«Их двери были рядом... Они были соседями... Даже — по прописке — не Он и Она, а Он и Ее мать. А Ей — хоть и была у них своя квартира в двух шагах — удобно было с матерью и сына ростить, да и на всем готовом мужа встречать. На всё про всё матери было лет шестьдесят, Ей — тридцать пять, а отец Ее, с которым Он — сосед и горькую пил, и сладкую, внезапно ушел на пороге шестидесяти, когда на стройке убил его инсульт. А и самому-то нашему герою — соседу — было «всего ничего» — около пятидесяти... И вот на похоронах Ее отца Они и погоревали, и пообщались в первый раз «тесно», потому как, выпив пару рюмок за усопшего, и Он и Она, встретившись глазами, что-то поняли, и потом долго избегали друг друга... Но семейная жизнь Ее не задалась, мужик Ее пошел в гору и для него бутылка шампанского и новая дама на каждый вечер были обеспечены... А Валька... Да, я еще не сказал Вам, что звали Ее Валентина, и была Она, даже родив сына, упругой в грудях, округлой в попке, отнюдь не полной, но полненькой, и талия всегда была при ней... Многажды задавал сосед себе вопрос: как можно от такой женщины гулять? Только ублажать Ее нужно, до предела значений возможных!!! Возможных???... Но, как я уже сказывал, промелькнула меж Ним и соседкой Валей искра... И на память оставила — «берегитесь, люди!!!...» Не убереглись, значит... Вдруг однажды ночью — звонок в дверь соседу. Тревога!!! У соседки вода в кухне хлещет, паника, дома из мужиков — никого, все на даче... Сосед в трусах, как был, воду в главном вентиле перекрыл, посоветовал трубы поменять с медных на гибкие, да с утра сантехника вызвать... И как есть был сонный, пошел восвояси... Только рано он так решил... Потому как в дверь опять звонок — а на пороге Она — Валентина. Он ведь и внимания не обратил, что Она рядом с Ним суетилась, практически в ничем. Так, в халатике... И глаза — долу... «Лёшка, — говорит, — пришла я...» А сосед, хоть — а может быть и потому — что немолодой был, восстал весь, и рука Его почему-то направилась к груди Ее... А там — сосочки твердокаменны... И пошла рука Его вниз... А у соседки и ножки-то подгибаются... А Она, соседка Его, только и бормочет: дескать, «нельзя, нельзя»... Но когда сосед усадил Ее в кресло, потом целовал колени Ее, постепенно приближаясь к животику, кончила Она в первый раз, как только дотронулся Он языком до губок Ее нижних. И только пробормотала: «давно мужика не было»... И Он, знавший тридесят женщин, ворвался в Нее, сидящую в кресле, и, прося прощения за то, что он сейчас... сейчас... Кончил... Но кончила и Она во второй раз вместе с Ним, бывшая без мужика долго и плохо... И сотряслись Они вместе... и целовала Она глаза его... А потом Она сказала... И понял Он, что это — всё... «Слушай, — сказала Она, — мне все равно, где Ты и с кем Ты... Главное — Ты... И если я позвоню к Тебе в дверь и Ты не ответишь, я за себя не ручаюсь...» А потом Она выцеловала и подняла член Его, и села на него, и, глядя, как поднимаются и опускаются губки Ее, кончила три раза. Они были, как это ни тошно звучит, «созданы друг для друга»... Не было речи ни о чем... только Они вдвоем... Он не был «суперменом», но Она вбирала Его, Они неслись в какой-то сладкой скачке, потом в последние секунды Она вдруг выгибалась, несколько раз прикасалась нутром своим к Его головке и взрывалась с криком «аааааааа» в приступе, который, как им казалось, сотрясал всю Землю... Потом было хуже... Она пришла к Нему на всю ночь... Она была... как была... Она просто набросилась на Него и забрала всего Его в себя... И сказала — «теперь я спокойна...» И сказала — «ну, сегодня Ты отсюда никуда не уйдешь...» И кончала... вбирая Его всею своею сутью, животом своим, маткою своею... И падала на Него, и вгрызалась в Него, целуя, смеясь и плача, рыдая и рыча... и восставая... и вновь падая... Это длилось три года. Он умер в 57 лет от рака простаты. Она... после его похорон... походила по квартире... и исчезла... Ее не нашли.» **************************************************************** Они сидели в Его прихожей... Он ждал Ее весь день. Слышал, как Она вышла за покупками... потом вернулась... Он знал, что вот-вот возвратится с улицы Ее сын и скоро с работы позвонит муж... Он знал всё, но, наконец-то решившись один только раз в жизни, вышел, позвонил в дверь Ее и, когда Она открыла, пряча глаза, сказал, что хочет показать Ей что-то на компьютере. Иногда это было и раньше, Он показывал Ей и свои анимации, и фотоколлажи, а раза два в год и новые свои песенки... И всегда держал дистанцию... А у Неё еще горели глазки от покупок, наверняка Ей удалось сегодня купить что-то особенное... Они остались в его прихожей... Она села, Он присел на ручку того же кресла и молча подал Ей распечатанные страницы... Когда она закончила читать, то побледнела, выждала несколько секунд и подняла на него глаза свои... Он ждал всего, но не такого... Это была не ненависть... Это было гораздо глубже... Он... сполз с ручки кресла и вдруг... оказался стоящим перед Ней на коленях... Она тяжким, глубоким и знающим всё взглядом всмотрелась в Него и выронила из руки своей листки... И стала бить Его... Сначала кулаком, потом ладонью... По губам, по лицу, по бороде Его, подернутой сединой... Она била Его и повторяла лишь одно: «... зачем... ты... сделал... это...» А Он... попробовал уклониться, а когда понял, что это невозможно, пытался лишь целовать руку Ее... И вдруг, остановившись, Она даже не распахнула блузку свою, но, двинув плечами, будто бы вынырнула из нее, и, схватив Его за затылок, пригнула голову Его к груди своей... Никогда и ничего не целовал Он слаще и милее груди Ее... И полетели колготки Ее в угол... И маленькие трусики Ее... И когда Он вошел в Нее, Она не кричала «аааааааа», как в расказе, только сказала «... ой...»... И, прижимая Его пятками, Она не дотронулась, а прильнула к концу Его и содрогалась долго, жадно и пожирающе... Они были, как это ни тошно звучит, «созданы друг для друга»... Не было речи ни о чем... только Они вдвоем... Он не был «суперменом», но Она вбирала Его целиком, Они неслись в какой-то сладкой скачке, потом в последние секунды Она выгибалась, прижималась к Его головке и охнув, беззвучно взрывалась в оргазме, который, как им казалось, сотрясал всю Землю... Потом было хуже... Она пришла к Нему на всю ночь... Она была... как была... Она просто набросилась на Него и забрала всего Его в себя... И сказала тихо — «теперь я спокойна...» И сказала тихо — «ну, сегодня Ты отсюда никуда не уйдешь...» И кончала... вбирая Его всей своею сутью, животом своим, маткою своею... И падала на Него, и вгрызалась в Него, целуя, смеясь и плача, рыдая и рыча,... и восставая... и вновь падая... Это длилось три года. Он умер в 57 лет от рака простаты. Она... после Его похорон... походила по квартире... и исчезла... Ее не нашли.