Я всю жизнь прожила в Минске. Родители работали на заводе, где производились какие-то секретные детали, а я училась в школе. Мне очень нравились немецкий язык, и я даже занимала призовые места на школьных олимпиадах.
Мы жили в скромной квартире на окраине города. В 1941 году я окончила школу и начала готовиться к поступлению в педагогический институт. Но все мои планы нарушила война.
Война шла уже две недели. Немецкие войска подходили к Минску, и родители планировали эвакуироваться. Поезд должен был отходить в 21—00 от вокзала. Родители ждали меня в поезде, а я обещала забрать старый альбом и к отходу поезда успеть на вокзал.
Я спокойно подходила к вокзалу, когда началась бомбежка города. Люди кричали и метались по улицам. Я кинулась на платформы, но поезд уже ушел. В отчаянии я расспрашивала железнодорожников, о том, как догнать поезд и когда будет другой. Никто мне не помог и я в отчаянии вернулась домой и уснула.
Проснулась я от шума моторов. Выглянув в окно, я обомлела. По улице маршировали немецкие солдаты и проносились машины, мотоциклы и танки.
Наступили дни оккупации. Всех евреев немцы согнали в гетто, в том числе и семью из соседней квартиры. К августу месяцу все, что было в запасах на кухне и погребе я уже подъела. Голодно становилось не только у меня, но и во всем Минске. Люди выносили на продажу на рынок все, что только можно продать. Так и я, распродавала папину и мамину одежду, но покупателей становилось все меньше, и тянуть кусок хлеба на несколько дней становилось все тяжелее.
Однажды, когда я утром с сумкой какого-то барахла опять собралась на рынок, на площадке я увидела женщину, которая пыталась открыть дверь в заброшенную квартиру, но ей мешала дамская сумочка в руках. Увидев меня, она попросила помочь ей. Я взяла ключи и легко открыла дверь.
Она поблагодарила и представилась Валентиной Михайловной. Она пояснила, что работает в магистрате и ей выделили эту квартиру для жилья. Это была женщина лет 45—50, очень ухоженная, в хорошей одежде с прической и макияжем. Сказала, что мы будем хорошими соседками, и я запросто могу к ней прийти попить чайку и поболтать.
Вечером я усталая пришла домой и без сил опустилась на пол. Ничего за сегодня продать не удалось. Очень хотелось есть, но дома не было ни крошки хлеба. Я горько заплакала, уткнувшись в сумку с никому ненужными вещами.
В это время раздался стук в дверь. Я открыла и на пороге увидела свою новую соседку. Она участливо спросила, что случилось, и я рассказала обо всех своих несчастьях за последние месяцы. Как отстала от родителей и осталась одна дома, как пытаюсь выжить, торгуя остатками вещей в общем все.
Валентина Михайловна сказала, чтоб я умылась и пригласила меня в гости к ней. Через полчаса я постучалась к Валентине Михайловне. Она открыла и я вошла. Уютная столовая с круглым столом посередине. На столе уже парил чайник, лежали печенье, конфетки и что-то еще. Всего этого я так давно не видела, что не могла отвести взгляд от сладостей. Валентина Михайловна пригласила меня к столу, налила чай и даже дала сахар к нему. Такого ужина у меня давно не было!!!
Соседка подробно и с интересом расспрашивала о родителях, о моих увлечениях, об успехах в школе. Посоветовала проверять почтовый ящик, а вдруг придет письмо от родителей. Приятно проведя вечер я хотела уже зайти домой, но в последний момент решила по совету соседки проверить почту. Там действительно оказалась какая-то бумага, но это было совсем не письмо от родителей.
С глянцевого листочка на меня смотрела полуголая красотка. Она полулежала в развратной позе на кровати с рюмкой вина в руке, а вокруг по простыне, подушке и по полу были разбросаны денежные купюры. «Милые привлекательные русские фройлян! Публичный дом «Красотки» примет вас на работу. Хорошее питание, красивая одежда и много денег гарантировано!».
Я была возмущена! Кто же подбросил мне такую рекламу работы? Хотела уже выкинуть листок в мусор, но вдруг передумала. Девушка на картинке была очень хороша. Красивые локоны, макияж, длинные ногти с ярко-красным лаком, а самое главное белье — чулки с поясом, туфельки на очень высокой шпильке. Я таких вещей никогда не видела и мне захотелось если и не иметь их, то хотя бы иногда любоваться такой красотой.
На следующий вечер Валентина Михайловна опять пригласила меня к себе. Я начала отказываться, потому что не хотела быть в обузу, но она сказала, что не принимает возражений. На этот раз кроме чая на столе были и хлеб и даже колбаса. Пока она нарезала бутерброды, я листала предложенный мне журнал мод.
Красивые платья, туфли, чулки, трусики и лифчики — все было в этом журнале. В разговоре я проговорилась, что видела подобные чулки, и Валентина Михайловна спросила где. Я засмущалась, но она настаивала и я рассказала, что получила такую рекламу в почтовый ящик.
Соседка заинтересовалась и попросила меня принести листок. Она с улыбкой его прочитала, а потом спросила — а почему я его не выкинула. Я еще больше засмущалась и призналась, что мне понравилась девушка — ее макияж и особенно белье. Валентина Михайловна засмеялась и вдруг спросила, не хочу ли я стать такой же красоткой. Я сказала, что не хочу в публичный дом и я честная порядочная девушка, но соседка успокоила меня, сказав, что я ее неправильно поняла и она просто предлагает померить кое-что. И не дожидаясь моего ответа вынесла из спальни коробку с бельем.
— Раздевайся! — скомандовала она.
Я растерялась, но она по-хозяйски сама начала расстегивать на мне кофточку. Через две минуты я стояла в комнате обнаженная. Валентина Михайловна восхитилась моей фигурой. Действительно, за последние месяцы в школе у меня появилась красивая и большая грудь. Когда я шла по улице мужчины всегда оборачивались вслед за мной.
Она раскрыла журнал на странице, где была фотография девушки, одетой в полупрозрачные трусики, лифчик и халатик. Я смущенно захихикала. «Да, тебе пока рановато так одеваться» — загадочно произнесла она и вынула из коробки платье, чулки и белье. Валентина Михайловна с явным удовольствием помогала одеться. Ее очень рассмешило, что я не умею одевать чулки с поясом. Я покраснела, но она сказала, что все когда-то начинают и сейчас все для меня измениться. Что измениться я не поняла, но переспрашивать постеснялась.
Валентина Михайловна одев меня, предложила попробовать сделать мне вечерний макияж и прическу. Колдовала она очень долго, и через час наконец-то повернула меня к зеркалу. А не узнала в красавице, смотрящей на меня из зеркала себя.
Короткое платье не скрывало края чулочек с подвязками. Глубокое декольте наполовину открывало грудь. Сильно подведенные глаза и брови, тени на веках, румяна на щеках и ярко-красная помада на губах. Валентина Михайловна закурила и вдруг дала мне дымящуюся сигаретку в руку и попросила позировать, чтобы сделать такие же красивые фотографии, как в журнале. Сигаретка хорошо смотрелась между моими пальчиками с длинными ярко-красными ногтями. Она начала учить меня курить, потому что девушка с сигареткой очень модно и современно.
Потом я позировала с бокалом шампанского. Немножко опьянев, мы начали дурачиться. Задирали юбки, показывали трусики с чулочками, как будто танцуем канкан. Или что я светская львица и учила меня покачивать бедрами, чтоб мужчины сходили с ума. Было очень весело.
Под конец мы допивали бутылку шампанского и курили. Валентина Михайловна увлеченно рассказывала про свою молодость и о том, как много у нее было романов и мужчин. Уже когда мы прощались, соседка заявила, что у нее завтра день рождения, и она меня приглашает. Будет несколько человек, поэтому стесняться не надо. Валентина Михайловна оставила мне поносить все вещи, чтобы завтра у нее на празднике я хорошо выглядела.
На следующее утро я чувствовала себя отвратительно. Мне противно было одевать опять свою старую одежду и идти на рынок с сумкой тряпья. На рынке настроение было еще более испорчено, когда ... Читать дальше →