...  И когда села в лифт, надеялась что догонит и остановит, и когда вышла из подъезда — несколько раз оглядывалась...  Наивная...  
Я бродила по улицам, даже почти ни о чем не думая, я рассматривала дома, деревья, любовалась небом...  Несколько раз я спросила себя...  что теперь? Конец? Впереди пустота...  Куда идти? Зачем? И не идти нельзя, и идти некуда...  
Я вышла на набережную. Ну зачем мне вообще эти люди? Я их ненавижу. Я закрыла глаза и представила что ветер меня обнимает, ласкает лицо и треплет волосы, а вода шепчет что-то красивое, мудрое и доброе именно для меня, но я не знала языка  — ну и что? Я все равно понимала что это что-то очень красивое. Я села у воды и долго следила за тем, как небо и вода меняют цвет. Я сидела до тех пор, пока в моей душе не осталось ничего кроме восхищения красотой утонувшего солнца, которое веками тонет за этим горизонтом, но каждый день возрождается, никогда не повторяясь в своей красоте. 
Стало прохладно, солнце зашло, вода потемнела и я побрела вдоль набережной к огням, к людям  — а куда я могла от них деться? Люди не давали мне жить, но и выжить без них я не могла. 
Я выбрала столик в ближайшем кафе в самом углу. Было противно что там так много людей,  — я села спиной к залу, лицом к стене и заказала вино. Я любила этот город, мне казалось, что он принесет мне счастье, моя жизнь перевернется...  Да, она перевернулась, но оказалась неваляшкой...  моя жизнь, сорвавшись с места, не смогла остановиться, она так и продолжает переворачиваться по сей день. Как на качелях...  вверх  — вниз, вверх  — вниз, только дух захватывает...  
К черту из этого города! Здесь меня больше ничто не держит! Я потянулась за очередной сигаретой, бокал вина неуверенно пошатнулся, задетый рукой шлепнулся на стол. Я уставилась на медленно растекающееся по белой скатерти пятно. «Красная  — красная кровь»,  — пронеслась в голове строчка из песни. Больше я ни о чем не думала  — я тупо смотрела на пятно, которое рождало в моем сознании образы неведомых чудовищ, причудливых человеческих лиц, зловещих замков. 
Я унеслась в мир образов, забыла о сигаретах, забыла обо всем. Голос официанта заставил меня очнуться  — кафе закрывалось. Я встала и прошла мимо опустевших столиков прочь. Я брела куда ноги несли, хотя они несли меня определенно в сторону вокзала. Но до вокзала было далеко, а я игнорировала весь транспорт  — я шла, шла, шла...  Я медлила? Я тянула время? Не знаю. Мне было просто приятно идти. Не смотря ни на что я продолжала любить этот город. «Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен Вторично родившимся Каждая малость жила и, Не ставя меня ни во что В прощальном значении своем подымалась»,  — стучало в висках. 
Я смотрела на небо, на темные плиты и скупо освещенные деревья, на яркие огни домов и пестрые витрины  — боль и торжество, горечь и злорадство, отчаяние и надежда,  — не знаю чего больше во мне было, все смешалось в какую-то безумную дьявольскую мелодию чувств, которая рвала меня на части. Мне хотелось убежать  — от себя? Но это невозможно...  На два шага впереди меня остановилась машина. «Хорошая машина», — машинально подумала я. 
 — Не страшно гулять одной? — конечно...  Стандартная ситуация, опустил окошко и орет через сиденье. «Мог бы и выйти» — со злобой подумала я, но ничего не сказала. 
 — Такой красивой девушке опасно ходить ночью по городу. Садись, подвезу. «А как же, опасно!» — улыбнулась я себе и провела по, теплой и чуть влажной от моих пальцев, рукояти в кармане. 
 — Садись, а то как бы кто такое сокровище не обидел...  
Еще бы...  В таком настроении я сама кого хочешь обижу. Черт, вот пристал! А хотя...  может хоть он отвлечет меня от моих мрачных мыслей? Я дернула дверцу и опустилась в кожаное кресло. 
 — Куда едем? — спросил меня мой новый знакомый, не забыв продемонстрировать мне набор своих перстней, браслетов и шикарные золотые часы, небрежно взмахнув руками. 
 — На вокзал. 
 — Ты там работаешь? 
 — Ага, по колесам стучу...  Уезжаю. 
 — Да че ты орешь-то? Я не хотел тебя обидеть. А почему одна и без вещей? 
 — А почему бы и нет? — я уже начала раздражаться и на него, и на себя, что села к нему — машина уже катила по асфальту. 
 — Да че ты орешь опять, ты че, деловая? 
 — Я не ору, — медленно, отделяя каждое слово, произнесла я, — я просто отвечаю. Прости, я лучше выйду — у меня плохое настроение. 
 — Да ладно, сиди уже. Далеко уезжаешь? 
 — Не знаю. 
 — Как это? Ты че, не не знаешькуда едешь? — он с интересом смотрел на меня пару секунд. 
 — Так это — не знаю. 
 — Ну ты даешь...  Смелая девочка. А есть хоть к кому ехать? 
 — Нет. 
 — Ваще интересно. Че, с родителями поругалась? 
 — У меня нет родителей. 
 — С парнем, что ли? 
 — У меня нет никого! — опять начала распаляться я, но тут же улыбнулась сама себе, грудь сдавило горечью и, непонятно зачем, у меня вырвалось...  
«Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека...»
 — Чего-чего? — он посмотрел на меня почти с ужасом. 
 — Это Маяковский. Поэт такой был, он продолжал непонимающе смотреть, — ну это строчки из его поэмы! 
 — А при чем тут...  Че там про глаз? 
 — Какой глаз? — у меня внутри все просто сжалось, мне стало стыдно за то, что я процитировала ему эти стоки, мне захотелось чтобы он сейчас, у меня на глазах выпал из машины и мне не нужно было бы больше объяснять, при чем тут глаз, какой глаз...  Как я его возненавидела! 
 — Никакой. Это не про глаз, а про одиночество. 
 — Да ты, блин, можешь нормально разговаривать! — взбесился он, а я почему-то этому обрадовалась, — короче, ты меня начинаешь грузить. Давай быстрее разберемся что к чему без этих твоих штучек. Сколько тебе нужно денег? 
 — Мне не нужны деньги. 
 — Ты че, бесплатно, что ли, все сделаешь? 
 — Я не хочу ничего делать. 
 — А придется — ты меня разозлила, — он уже свернул в посадку возле набережной. Я сжала в руке теплую сталь. 
«Отлично, — пронеслось у меня в голове,  — я давно хотела попробовать...  только бы все получилось...» Стало страшно и, из-за неуверенности, ослабли руки. Я посмотрела ему в лицо — он нагло ухмылялся. 
 — Ну, так ты будешь хорошей девочкой? — он провел рукой по моему лицу и волосам. 
Силы и злость сразу вернулись ко мне...  Я слегка склонила голову и посмотрела снизу-вверх игриво, с поволокой — это у меня всегда хорошо получалось и почти покорным голосом попросила...  
 — Только не бей меня. 
 — Че, уже ученая? Ну давай, не тяни, — он грубо направил мою голову вниз и расстегнул ширинку. 
Я чуть не задохнулась от отвращения, когда мои губы коснулись его плоти, а рука судорожно вцепилась в нож. Я глянула вверх — он наблюдал за мной. «Еще рано», — сдержала я себя. При каждом прикосновении к нему я наливалась злостью...  
Осторожно высвободив руку из кармана и вдоль бедра подвела ее к колену, которое зависло у него между ног. Я опять глянула вверх — он откинулся назад, прикрыл глаза и повторял...  
 — Давай, давай, хорошо...  
Я сделала резкое, глубокое движение по твердому стволу, а, потом смутно помню, как все получилось. Мгновение — и я уже сижу прямо, а нож в Его горле, неглубоко, даже крови не вижу. Я вся похолодела от страха, что Он сейчас ударит...  Мгновение...  И нож уже опять в горле, только в другом месте, он хрипит, из первой раны льется кровь. Я вижу его руки, которые страшно бьются в воздухе — он меня схватит! 
Когда я успокоилась, его шея была похожа на сплошную рваную рану, вся рубашка пропиталась кровью, а я сидела почти у него на руках и держалась двумя руками за нож, торчащий из его груди. Он уже не шевелился. 
Первое, что пронеслось в голове...  «Получилось!» Но через миг чувство торжества сменилось страхом. Я зачем-то огляделась вокруг, вытащила нож из него и вытерла клинок о его брюки, но кровь затекла в щель между рукояткой и лезвием, руки были в крови, зачем-то я поднесла их к лицу...  Принюхалась. Да, таким я и представляла запах крови, только совсем без этой, совсем лишней, вони...  Я никогда не могла подумать, что кровь пованивает...  Я поднесла к носу нож, от смеси запаха стали с запахом крови у меня закружилась голова и приятно заныло внизу живота...  «Совсем другое дело», — с удовольствием подумала я, но нужно было спешить. Я слезла с моего, хм, бывшего, нового знакомого и села на свое старое место. Внимательно осмотрев одежду, я, с удовольствием, заметила всего пару пятен на своей кожаной ветровке. Я повертелась по сторонам и нашла на заднем сидении полбутылки минералки. 
 — Слава Богу, что не кока-кола 
Этого хватило, чтобы смыть кровь с рук и пятна с куртки и ножа. Хорошо, что я додумалась глянуть на себя в зеркало заднего вида — вся правая щека была залита кровью. Самое интересное, что я все делала настолько спокойно, последовательно и обдуманно, что сейчас сама удивляюсь. Я даже вынула из кармана свой носовой платочек, мужской носовой платок — я очень люблю носить мужские вещи и протерла им все места, на которых могла оставить свои отпечатки. Я еще раз оглянулась вокруг и уже взялась рукой за ручку дверцы, как вдруг мне стало смешно...  
 — Дорогая, ты же забыла его ограбить! — сказала я вслух и методично принялась снимать с него все золото — он ведь мне так старательно его рекламировал, даже верхние пуговицы на рубашке расстегнул, чтобы я про цепь не забыла, с которой, правда, пришлось смывать кровь. 
Когда я полезла в карманы, я удивилась, что там так мало денег, но мне стало веселее, когда я открыла бардачек и нашла барсетку. 
 — Нормально, жить можно...  Только куда это все прятать? В косметичку, что ли? В конце концов, деньги рассовала по карманам, а золото положила в косметичку, под помады и пудру. 
В бардачке я нашла еще и пистолет, даже заряженный и долго не могла решить, брать его или нет. Очень хотелось взять. 
 — Черт с ним! — решила я в конце концов, — что мне терять? — и взяла. 
Когда я выскочила из машины, мне стало по-настоящему страшно, я не знала, в какую сторону кинуться, идти или бежать? И куда-то побежала между деревьями, пока не выбежала на дорогу. Поймала частника и приехала на вокзал, пошла смотреть расписание, увидела милиционера и, сделав вид, что все уже посмотрела, пулей вылетела оттуда. Немного успокоившись, спокойной, как мне показалось, походкой подошла к таксисту...  
 — Мне в Кривой Рог...  
Конечно, он удивленно посмотрел на меня, и, с улыбкой, сказал сколько это будет стоить. Я готова была убить и его тоже. 
 — Поехали. Я спешу...  Понятно? — тихо и размеренно произнесла я, садясь на переднее сиденье. 
 — Как скажешь, но деньги вперед, — сказал он, заводя мотор. По дороге я купила пару бутылок пива, чтобы расслабиться. Меня начало трясти. Хорошо, что шофер попался молчаливый, а то я была на таком взводе что...  В общем, ему повезло. 
Я пила пиво, уставившись на дорогу и вжавшись в сиденье. Мне хотелось забраться в какой-нибудь укромный уголок, под сиденье в конце концов! Пиво не помогало. Мое беспокойство росло...  и вдруг меня прорвало! Я начала дико хохотать, мне было так смешно, что разом прошли страх, беспокойство, злость. А смеялась я из-за одной мысли...  Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛА ИМЕНИ ЭТОГО, ИЗ «...», что там у него за машина была, И ОН МОЕ, УЖЕ НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ!...