок из субстанции, внешне похожих на рвоту Шрека, — домашние, по-своему элегантные платья, или брюки, в меру обтягивающие фигуру.
— Что надеть думала я, роясь в шкафу и перебирая плечики с вещами. Выбор пал на в меру короткую юбку и вполне приличный закрытый топ.
В глубине души я знала, что Славка все равно будет раздевать меня глазами, и мне не нравилось такое, хотя это возбуждало и заводило меня.
— Мальчики, завтракать! — позвала я, доставая из холодильника мясные и сырные нарезки, и засовывая хлебцы в тостер, параллельно разбивая четыре яйца на сковородку. Сверху посыпала тертым сыром и капнула немного соевого соуса, для пикантности. Все это быстро прикрыла крышкой и поставила на медленный огонь. Достала сыр «Хохланд», решив потом покрошить и его.
Муж на призыв не отозвался, в ванной еще шумела вода, а Слава материализовался и, сказал: «Привет, хозяюшка», подошел почти вплотную и притянул к себе за талию, уверенно, неожиданно и сильно.
Я дернулась и выронила сыр. Мне показалось, что его руки это огненный обруч. И тут же ощутила, как о мое бедро уверенно трётся уже твёрдый член. Скрывая дрожь в голосе, ледяным тоном говорю:
— Быстро отпустил, слышишь!
— А то что? — не остаётся он в долгу, — мужу скажешь?
— Ещё раз по морде хочешь, так получишь,... — почему-то шёпотом продолжаю я.
И тут же его руки, как наручники с силой перехватывают мои запястья:
— Я же тебя предупредил! — нашёптывает он мне в ухо и целует в шею...
Испуг сменяется теплотой, разливающейся в паху. И неожиданно для самой себя, мне вдруг дико захотелось, что бы он, ни смотря, ни на кого сильно поцеловал меня в губы, грубо сжав груди выкручивая сосочки.
— Сейчас Виктор придет, — уже жалостливо прошу я, начиная дрожать от возбуждения.
— Нет! — твердо говорит Слава, — он только начал бриться...
Его рука тянет мою и кладет на твёрдый член, крепко прижимая её к нему... Неожиданно для себя, я машинально сжимаю его сквозь трико, и, охнув, тут же отпускаю. Он смеётся и, отпрянув, оставляет меня в покое, как ни в чем не бывало, садясь за стол...
А я как последняя дура, стою «столбом», не понимая, какую игру он затеял. То, что он хочет меня трахнуть — понятно! Но его действия, «не лезут ни в какие ворота» и не поддаются логике! Я их тупо не понимаю!
— Кормить будешь? — радостно вопрошает он, наливая себе чай.
— Да... Сейчас... — машинально говорю я, нагибаясь за упавшим сырком.
И тут же чувствую руку, поглаживающую мою, обтянутую коротким подолом попу. Которая мгновенно проскальзывает под него и прижимается к лону. Резко выпрямляюсь, стараясь сжать бёдра, но не тут-то было... Его ладонь словно каменная. Пальцы сжимаются, прихватив вместе с трусиками вульву, и тянут вниз. Раздается противное чмоканье, и я чувствую, как предательски намокают трусики. Теплота внизу живота, свернувшись в обжигающий горячий комок, заставляет выпятить попку и застонать:
— Отпусти...
— Отпусти, пожалуйста... — поправляет он, оттягивая мою многострадальную, желающую это киску...
— Ну, пожалуйста! — тяну я, — отпусти...
— Вот так лучше, — спокойно говорит он, — а трусики надо сменить! Мокрые... — и отпускает меня.
Ошалело отскакиваю от него и вижу, как он, понюхав пальцы, облизывает их:
— Вкусная ты баба! Так быстро заводишься. Было классно бы вставить тебе прямо при муже...
И тут же меняя тему разговора:
— Мы есть-то, будем?
Стою красная как рак, в голове ни одной мысли кроме:
— Я его хочу! Сейчас... Сразу...
В кухню входит муж и произносит:
— А что на завтрак? Оголодал прямо вусмерть... — и, наклонившись, целует меня в щёку.
— Как дела, дорогая? — и обращаясь к Славе, — ну чем тут нас кормят?
Тот поднимает кружку с чаем и зыркнув в мою сторону вежливо произносит:
— Пока чай, остальное секрет повара, вон спрятано на сковородке... Тебя только и ждём!
Я ощущаю себя вором, застигнутым на месте преступления. Мокрые трусики приклеились к коже, и я, кажется, слышу, как там все чмокает при движении. Лицо горит. На губах застыла глупая улыбка...
Подхожу к плите, и раскладываю по тарелкам яичницу, ставя их перед мужиками.
— Давайте, кушайте... Посолите по вкусу, если надо.
— А ты? — спрашивает благоверный.
— Уже поела, — вру я, и почти бегом несусь в спальню менять ... труселя.
5.
Я в таком же возбуждённом состоянии, как и вчера. Когда пришла в себя в ванне наяривая рукой свою киску после ухода Славы. Стягиваю трусики, бросаю их на пол и сажусь на кровать.  Внимательно прислушиваясь к невнятному говору голосов из кухни, начинаю яростно мастурбировать, понимая как мало у меня времени. Ладошка порхает бабочкой, а пальчики то теребят клитор, то проскальзывают в вагину, оглаживая и лаская всё, до чего могут дотянуться. Не прошло и пары минут, как я уже готова. Стиснув зубы, чтобы не закричать глотаю воздух, трясясь и дергаясь в оргазме, а перед глазами вместо мужа стоит Славкин член с большой бордовой головкой, который раз за разом погружается в моё лоно.
Тяжело вздохнув, тяжело поднимаюсь и, спрятав в карман чистые и мокрые трусы, плетусь в ванну мыться. Там сидя на бортике и задрав юбку, поливаю мою многострадальную киску из лейки душа, с удовлетворением прислушиваясь к ощущениям. Теплая вода смывает тяжесть и снимает возбуждение, и я понемногу начинаю успокаиваться.
Ещё через пять минут, я налив себе чашку кофе, присоединяюсь к мужчинам, обсуждающим планы на выходные:
— Может, пока тепло в парк погулять сходим? — предлагает Слава.
— Ты еще в театр пригласи! — язвит муж.
— Можно и в театр! — поворачивается он ко мне, — что скажешь?
— А мы так давно никуда не ходили... — задумчиво констатирую я, — про театр я и забыла! — осуждающе смотрю на Виктора.
— А что я? — недоумевает тот, — ты ведь не просилась ни разу!
— А должна? — вскипаю я, — может быть и в ресторан я тебя должна приглашать?
— Ну... Нет... Что ты... — мямлит он, явно теряясь.
— Тогда ты! — я тыкаю пальцем в мужа, едешь и покупаешь билеты в драмтеатр, — а ты, Славка идешь за мясом. Я хочу шашлыка. Поедем на дачу и там приготовим! И вина, хорошего мне, возьми... — добавляю, чуть подумав. — Нет лучше «Мартини» и оливки! — «раскатываю» губу понимая, что выиграла. — Я отдыхать и расслабляться буду!
После завтрака мужики, стали не торопясь обсуждать методы приготовления мяса для шашлыка. Когда мне надоело их слушать, я, чуть повысив голос, спросила:
— И что? Кого мы ждём? Или вы думаете, что билеты в театр и мясо для шашлыка само появится на столе?
Они оба уставились на меня, а потом встали и пошли собираться. По правде говоря, отправила их врозь я со смыслом, решив, что с покупкой мяса Слава управится быстрее и у меня будет время поговорить с ним... А, вероятно, даже... У меня аж живот свело, представляя, что мы с ним можем сделать. Но он «обломал» меня во всех смыслах! Они поехали вместе. Оказывается, у нашего гостя есть знакомый шашлычник, который подгонял ему при необходимости уже готовое вымоченное мясо. И его точка находилась где-то там в центре. Так что приехали они вместе, а мне, мечтательнице пришлось ещё раз менять трусики, знаменующие крушение моего коварного плана... Билеты в театр они всё же купили, но не на сегодня и даже завтра, а на вторник. Хотя мясо, которое привезли, было очень даже ничего!
6.
На фазенду поехали в Славиной машине. Уже сев, я заметила пакет с парой бутылок водки и несколько упаковок пива. Решив, что стоит отыграться, устроила небольшой спектакль:
— А водка и пиво зачем? Я с пьяным водителем возвращаться домой не буду! Ещё жить хочу!
— Вот и мы так подумали, — нравоучительно произнёс Слава, — Витя сказал, что там есть, где спать и печка присутствует... Посидим, отдохнём, расслабимся, а в воскресенье вернёмся!
— Да не хочу я там ночевать! — возразила я, чувствуя подвох, — дома спать надо, а не в развалюхе!
Но моё мнение никого не убедило и пришлось смириться. Старенькая Тойота, чуть поскрипывая, бодро бежала по улице, а когда выбрались на шоссе, полетела стрелой. Увидев мой заинтересованный взгляд, водитель бодро сообщил: «Движок, зверь! Двухлитровый, сто пятьдесят лошадей! И кушает мало».
Я его выслушала, а потом, скорчив недовольную гримаску, отвернулась.
От его голоса меня опять бросило в жар!
Пока я размышляла о том, что творю и зачем мне это надо, мы уже доехали. Загнали машину на территорию и, переодевшись, мужики занялись мангалом, а я мясом. Потом они как-то притихли.
— Никак пузырек распечатали? — подумала я, и, закончив с мясом, пошла проверять.
Так оно и было. Около горящего огня, они, прямо на разложенной газетке организовали импровизированный столик и уже остограммились, закусывая консервами, абсолютно неучтенными в наших запасах. Видимо, нашли их в доме или же купили вместе с выпивкой.
Поняв, что скандалить бессмысленно, я ехидно поинтересовалась:
— А что дама должна сама себе наливать?
Мой зашевелился, побежал в дом, притащил два табурета и моё «Мартини». Один приспособил под стол, а второй подставил мне. Но я предложила сесть по-человечески на веранде, куда мы и передислоцировались. Парни ополовинили бутылку, а я вряд ли выпила больше ста грамм, когда муж вернулся от мангала и сообщил:
— Всё! Угли готовы! Пора шашлык жарить!
У меня в животе заурчало, и я вспомнила, что так и не позавтракала из-за Славиных утренних игр. Мужики, забрав шампуры с мясом, ушли во двор, а я стала собирать закуску, резать овощи и хлеб. Через некоторое время, когда сидела с набитым ртом, утоляя голод, послышались шаги. Подошёл Слава с первой порцией шашлыка и, посмотрев на меня, протянул шампур.
— Ешь, давай. Тебе силы нужны...
— ... — я вопросительно поглядела на него.
Он неопределенно хмыкнул и, схватив кусок мяса и забросив себе в рот, опять ушёл.
Потом пришли оба. Сказать, что водка лилась рекой нельзя. Скорее она лилась в моего олуха, а Славка просто чокался с ним. Все непонятки сложились в вместе. Напоив моего муженька до усрачки и уложив спать, он собирался заняться мной. Я не возражала и поэтому подыгрывала ему. Но моя половинка проявляла «характер и стойкость», и, плюнув на их игры, я пошла в дом, взяла одеяло, надела купальник и легла за домом, хоть немного позагорать на горячем весеннем солнышке. После сытного обеда и выпитого «Мартини» меня разморило и я прикемарила.
7.
Проснулась я оттого, что по мне, что-то ползало. Не открывая, глаз пробурчала:
— Ладно, Слава я проснулась, давай... и повернулась на спину, чуть раздвинув ноги.
Тишина была мне ответом. Я открыла глаза, рядом никого не было. Стряхнув с себя какую-то мерзкую букашку, и чувствуя, как закипаю, встала и пошла на веранду.
Славик был там. Он медленно цедил из банки пиво, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Обескураженная таким поведением спросила:
— А Витя где?
— Спит, наверное... — ответил он, — вот думаю под бочок к нему привалиться...
— А я? — вдруг вырвалось из меня.
— А что ты? — он глянул мне в глаза, и тихо произнёс, — трахаться хочешь?
Уверенная, что всё поняла и разложила «по полочкам» я почти кричала:
— Сам трезвый, а моего напоил до беспамятства; сюда привёз, а теперь — что я?
— Ну, я же в него силком не вливал, а нажраться он ещё с утра хотел... Какие претензии...
— Гад, ты! — покраснев, заорала, так что слышно, наверное, было в другом конце сада.
И сжав кулачки, шагнула вперёд. Лучше бы я это не делала... Словно ожидая этого, он спокойно поймал меня, завалив себе на колени, и с размаху врезал по заднице открытой ладонью. А так как её прикрывал только узенький треугольник ткани, то получилось: очень звонко; ужасно больно; до слёз обидно и стыдно. Вскрикнув, я почувствовалось как «загорелась» моя ягодица, а этот стервец, для симметрии приложился и по второй. Я попыталась вырваться, но не тут-то было. Он уже держал меня двумя руками, прижимая к себе. И когда прекратила дрыгаться, спокойно сдернул мои плавки и запустил руку между ног. Ещё немного борьбы и вот я свисаю с его колен, упираясь руками в пол, дабы не стукнуться головой....  А он, вцепившись в вульву одной рукой, второй развязывает бретельки лифчика. Я лежу или скорее вишу в очень пикантной позе на его «коленях». Ноги со сдёрнутыми до голеней трусами болтаются в воздухе, попа торчит вверх, а руки упираются в пол, не давая телу упасть. Славина рука по-хозяйски «копается» в моей промежности. Его движения сопровождаются противным чмоканьем. А я, как последняя проститутка, теку в «три ручья» и не могу ничего с собой сделать.
— Ох... — вырывается у меня, когда он вгоняет три пальца в вагину и начинает быстро двигать ими вперёд-назад.
— Что? Тебе нравится, мокрощёлка? — обращается он ко мне, — ведь ты этого хотела? — вторая рука ухватила и сжала мою ближнюю к нему грудь.
— Нет... — пытаюсь я протестовать, и ёрзаю лобком по горячим ногам.
Сил нет ни на что. Живот горит и тянет, как будто там спрятали килограмм горячего свинца. Соски напряжены так, что кажется, щёлкни по ним, и они зазвенят. И постоянное: хлюп — чпок; когда он вводит и выводит пальцы из влагалища с все большим ускорением.
— Славаа! Прекрати! — хриплю я, елозя всем телом, и он неожиданно останавливается.
Я смотрю на него, вывернув голову, и не понимаю, что за выражение на его лице.
— Нет, Леночка, пока я тебя трахать не буду, вспомни теперь это надо заслужить — говорит он тихо и гладит меня по спутанным волосам, как маленькую.
— Сволочь, я мокрая уже... — выпаливаю я и пытаюсь подняться с его колен.
— И мокрая, и голая, вижу, — насмешливо говорит он, все так же глядя на меня, как на пустое место.
— Я сейчас уеду отсюда! — выкрикиваю я, одной рукой натягивая трусы, другой пытаясь завязать бретельки лифчик. Но пальцы дрожат, и с первого раза не получается.
Слава хохочет от души.
— Как уедешь, Леночка? И даже не попробуешь то, что я тебе приготовил? — он кивает на бугор, вздымающий его шорты, и я как завороженная, приклеиваюсь к нему глазами.
— Ну что пялишься? Давай снимай и отсоси уже, наконец, не одной тебе разрядка нужна, — говорит он грубо, и я послушно тянусь к ткани шорт и сдергиваю их почти до колен.
Головка члена кажется уже не бордовой, а скорее пурпурной, от прилившей крови, и я тянусь к ней губами, сначала робко, и, кажется, мое лицо заливает краска смущения.
— Ты прямо как монашка какая, или институтка, что член в рот вилкой берут, — ехидничает Славка и я, слегка разозленная, беру поглубже и начинаю сильно облизывать вплоть до ствола.
Он замолкает и кладет руки мне на голову, немного больно надавливает, задавая темп, а я начинаю сосать так, будто у меня не было орального секса целую вечность.
Он расслабляется, откинувшись на спинку стула, и стягивает шорты, широко разведя ноги.
— Давай девочка соси! Сделай мне приятно!
И я сосу как заведенная. А его руки, так и не отпустившие голову, не дают мне остановиться и передохнуть. Заставляя двигаться с переменной скоростью. Вот он чуть повернулся и член, скользнув по зубам, упирается в щеку, образовав огромный «флюс» и тут же вернувшись, входит до самого горла. Я давлюсь, а он держит его там, не давая мне вздохнуть. На глазах появляются слёзы. С трудом выплевываю «окаянный отросток» и сквозь заливающие глаза слезы смотрю на своего «мучителя».
— Подавилась? Ласточка моя... Не стоит жадничать... — говорит он спокойно, — а теперь вперед открой ротик, — командует Слава.
8.
Ленка стоит на коленях, упершись опущенными руками в бёдра, а я просто ебу её в рот, не давая передышки. Всё лицо вымазано слюной и слезами. Вязкие ниточки тянутся изо рта к члену, когда я вытаскиваю его, потом рвутся, прилипая к губам, щекам и шее. Наклоняюсь и дёргаю наспех завязанную бретельку купальника. Снимаю его через голову и предлагаю:
— А теперь между сиськами подрочи!
 
Она ошалело смотрит на меня, а я, плюнув на ладонь, размазываю эту универсальную смазку между её мягких титек.
— Сожми его между ними и дрочи, — поясняет он.
Я униженная и оскорблённая выполняю его распоряжения.
— И ротиком, ротиком хватай головку, когда она выскакивает, — указывает он, дрожа от возбуждения.
Я послушно открываю рот, пытаясь хотя бы языком достать снующую туда-сюда бордовую головку.
— Ещё немноого! — кричит он, — сейчас я тебе в рот кончу.
И я словно кукла отпускаю руки и открываю рот, и он снова снует в нём. Вот его тело задрожало. Живот свело спазмами и он, ухватив меня за голову, с силой прижимает к себе. Тугая струя бьёт в рот. Забивая горло. И мне приходится глотать и глотать, а сперма всё льётся и льётся. Вязкие струи текут по губам, капают на грудь. У меня уже темнеет в глазах, когда он отпускает меня и со вздохом удовлетворения откидывается на спинку стула.
— Ну, ты и умотала меня! Как марафон пробежал, — жалуется Слава.
Я хриплю, глотая остатки спермы и пытаясь отдышаться.
— Тебе ведь понравилось? — берет он меня за подбородок, и глядя прямо в глаза.
— ... — киваю я, счастливая, что сделала вдох и живительный кислород разносится по телу.
— Тебе стоит помыться, — хмыкнув, произносит он, — что-то ты грязная, — и, протягивая руку, берёт со стола банку с пивом и запрокидывает её в рот.