Я познакомился с ним совсем недавно. Он пришел ко мне на работу, чтобы получить кое-какую деловую информацию, мы разговорились и долго не могли остановиться. Звали его Гена. Симпатичный мужчина, 37 лет, брюнет, одет очень скромно, но вид имеет очень приятный и солидный. Его голубоватые глаза с искоркой задора просто не дают мне покоя. Их взгляд то и дело встречается с моим, а смотрят они так нежно и приветливо, что я тоже не могу отвести от него глаз. Так вот мы и подружились...  Стали довольно часто встречаться, и вскоре я решил пригласить его в гости. Когда я набрался смелости и сказал ему об этом, он одобрительно покивал головой. Мы договорились: в воскресенье, в 18:00.
Неделя пролетела совсем незаметно, не успел я оглянуться, как наступила суббота, а за ней и долгожданное воскресенье. Весь день, волнуясь, я приводил себя в порядок, наводил дома «марафет». Вечером раздался звонок, я поспешил открыть дверь и, конечно же, у порога стоял он — мой Гена! Его глаза смотрели на меня с прежней нежностью.
 — Ну, вот я и пришел, как договорились.
 — Молодец! — сказал я. — Проходи, пожалуйста, располагайся как у себя дома. Сейчас включу тебе что-нибудь из музыки, ты пока послушай, а мне нужно еще закончить дела на кухне.
Он с интересом осмотрел мою небольшую комнатушку, задержавшись взглядом на картинах, а музыка уже звучала, и я надеялся, что он чувствует себя уютно.
 — Прошу садиться за стол, — сказал я, вернувшись в комнату.
Судя по всему, Гена успел расслабиться и немного балдел от ощущения свободы: ему нечасто удавалось удрать куда-нибудь, ведь дома у него жена и двое ребятишек. Мы сели и немного выпили. Сам я пить не очень-то люблю, а он на это смотрит несколько иначе — если угощают, значит, грех отказываться. Мы вели неторопливый разговор, ели, выпили еще по чуть-чуть, и постепенно мой гость малость захмелел, раскраснелся, но его глаза с голубоватым блеском смотрели на меня все так же, с лаской и теплотой.
 — Знаешь, — сказал я, — по моему, ты слегка перебрал. Тебе нужно немного отдохнуть.
 — Да, пожалуй, ты прав...  Что-то здорово в голову стукнуло, наверное, не стоило смешивать водку с шампанским.
 — Ну вот, иди и полежи. Можешь лечь в большой комнате на диване, — мягко, но настойчиво ответил я, показывая ему дверь.
 — Ладно. Только ты посиди со мной. Мне очень приятно, когда ты рядом. И дай мне руку, я буду держать ее...
 — Хорошо, хорошо. Только я посуду быстренько вымою, если ты не возражаешь.
 — Посуду? Ах, да, ты уж извини меня...  Иди, конечно. Только не долго, Лешик. Я тебя жду!
Я убрал со стола, помыл посуду, вернулся к нему и рассмеялся. Меня насмешил его вид: правый глаз смотрел на меня, а левым он уткнулся в подушку.
 — Ты чего смеешься? Надо мной, да?
 — Нет, просто я думал, что ты уснул, а ты, оказывается, одним глазом разведку ведешь! Он тоже посмеялся и, продолжая смотреть на меня, произнес:
 — Полежи, что ли, со мной за компанию, вдвоем-то веселее.
 — Ну, так уж и быть, полежу с полчасика, а то притомился я что-то...
Я лег, прикрыл кое-как глаза, а в голове крутилась лишь одна мысль: «До чего же он мне нравится! Безумно хочется поцеловать его, и не просто так, а в губы — сильно, пылко, с чувством...  Может, тогда он поймет?...» Я лежал рядом с ним, он же тем временем повернулся ко мне — я понял это, ощутив его дыхание на своем лице. И тут он совсем тихо сказал:
 — Зачем все-таки ты меня пригласил, а?
До меня не сразу дошел смысл этого вопроса, я даже чуточку растерялся, а спустя секунды ответил первыми пришедшими в голову словами:
 — Просто люблю я тебя, вот и пригласил. Люблю за то, что ты есть, что ты мне нравишься, что я хочу видеть тебя каждый день, хочу целовать тебя, целовать твои губы...  Друг мой милый, ну неужели ты не догадываешься, что я...  «голубой»?
Гена внимательно слушал каждое слово, пристально глядя мне в глаза, но выражение его лица ничуть не изменилось. Вдруг он крепко обнял меня, обхватив рукой за спину, и прижал вплотную к себе, его губы коснулись моих и целовали, целовали...  Мне было еще немного не по себе от неожиданно вырвавшегося у меня признания, и на глаза навернулись слезы. Я не знал, что мне делать, что говорить ему, но Гена по-прежнему ласково целовал меня, и постепенно становилось легче на душе. Я обнял его.
 — Гена, я чувствую, что тоже тебе симпатичен, и хочу, чтобы мы всегда были вместе. Ну скажи, прошу тебя, возможно ли это?
 — В жизни не бывает ничего невозможного, Лешенька. Мне уже давно хотелось сказать:
«Люблю тебя». Но наяву не все так просто, как в мечтах. А потом, ты же сам понимаешь, чтобы вот так открыто сказать об этом, нужно было найти подходящее место и время. Ты молодец, что первый решился...
 — Главное, что я не ошибся. Я так боялся оттолкнуть тебя! Слава Богу, мы понимаем друг друга. Но...  как же твоя жена, вдруг она узнает о наших отношениях? Что тогда делать будем? Гена заметно помрачнел, и голос его начал дрожать от волнения:
 — Не думаю, что она что-нибудь узнает, я никогда не изменял ей, и она мне верит. Правда, я никогда и не любил ее. Тяжело вести двойную жизнь, лгать, приспосабливаться, терпеть...  Я давно бы от нее ушел, но дети...  Ну не могу, понимаешь, не могу я их оставить! Господи, ну почему я не встретил тебя, когда был молодым и глупым мальчишкой?!
 — Генка, любимый, мне так было тоскливо, и вот я тебя нашел. Ты один можешь понять меня! Только ты, целуя меня, даришь столько тепла и радости. Ты помогаешь мне поверить в себя, ты возвращаешь мне молодость...
Мне хотелось сказать что-то очень нежное, а слова, как назло, получались слишком сухими, банальными. В ответ Гена улыбнулся, снова крепко поцеловал меня и таинственно произнес:
 — Забудем пока о проблемах, жизнь и так коротка. Поцелуй меня...  вот так! А больше тебе ничего не хочется?
Конечно, я прекрасно понял, что он хочет меня, и сам хотел его не меньше, но ответил сдержанно:
 — Хочется. Но я боюсь, что тебе это не понравится.
Не говоря ни слова, Гена начал медленно расстегивать мою рубашку. Покончив с этим, немного приспустил мои спортивные брюки вместе с трусами, положил руку на мой член и стал массировать его нежными движениями ладони и пальцев. Не прошло и минуты, как у меня все вздыбилось, но он продолжал свои ласки.
 — Ну как, правильно я делаю?
 — Еще бы! Можно, я тебя тоже немножко раздену?
Оказывается, он уже успел немного помочь мне — его одежда была расстегнута, и очень скоро моим глазам открылось невообразимо приятное зрелище. Его красивый, упругий, прямой член стоял, подрагивал и буквально просил: «Возьми меня!» Не в силах удержаться от соблазна, я взял его в рот и начал усердно обсасывать, двигая по горячему стволу губами и щекоча языком головку. Тут мой Генка застонал, заохал и кое-как стащил с себя оставшуюся одежду, а я моментально повернулся к нему спиной и подставил свою попочку. Гена не обошел ее своим вниманием, и я сразу почувствовал, как он потихоньку вставляет в меня свой «карандашик». Помнится, я подумал: «Как же он войдет без смазки?...», но, как ни странно, было совсем не больно. Правда, когда Гена начал двигать им в моей дырочке, я все же пару раз вскрикнул от избытка чувств. Заметив это, Гена стал действовать еще нежнее, и все пошло как нельзя лучше. Минут через пять его движения стали резче, он шумно задышал и стал постанывать. И вот наконец я ощутил, как внутри у меня стало горячо и скользко. Я подался навстречу его натиску, раздвинув ноги, член вошел в меня до упора, а Генка, весь дрожа, закричал: «А-а-а-а!...» и быстро замер, прижавшись ко мне вспотевшим телом. Для нас обоих это был миг настоящего блаженства! Дав ему небольшую передышку, я освободился от его объятий и предложил поменяться ролями. Гена немного испуганно взглянул на меня, но в его глазах и уголках губ промелькнула хитрая усмешка. Он покорно лег на живот, и я впервые сделал то, чего до сих пор не пробовал: я был «мужчиной». Вопреки давним сомнениям, мой дебют в «активе» оказался успешным...
Хотя мы пролежали больше двух часов, вставать совершенно не хотелось. Мы ласкали друг друга, время от времени сливаясь в поцелуях, и разговаривали. Я посмотрел на часы — ого, уже 11 часов вечера! — и спросил Гену:
 — Не хочу я тебя отпускать, да поздно уже, как бы тебе не получить нагоняй от жены, а? — Ничего, — покачал он головой, — все будет в порядке.
 — Когда теперь увидимся, любимый мой?
 — Пока не знаю, Лешка, но мы же с тобой не расстаемся, правда? Я обязательно найду время, чтобы вырваться к тебе, хороший мой мальчик. Веришь?
 — Верю, как никому другому! Ведь без веры и надежды нет жизни!