Простирается ночь над планетой,
Заплетаются темные нети,
В чистоплотно заправленных яслях
Засыпают безгрешные дети.
Из пучины, ни кем не понятой,
На свет звед появляются черти,
И, Вальпурга святого попомня,
На поляну спускаются ведьмы...
Завертелась безумная пляска!
И в пылу, белокурые бестьи
Извергают нездешние крики,
Забывают о всяческой чести!
Вот одна: ее длинные ноги
Приукрыты прозрачною пленой,
А безумно-раскошные перси
Красотой поражают нетленной. 
Эта дива — чему уж девиться? — 
Так бесстыдна и горько пророчна,
Что другим до такого бесчестья
Опуститься уже невозможно!
Она медленно ходит, играя,
От толпы ведунов отделившись,
Исчезает кудута-то далеко,
О бесчестье своем забывая.
Вот идет она садом тенистым,
Вспоминая о девственных летах,
И порок ее душит, и сердце
Изнывает о дивных куплетах.
Те куплеты услашаны бли 
В незапамятное долголетье,
От беспечно-красивого змия,
Превратившего девочку в ведьму...
Это было под кроною древа,
Что на это уж больнопохоже.
Он сорваль белоснежные сети,
Что скрывали чистейшую кожу.
Он покрыл, языком обжигая,
Поцелуями юное тело
И бесстыдно руками играя,
Сотворил свое черное дело.
Был восторг, и любовь была рядом,
Но в груди отпечаток остался.
Он впитался опснейшим ядом
В душу девочки, ведьмы экстаза.
И с тех пор до последнего смеха
Он уже не исчеснет куда-то.
Обреченно-порочная дева
Всех любя, для себя совращает.