Дверной молоток был сделан в виде женского сапожка на высоком каблуке. Виктория Мартинс задержалась на мгновение, кусок блестящей желтой латуни, за который она взялась, привлек ее внимание. Молоток был увесистым, но искусно выполненным в виде высокого, до колена, сапога со шнуровкой, плотно охватывающего соблазнительную ножку. Шнурки спереди были воспроизведены со всеми деталями, с боков и сзади на металле умело были выгравированы швы, какие бывают на настоящих кожаных сапогах. Виктории необычный молоток показался по-своему замечательным. Но она была совершенно одна на темной улице в той части города, которую представляла себе достаточно смутно, съежившаяся под зонтом, стараясь укрыться от проливного дождя, и она спешила. Поэтому после короткой паузы она с силой ударила молотком по двери. 
Виктория, конечно, хотела, чтобы ее услышали, но она не ожидала, что звук будет такой громкий: носок сапога, ударив по латунной пластине, вызвал оглушительный грохот, казалось, потрясший все здание от крыши до основания. Испугавшись, она постучала не так сильно и затем перестала. Кто-то отозвался на ее стук. 
Дверь открылась и взглад Виктории встретился со взглядом, смотрящим снизу, хотя на ее стук вышел мужчина: низенький, худощавый, немолодой, но с достаточно длинными черными волосами, среди которых было много седых, на нем были жилет и нарукавники. 
 — Извините за беспокойство, — произнесла Виктория, — Это «Дом Обуви»? 
Маленький человечек кивнул. 
 — Прошу вас, проходите. Чем могу помочь? — спросил он, не делая паузы между двумя фразами. 
Но так как Виктория последовала его приглашению, то ответ на его вопрос стал очевиден. Она стояла на ступеньках, поставив правую ногу, согнутую в колене, на ступеньку выше, чем левую. Когда она вошла в дом, эта нога выпрямилась, но другая была вынуждена согнуться. На ногах у Виктории были туфли на высоких каблуках, и каблук правой туфли был полностью сломан. 
Она споткнулась и постаралась удержать равновесие. Она сжала губы, но из них успело вылететь проклятие. Маленький человек подхватил ее под руку и помог удержаться на ногах: 
 — Ничего, ничего, мисс. 
 — Извините, — сказала Виктория, — это так осточери раздражает. Вы ведь понимаете? 
 — Конечно. Почему бы вам не присесть и не снять их. Здесь сухо, в отличие от улицы. 
Он подвел ее к стулу, стоявшему у стены. Виктория села и сняла туфли. Это были черные лакированные туфли с ремешками вокруг лодыжки. На их носках и подъемах блестели капельки дождевой воды, похожие в свете лампы на крохотные сверкающие бриллианты. Пока ее пальцы расстегивали пряжки, Виктория огляделась вокруг. Она была в прихожей. Узкая лестница вела наверх, вглубь дома уходил коридор. В воздухе витал устойчивый, но приятный запах, запах новой кожи. 
 — Вы знаете, снаружи этот дом не похож на обувной магазин. 
 — Я и не стремился к этому, — ответил маленький человек. 
 — Вы хозяин? 
 — Я владелец, — прозвучал ответ, — Джеймс Эйч Кин, работаю с 1965 года. 
 — Неужели так давно? — удивилась Виктория, — Как покупатели находят вас? Здесь ведь не людное местои 
 — У меня постоянные заказчики с того самого времени, как я открыл свое дело. Обо мне рассказывают. Видите ли, у меня очень персональное обслуживание, — с гордостью ответил мистер Кин. 
 — Вы имеете в виду работу во внеурочное время. Я не удивилась бы, если бы вы велели мне убираться в такой поздний час. 
Мистер Кин отрицательно покачал головой: 
 — Я никогда не закрыт для постоянных клиентов. Если клиент знаком мне, он может постучаться в 3 часа ночи. 
 — На самом деле? — Виктория опять была удивлена, — Ну, я не думаю, что мне когда-нибудь будет так необходимо починить обувь. Воти 
Она открыла сумочку и достала из нее четырехдюймовый блестящий каблучок-"шпильку» изящной формы с плавным переходом от круга с одной стороны к почти что острию — с другой. 
 — Не могли бы вы починить ее так, чтобы можно было снова обуть — Виктория протянула мистеру Кину сломанный каблучок вместе с туфелькой. 
Тот покачал головой, поднеся к глазам правую туфельку и изучая место, где был раньше каблук. 
 — Плохой клей, — произнес он вслух, но как бы разговаривая сам с собой. 
 — Они мне недешево обошлись, — заметила с обиженной ноткой в голосе Виктория. 
 — Платя больше, не всегда получаешь лучше, — ответил будто поговоркой мистер Кин, не отвлекаясь от изучения туфли, — Пройдем в мастерскую. 
Он направился по коридору. Виктория не была уверена, что приглашение относится к ней, но она решила последовать за ним и поднялась со стула. Ее ноги были обтянуты прозрачным нейлоном столь тонких чулок, что они казались почти невидимыми. Пол был устлан линолеумом, который холодил ей ступни ноги. 
Мистер Кин по коридору прошел в мастерскую, очевидно, не обращая внимания на то, что за ним следует спутница. Мастерская представляла собой маленькую, не слишком хорошо освещенную комнату с окнами, в которых стояли витражные стекла. Лишь в одном углу, над рабочим местом, ярко горела лампа. Даже если бы в комнате не было никаких предметов, она не показалась бы просторной. А она была заполнена множеством разных странно выглядящих предметов, которым трудно было подобрать названия: большое количество необычных металлических инструментов, большие куски невыкроенной кожи, отдельно лежащие каблуки, подошвы, подъемы, ремни, пряжки, молниии, наконец, то, что в полумраке больше всего привлекло внимание Виктории, полная подборка колодок, парами выстроенных по размеру на полках большого открытого встроенного шкафа. Все колодки были длинные, некоторые воспроизводили ногу до колена, другие — чуть выше колена. Колодки были изготовлены из светлого, почти белого дерева. Деревянная поверхность была абсолютно гладкой, с совершенством воспроизводившая форму ноги человека. Все пять кончиков пальцев были выполнены с потрясающей точностью. На каждом из них был даже маленький ноготок. Казалось, ноги были упругие и теплые на ощупь. 
Мистер Кин направился было к большому встроенному шкафу, и только сейчас заметил Викторию, стоявшую в дверном проеме у себя за спиной. Пока она не вошла в комнату, он повернулся к другому шкафчику, поменьше, прикрепленному к стене над рабочей скамьей. Дверца этого шкафа была приоткрыта и он закрыл ее привычным жестом, хотя было понятно, что ему не хотелось, чтобы Виктория увидела содержимое шкафа. 
Мистер Кин повернулся к Виктории: 
 — Присаживайтесь, пожалуйста, мисс. Надо подождать. Снимите свой плащ. Может быть, вы заварите нам обоим чай? 
Большим пальцем он указал Виктории, отвлекая ее взгляд от шкафчика, на чайник и заварочный чайничек, стоявшие посреди беспорядка, царившего в комнате. 
 — Так, посмотрим, шестой английский размер, узкая ногаи 
Пока Виктория ставила чайник на огонь, он принялся за работу. Выбрал одну из коротких колодок, надел на нее сломанную туфлю и поставил колодку стоймя на скамье так, чтобы подошва туфли смотрела вверх. Затем он надел очки и хирургические перчатки: из маленького тюбика выдавил капельки клея на подошву и каблучок, аккуратно соединил их, из своей коллекции инструментов выбрал крошечные тиски и медленно зафиксировал каблук и туфлю вместе, достаточно крепко, чтобы каблук удержался на своем месте, пока не засохнет клей, и в тоже время не настолько, чтобы повредить лакированную поверхность туфли. Наблюдая за ним, Виктория была поражена тщательностью, с которой мистер Кин проделал работу; она чувствовала, что ей стоит помолчать, пока он не закончит. 
Сидя на скамье, он оглянулся: 
 — Чай готов? 
В комнате раздавалось громкое шипение чайника. 
 — Ой, да! Я была просто зачарована тем, что вы делаете. 
 — Вы шли на какую-нибудь встречу, когда у вас сломался каблук? 
Виктрия кивнула, понимая, почему он спрашивает. Она сняла с себя плащ. Под ним было одето короткое вечернее платье из шелка цвета красного вина. 
 — На ужин и прием. Я увидела, что из такси выходит пассажир и побежала, чтобы успеть перехватить его. Мой каблук подломился, я чуть было не упала лицом вниз, а таксист меня даже не заметил. К счастью, поблизости был полисмен, и он помог мне подняться. Он и сообщил мне о вас, — добавила она, — Он сказал только, что рядом есть обувная мастерская, которая, может, еще работает. 
 — Надо подождать еще несколько минут? — Виктория взглянула на свои наручные часы. 
 — Дольше, мисс, — ответил мистер Кин, — Примерно три четверти часа, если вы хотите, чтобы работа была сделана хорошо. 
 — О, черт! — воскликнула Виктория, — Тогда я опаздываю на ужин! Я зашла сюда потому, что думала, это будет быстрее, чем возвращаться домой за другой парой туфель. Яи 
Внезапно Виктория остановилась: 
 — Если вы не можете быстро починить эти туфли, тогда продайте мне какие-нибудь. Какие-нибудь приличные парадные туфли на каблуках, черные. Я могу заплатить кредитной карточкой?...  
Мистер Кин с сожалением покачал головой: 
 — Извините, мисс, но я не могу вам помочь. Мы не продаеи туфли. 
Виктория уже полезла в свою сумочку за кредиткой и ее рука замерла на полпути: 
 — О чем вы говорите? Это месо называется «Дом Обуви», но вы не торгуете туфлями. 
 — Нет, мисс, не продаем, — сказал мистер Кин, вставая с рабочей скамьи, — Прошу вас, пройдемте со мной наверх и тогда вы все поймете. 
Заинтригованная Виктория последовала за ним из комнаты, назад по коридору и вверх по лестнице в прихожей. 
 — Сюда, на второй этаж, мисс, — донесся сверху голос мистера Кина, — Вот наша выставочная комната. 
Он распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Виктория вошла в комнату и оказалась в помещении, разительно отличавшемся от увиденного ранее: очень большая комната, которая, наверное, занимала весь второй этаж, с высоким потолком, без единого окна, освещенную одновременно ярким и в тоже время мягким белым неоновым светом, толстое мягкое ковровое покрытие на полу, в котором ее ноги в чулках утопали при каждом шаге, большое пустое пространство в центре, со всех четырех сторон окруженное рядами открытых стеллажей. И на этих стеллажах, на полу, вздымаясь к потолку, стояли рядами сапоги, сапоги и опять сапоги: по меньшей мере сто разнообразных пар женских сапог. 
 — Я могу продать вам любые из них, — донесся сзади голос мистера Кина, — Этим мы и занимаемся здесь, в «Доме Обуви». Но никаких туфель. 
Виктория все еще озиралась вокруг, потрясенная роскошью обстановки и богатством выбора. С первого взгляда нельзя было охватить все разнообразие моделей сапог. Каждый сапог стоял ровно на своем месте. Сапоги были всевозможной высоты: от сапожек, достающих до щиколоток, до сверхвысоких сапог длиной во всю ногу. Между стеллажами и стенами был проход шириной в добрый ярд, который давал доступ к осмотру сапог как спереди, так и сзади. Стены были сплошь увешаны фотографиями. На многих были представлены только сапоги, поверх которых были видны лодыжки, колени или бедра моделей, на других в полный рост были запечатлены девушки и женщины, обутые в сапоги. Очевидно, что снимки собирались в течение многих лет: стиль причесок, покрой юбок и косметика представляли собой все изменения моды с шестидесятых по девяностые годы. 
 — Когда я только начинал свое дело, я хотел назвать свой магазин «Дом сапожек», — сказал мистер Кин, — Но я выбрал «Дом Обуви», чтобы не повредить бизнесу. Видите ли, я не был уверен, что смогу прожить, изготавливая лишь эксклюзивные сапоги. 
 — Кажется, вы смогли, — зачарованно промолвила Виктория, — Извините, кажется, внизу я несколько погорячилась. 
 — Все в порядке, мисс. Почему бы вам не осмотреть все как следует, пока вы ждете свои туфли. Пожалуйстаи 
Он отодвинул длинную занавеску, скрывающую за собой глубокий альков, который скорее можно было бы назвать комнатой. Он вошел туда и вынес металлическую стремянку. Установив ее, он поднялся на несколько ступенек, пока не оказался вровень с верхней полкой. 
 — Я как раз хотел предложить вам вместо того, чтобы мочить свои туфли в такую ужасную погоду, обуть резиновые сапожки от дождя. Туфли положите в сумку и переобуетесь на месте. Вот очень женственные сапожки. 
Он уже спускался по лестнице, держа в руке блестящие черные резиновые сапоги. Он поставил их на пол рядом со стулом: 
 — Не желаете примерить, мисс? 
Виктория посмотрела на непромокаемые сапоги. Конечно, их вид не шел вразрез с ее чувством стиля: каждая пара в этой комнате была замечательно изготовлена и стоила, вероятно, недешево. И, как сказал мистер Кин, эта пара сапог была очень женственна: заостренный носок, изящный каблучок и голенище, плотно сидящее на ноге и достающее до той части лодыжки, где она шире всего. Она села на стул, взяла правый сапог и просунула ногу в голенище. Сапожок норовил выскочить из рук: его внешняя, резиновая поверхность была скользкая на ощупь, но подкладка внутри была сделана из мягкого бархатистого материала, который дал ноге возможность легко проникнуть внутрь и принял ее в свои уютные объятия, когда сапог был обут до конца. Это заняло несколько мгновений дольше, чем Виктория ожидала. Когда она обула левый сапог, то, сидя с обеими ногами, обутыми в блестящие сапоги, она почувствовала себя необычно уютно и спокойно, как во время самого нежного, чувственного массажа. 
 — Яи, мнеи, — Виктория не находила слов, — Они замечательны! 
 — Не желаете увидеть, как вы в них смотритесь? 
На расстоянии в несколько футов, рядом с фотопортретом одной из модельных девушек, стояло высокое зеркало. Виктория посмотрелась в него и увидела свою стройную фигуру, длинные белокурые волосы, темные брови, серые глаза и твердый подбородок, короткое, но элегантное платье, единственным дополнением к которому была скромная нитка жемчуга на шее, и в завершение всего этого — сапоги. Виктория не была тщеславна, но она знала, что у нее красивые ноги. Теперь ее изящные лодыжки и ступни, достойные поцелуев, были укрыты резиновыми сапожками, которые своим изяществом подчеркивали естетственную красоту ножек. Они были скрыты под резиной, но это лишь еще больше притягивало к ним внимание. 
 — Я беру их, — отрывисто произнесла Виктория. 
Мистер Кин кивнул в знак согласия: 
 — Вы сделали правильный выбор, мисси Мисси? 
 — Мартинс. Вы принимаете кредитные карточки? 
 — Конечно. Но не сделаете ли вы мне одолжение: я хотел бы попросить вас подписать кое-что для меня? Это не займет много времени. 
Он опять скрылся в алькове. Виктории стало любопытно: чем он там занят, невидимый для нее. В следующее мгновение она встала и пошла следом за ним. Она двигалась уверенно, но в то же время она удивлялась сама себе. Это не было похоже на нее. Ей не терпелось узнать, что находится за занавеской, и она собиралась выяснить это. Казалось, ее мозг стал работать по новому, позволяя Виктории делать все именно так, как хотелось ей. Кроме того, она была изумлена, насколько удобно было ходить в этих непромокаемых сапогах: сапоги были достаточно жесткие, чтобы нога ощущавшая их вес и прочность, чувствовала себя защищенной, и в то же время ей было легко и тепло в них. 
Мистер Кин слегка вздрогнул, когда заметил за спиной Викторию. 
 — Ой!...  Пожалуйста, проходите. Одну минутку, я только доберусь до полки клиенток, — сказал он, доставая с полки огромную книгу, — Здесь отмечены все, кому я продавал сапоги си, — он открыл первую страницу, 
 — С 1989 года, именно тогда закончилась моя предыдущая книга. Уже шесть лет. 
 — Правда? — заметила Виктория, не задумываясь над его словами. 
Она осматривала альков: полки, уставленные коробками, бухгалтерскими книгами, разнообразными щетками, сапожными кремами и прочими вещами для ухода за обувью, и не могла скрыть легкого разочарования. Но здесь было кое-что еще: большая настенная доска для заметок, полностью покрытая карандашными набросками, очень искусно выполненными. Это были эскизы различных сапог, сделанные в разное время. Вокруг топорщилось множестов исписанных карандашом листков. Выражение лица Виктории изменилось. 
 — Это мои идеи, мисс. Если у клиентки особенный заказ, то иногда я прошу ее рассказать мне, что она хотел бы получить, и пока она говорит, стараюсь нарисовать это. 
 — Да? — произнесла Виктория, не слушая его. 
Ее внимание было приковано к одному наброску на доске. Это был не эскиз сапога. Вероятно, мистер Кин старался придумать эмблему или монограмму: орлиные крылья, звезды и мальтийские кресты во всевозможных комбинациях с буквами, которые, очевидно, были попыткой зашифровать какое-то слово. Постоянно повторялась буква «D», которая была крупнее других букв. 
 — Что это? — спросила Виктория. 
Мистер Кин посмотрел на набросок, на который она указала пальцем: 
 — Ах, это! Это по просьбе миссис Гарднер. 
 — Кто это? 
 — Одна из моих лучших клиенток, мисс. Более того, она мой друг. Я только что закончил работу над одним особенным заказом для нее, — с гордостью объяснил мистер Кин, — Я надеюсь, что она останется им довольна, — добавил он другим, смиренным, тоном. 
 — Почему? — повернулась к нему Виктория. 
 — Видите ли, я выполнил ее специальный заказ несколько месяцев назад, и у нас с ним возникли некоторые неприятности. 
 — Неприятности? 
 — Это долгая история. 
 — Я прошу вас, расскажите ее, — воскликнула Виктория, — Ведь у меня есть время выслушать ее, пока я ожидаю свои туфли, не так ли? Если уж я пропустила ужин и опоздаю на прием, то хоть расскажите мне занимательную историю. 
Мистер Кин покачал головой: 
 — Это история не подходит для того, чтобы стать поводом для сплетен. 
Виктория было собралась упрашивать мистера Кина рассказать ее и была готова клятвенно пообещать никому не рассказывать ее, но внезапно ей в голову пришла другая мысль. 
 — Не хотите, как хотите, — холодно промолвила она. 
Отвернувшись от него, Виктория вышла из алькова и уселась в кресло, стоявшее в выставочной комнате. 
Мистер Кин поспешил за ней следом: 
 — Пожалуйста, не обижайтесь, мисси 
Виктория молчала. Она положила свои обнаженные руки на обитые ручки кресла и откинулась на спинку. Она закинула одну ногу на другую и пошевелила ногами в сапогах так, что верхи голенища слегка похлопали ее по лодыжкам. Она пристально смотрела снизу вверх на мистера Кина и в повисшей тишине их взгляды встретились, пока тот не опустил свой взор, но на пол, а на ее сапоги. Она опять пошевелила ногами, и на гладкой блестящей резиновой поверхности заиграли блики отраженного света. Наконец, она произнесла: 
 — Я действительно хочу, чтобы вы рассказали мне историю о миссис Гарднер и ее необычном заказе. Я настаиваю на этом. Я приказываю вам рассказать мне все. 
На последних словах ее голос стал жестким, серые глаза стали стальными, губы сжались. Губы мистера Кина, напротив, внезапно задрожали: 
 — Если вы так настаиваете, мисс Мартинси 
 — Да, настаиваю! Выкладывайте все и побыстрее, — потребовала Виктория, опуская ногу обратно на мягкий ковер с легким стуком и одновременно с сознанием впервые использованной ею новой, необычной силы. 
 — У меня возникли трудности с доставкой готовой обуви, — начал мистер Кин, — Одной из услуг «Дома Обуви» является возможность доставки наших сапог по любому указанному адресу. Сначала я сам развозил заказы, проезжая по вечерам огромные расстояния с тремя или четырьмя заказами на заднем сиденье моей машины: каждая пара сапог была упакована в красивую коробку, все было сделано, чтобы леди были довольныи 
 — Леди? — переспросила Виктория. 
 — Я отношусь ко всем моим заказчицам как к леди, — объяснил мистер Кин, — Хотя в течение многих лет мои сапоги покупали и женщины из высшего общества. 
 — Как я уже сказал вам, время шло, я получал все больше и больше заказов, и мне захотелось, чтобы мастерская была открыта круглые сутки, и я начал уставать от разъездов. К тому же для престижа фирмы было бы хорошо иметь своего курьера, доставляющего заказы — хорошая машина, симпатичный молодой человек. Я не думал о том, чтобы одеть его в особенную униформу, — заметил он, как будто Виктория спросила об этом, — По моему мнению, для курьера больше подошел бы по-настоящему хорошо пошитый деловой костюм. Мне кажется, дамы предпочитают, чтобы мужчины одевались именно таким образоми 
В глазах Виктории появилось выражение скуки. Ее лицо вытянулось и рот широко раскрылся, давая возможность увидеть ее горло. Она громко зевнула. 
 — Если вы не возражаете, мистер Кин, — сказала она, все еще зевая, — поближе к делу. 
Когда она сказала это, то удивилась и испугалась сама себя, удивилась своему неприличному поведению и испугалась своего наглого голоса. А может быть, она наслаждалась своей бесцеремонностью? Как бы то ни было, мистер Кин ничуть не обиделся. Наоборот, он продолжил свой рассказ заискивающим голосом, просящим о снисходительности слушательницы: 
 — Я уже много раз выполнял необычные заказы для миссис Гарднер, и когда я закончил тот заказ, который вы видели, я нанял нового курьера. Его звали Рой, Рой Эверетт. Как потом выяснилось, у него была девушка по имени Анжела. 
********************* 
 — Да ладно, Рой! Дай мне только посмотреть на них. Всего один раз! 
Рой не отвлекался от дороги, но он знал, что Анжела развернулась в своем кресле и смотрит на заднее сиденье машины. 
 — Нет, — сказал он, стиснув зубы, — Сколько раз можно говорить... ? 
 — Я открою их только на минуту, — Анжела становилась все настойчивее, — Я только посмотрю. Если ты не разрешаешь, то я даже не дотронусь до них. 
 — Ну пожалуйста, Рой! — Тон ее голоса опять изменился, став почти умоляющим вместо настойчиво-разраженного, — Что такого страшного произойдет? 
 — Это добром не кончится. 
 — Да кто узнает? — Анжеле, видимо, надоело спорить и она перешла к решительным действиям. Она уже стояла на коленях, перегнувшись через спинку своего кресла. Анжела и так никогда не утруждала себя пристегиванием ремня безопасности, а теперь она и вовсе свесилась на заднее сиденье. Ее зад, туго обтянутый белыми шортами, практически касался крыши автомобиля. Протянув обе руки, она ухватила большую картонную коробку, лежавшую сзади. 
 — Положи на место! — закричал Рой. 
Анжела уже подняла коробку и спустя мгновение она уже лежала бы у нее на коленях, но Рой резко нажал на тормоз. Под визг колес машина остановилась как вкопанная прямо посреди дороги. Анжела не удержалась и слетела с сиденья, ударившись спиной о переднюю панель. 
 — Рой! — раздался ее вопль. 
 — Я тебя предупреждал! 
 — Ты мог угробить меня! 
 — Мы ехали не слишком быстро. 
 — Ты почем знаешь?! Я могла сломать себе спину! Тебе наплевать на меня! Я выхожу! 
В подтверждение своих слов Анжела настежь распахнула дверь машины и выскочила наружу. Рой, чертыхаясь, старался отстегнуть свой ремень безопасности, у которого заклинило замок. К тому моменту, как он смог освободиться, Анжела успела далеко вернуться назад по дороге, и ее силуэт был едва заметен в вечернем свете. На ходу она задрала вверх свою майку на спине и растирала ушибленное место. 
На мгновение Рой заколебался. Он оглянулся на машину, стоявшую посреди дороги с обеими открытыми дверями. Но дорога была пустынной, а Анжела быстро удалялась. Он выдернул ключи из замка зажигания и бросился за ней вдогонку: 
 — Анжела! 
Девушка не остановилась. 
 — Прости меня! — закричал Рой — Я погорячился. Мне не следовало так поступать. 
Анжела продолжала идти. 
 — Я не могу бросить тебя здесь одну. Тут на несколько миль в округе никого нет. 
Анжела уходила, теряясь в сгущающихся сумерках. 
 — Ты можешь посмотреть их, если хочешь! Не уходи! Пожалуйстаи 
Она остановилась. Запыхавшийся Рой нагнал ее. 
 — Ты серьезно это говоришь? 
Он обреченно кивнул головой. 
Они вернулись к машине. Анжела села боком на свое сиденье, оставив дверь открытой и поставив ноги на землю: 
 — Давай коробку, Рой. Она упала вниз, когда ты затормозил. 
Полностью отодвинув спинку водительского кресла вперед, Рой вытащил длинную коробку, упавшую на пол машины. Коробка была прямоугольная примерно три фута длиной, фут в ширину и высотой около девяти дюймов. На ярлыке с эмблемой «Дома Обуви» старомодным каллиграфическим почерком мистера Кина было написано: «Для миссис Девинии Гарднер, Локвуд Лодж». 
Анжела, сияющая от восторга, как ребенок, нетерпеливо выхватила у него коробку: 
 — Как она открывается? Так просто? Никакой клейкой ленты, которую надо отрыватьи — положив коробку к себе на колени, она сняла крышку. Под ней оказалась черная, шелестящая и одновременно шелковистая на ощупь упаковочная бумага, которая хрустела, пока Анжела разворачивала ее, добираясь до содержимого коробки. 
 — Чудесная бумага. В нее можно заворачивать подарки. 
 — Осторожно, — пробормотал Рой. 
 — Я осторожна, — фыркнула Анжела, — Ну вот и всеи 
Кожаный запах новой обуви почувствовался, как только с коробки была снята крышка. Он усилился, когда Анжела сдернула последний лист упаковочной бумаги, открыв взору особый заказ миссис Гарднер: пару ботфорт с длинными голенищами, которые закрыли бы ногу обувшей их женщины на четыре или пять дюймов выше колена. 
Глаза Анжелы расширились, рот раскрылся. Она знала, что в коробке лежат сапоги, но увидев их, она была изумлена строгой красотой их стиля, качеством материала и пошива. 
 — Вот это даи — она вытащила сапог, лежавший сверху. 
Голенище было достаточно жестким, чтобы не согнуться или сложиться по длине, но в тоже время кожа была мягкая и теплая на ощупь. Ботфорты были черные, но не блестящие: глубина черного цвета скорее поглощала свет, нежели отражала его, как будто кожа была живая. 
Держа первый сапог в одной руке и все еще не сводя с него глаз, Анжела достала его пару. Коробка упала с ее колен прямо на пыльную дорогу, но она не заметила этого. 
 — Рой, ты только посмотри! 
 — Что? — нехотя отозвался Рой. 
Она показала ему внешнюю сторону голенища одного из сапог. На ботфортах не было молний, а также никаких шнурков, ремешков либо каких бы то ни было украшений, кроме одной детали. С наружной стороны голенища, чуть выше колена, была вытиснена золотом необычная эмблема: цепочка, замкнутая в неразрывное кольцо пять дюйма диаметром, внутри которого была большая буква D, внутри которой, в свою очередь, были изображены рядом буквы M и S, причем нижний изгиб S хвостом обвивался вокруг ножки M. Даже в сумерках золото ярко сияло на черном фоне кожи сапог. 
 — D. M. S., — прочитала Анжела, по очереди указывая на каждую букву, — Что бы это могло означать? 
 — Откуда мне знать? Я всего лишь курьер. Я никогда не видел ее прежде. Ботфорты, наверное, предназначаются той, чье имя начинается с D — Диана, или Дороти, или что-нибудь в этом роде. 
Анжела подняла коробку и прочла на ярлычке: 
 — Миссис Давиния Гарднер. Может быть, это должно означать «Давиния, моя сладкая». Может быть, ее муж заказал для нее эти сапоги. 
 — Она сама расплатилась за них, — пробурчал Рой, — Уж это-то я знаю наверняка. 
 — Правда? — съязвила Анжела, — Хотя ты всего лишь мальчик на посылках. 
Ее внимание снова переключилось на ботфорты. 
 — Послушай, Рой, — наконец спросила она — Сколько могут стоить такие сапоги? 
 — Дорого, — ответил Рой, — Пятьсот-шестьсот фунтов. Место, куда я должен доставить сапоги, кажется, санаторий или что-то похожее. Оно принадлежит миссис Незнакомке, и она же управляет им. 
Анжела задумалась: 
 — Как ты думаешь, я стану когда-нибудь настолько богатой, чтобы позволить себе приобрести такие сапоги? 
Не знаю, — буркнул Рой. Он подозревал, что сапоги «Дома Обуви» по цене далеко превосходили любую вещь из его гардероба. 
Именно поэтому он и пригласил Анжелу проехаться с ним. Ему хотелось, чтобы она увидела его, одетого в первоклассный костюм, сшитый на заказ, за рулем большого мощного авто, облаченного официальным званием «курьер», обслуживающего людей, привыкших сорить деньгами — он не мог устоять перед таким искушением. Впрочем, сейчас он жалел об этом. 
Анжела смотрела ему в глаза. 
 — Я ведь могу понравиться какому-нибудь толстенькому богатенькому папочке, а... ? Но он должен очень-очень понравиться мне, чтобы я взглянула на него. И я наверное не стала бы обращать на него внимание, даже если бы он показался мне симпатичным, — проговорила она, умело переходя от издевательства к лести. 
Она выпрямила обе ноги, удерживая ступни в нескольких дюймах от дороги: 
 — Эти сапоги примерно моего размера. Интересно, как бы я в них выглядела? А, Рой? 
Рой чувствовал, что этим все кончится. Ему не надо было разрешать ей открывать коробку хотя бы потому, что он знал ее следующее желание — примерить сапоги. Он знал, что стоит ему сдаться и позволить Анжеле открыть коробку, девственность еще никем ни разу не обувавшихся ботфорт миссис Гарднер будет нарушена ножкой Анжелы. 
Девушка уже стаскивала свои собственные сапоги: короткие черные байкерские сапоги на толстой кожаной подошве, с ремешками, неизвестно для чего пришитыми по бокам на щиколотке и сверху голенищ. Сняв сапоги, Анжела обнажила свои вспотевшие босые ступни, на которых не было одето ни чулок, ни носков. Загоревшие лодыжки и бедра были упругие и сильные. Анжела была сексапильной девушкой с развитыми грудями и крутыми бедрами. Когда Рой увидел, как она взяла правый сапог миссис Гарднер и согнула ногу, собираясь натянуть на нее сапог, он тут же перестал сердиться, наблюдая эту возбуждающую сцену. 
Сапог туго налезал на ногу Анжелы. Она с силой натягивала его, и на несколько мгновений ее ступня застряла на уровне лодыжки сапога. Анжела потянула сильнее, и сапог поддался, приняв внутрь себя ее колено и низ бедра. Когда она взялась за второй сапог, то взглянула на Роя и заметила, как изменилось выражение его лица. Она коварно улыбнулась: 
 — Ты мог бы помочь мне обуть этот сапог. Возьми его за каблук и стань на колени. 
Как ему было велено, Рой опустился перед ней на колени прямо на дорогу и держал левый сапог, пока Анжела натягивала его. При этом она положила свою обутую в сапог ногу ему на плечо. Запах новых сапог щекотал ноздри Роя, его взгляд был прикован к раздвинутым ногам Анжелы, натягивавшей сапог на левую ногу. С усилием Анжела обула и его. Теперь обе ее ноги стали похожи друг на друга: до середины крепких ляжек обе обтянутые матовой черной кожей, выше которой резко выделялись покрытые коричневым загаром бедра, плоть которых сходилась к ее промежности, скрытой шортами. Сапоги шились не для ее ног, но сейчас момент Рой не помнил об этот. 
 — Как они тебе? — выдохнул он. 
Она сняла ноги с его плеч и вышла из машины. Уперев руки в бедра, она прошлась несколько раз взад и вперед по дороге, туда, куда несли ноги. Внимание Анжелы было целиком поглощено новыми ощущениями от ног, почти полностью скрытых кожей ботфорт. 
 — Как они? Они, онии — Анжела отчаялась подобрать точные слова — Они чертовски ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫ! 
Она сняла майку через голову, оголив большие загоревшие груди. Затем стянула свои шорты, нетерпеливо стряхнув их с ноги на землю. Совершенно обнаженная, за исключением высоких сапог, она повернулась к Рою, все еще стоящему, разинув рот, на коленях рядом с автомобилем. Его член пульсировал от прихлынувшей к нему крови. Анжела повелительно указала рукой на рощицу вблизи от дороги: 
 — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Рой! СЕЙЧАС ЖЕ! 
Рой встал на ноги и, отряхивая брюки, заспешил в направлении, указанному ее пальцем. Они трахались на траве. Рой был сверху, но обутые в сапоги ноги Анжелы, скрещнные у него на спине, сжимали его как два пальца сказочного великана. Сапоги, их надавливание, крепость их объятий, поскрипывание их кожи в такт движению тел, управляли их соитием. Несколько раз Рой был на грани, и лишь своевременное ослабление кожаных тисков удерживало его и давало силы для продолжения. Лишь после того, как Анжела испытала оргазм два, а может, и все три раза, ему было позволено тоже кончитьи 
Тем временем окончательно стемнело. Высоко в небе ярко загорелись звезды, когда Рой и Анжела начали собирать свою разбросанную одежду. Анжела нашла свою достаточно быстро и ее процесс ее одевания занял не более минуты. У Роя собирание деталей его курьерского костюма заняло больше времени потому, что он слишком часто оглядывался на девушку, которая при здездном свете медленно прохаживалась по дороге, скрестив руки на груди: уставшая, вспотевшая и довольная, наслаждавшаяся ощущениями, которые давали ей обутые сапоги. Теперь Рой заметил, что хотя сапоги хорошо подошли Анжеле по размеру ноги, но были явно сшиты для женщины не с такими полными ногами, особенно в бедрах. Надо заметить, что Рой и не думал критиковать ноги Анжелы. 
 — Ты бы лучше села в машину, — крикнул он Анжеле, — Я сейчас подойду и помогу тебе их снять. 
 — Да, шеф, — мечтательно ответила Анжела. 
Сев в машине и крепко ухватившись за сиденье, она послушно по его команде подняла поочередно ноги, чтобы он снял с нее сапоги. Рой положил их назад в коробку. 
 — Они были уложены так, что сразу нельзя было увидеть золотую эмблему, — подсказала Анжела, — 
Интересно, что означает «D. M. S.»? 
Рой попытался в уме составить какую-нибудь неприличную фразу из слов, начинающихся с этих букв, но у него ничего не получилось, и он лишь пожал плечами. 
Упаковав заказ миссис Гарднер в коробку и положив ее на заднее сиденье, они поехали дальше по проселочной дороге, вдоль которой не было ни фонарей, ни светящихся окон домов. Расслабившись, Анжела с открытыми глазами молча сидела рядом с Роем, откинувшись на спинку. Рою было хорошо, но на него нашла сонливость. Он управлял машиной, несколько запоздало реагируя на дорогу, его веки неожиданно отяжелели. Но на дороге не было других машин, и им оставалось проехать всего несколько миль, чтобы добраться до усадьбы Локвуд. 
********************* 
Виктория подняла руку, прерывая мистера Кин. 
 — Откуда вы все это узнали? — спросила она. — Я имею в виду детали. 
 — Рой рассказал, мисс. Он не утаил ничего. Можно сказать, что его вынудили сделать полное признание. 
 — Признание? — переспросила Виктория. — Вынудил? Кто? 
 — Если вы позволите мне продолжить, мисси 
 — Да, продолжайте, — разрешила Виктория. 
********************* 
Усадьбу они увидели за несколько минут до того, как подъехали к ней. Это был большой сельский дом со множеством комнат, построенный восемьдесят или сто лет назад. Он произвел впечатление на Анжелу. Она села в кресле и стала пристально смотреть через лобовое стекло на приближающийся дом. 
 — Это здесь, Рой? Какой большой дом. Как ее зовут, Гарднер? Она должно быть очень богата, чтобы жить здесь. 
 — Она получает деньги со своих гостей, — ответил Рой, не задумываясь. — Готов спорить, что она не остается внакладе. 
Он повернул машину в ворота и снизил скорость на длинной усыпанной гравием аллее. Перед ними темным силуэтом на фоне звездного неба высилась усадьба. Она была возведена из красного кирпича, потемневшего от времени. 
 — Рой, посмотри сюда! 
 — Куда? 
 — Окна на верхнем этаже, — Анжела нагнулась на своем месте вперед и вбок, чтобы лучше разглядеть. — На них ставни, и все они заперты. Там никто не может жить. 
 — Может быть, сейчас мертвый сезон. 
 — В середине лета? 
Рой пожал плечами. Он ост