Вот уже в который раз учащийся технического колледжа Боря Камушкин просыпался в уютной постели теплым летним утром и мучился вопросом: «На кого бы кончить?»
Первое, что приходило на ум: смазливая дурочка Танька Дудко. С какого перепуга она очутилась в техническом колледже, никто не знал. «Дурочка дурочкой, а дразнительница шишки еще та...  И кто только придумал такие коротенькие юбочки?» подумал Боря, приспуская трусы. 
Рука начала совершать монотонные медленные движения. 
«Блин горелый, сколько раз у меня падала линейка к твоим ногам, якобы случайно... — размышлял Боря, в то время как движение его руки ускорялось по нарастающей. И вот уже большой и указательный пальцы изрядно стали подмокать. 
«Да-да... — мысленно продолжал разговаривать он с Танькой. — Твоя гладко выбритая киска так классно смотрелась из-под стола, когда я поднимал линейку...»
Разум подсказывал Боре, что этой самой «киски» он вообще-то ни разу не видел, так как Танька хоть и носила короткую юбочку, но чтобы прийти на занятия без трусов...  
Понятно, что Борин член не вникал в эти детали. Он жил своей бурной жизнью, он едва не давился от напора подступающей спермы. 
Но Боря рассудил: нет, так не пойдет. Зачем кончать на виртуальную девчонку, когда можно позвонить реальной? 
И он набрал номер Милки: 
 — Милка, привет! 
Через полчаса после звонка Милка была на месте, то есть в квартире нашего страшного извращенца. Тощий и голый хозяин, как в заправском порно, довольно зловеще закрыл за девуш-кой дверь и стал срывать с Милки одежду. 
Милка ошалела: 
 — Зачем ты трусы рвешь, дурак! Я же и так согласна...  
Но Боре было и этого мало. Он схватил простыню, свернул ее канатом и привязал Милку к спинке кровати. 
Милка-падла только хихикала и бормотала немного растерянно: 
 — Да чего ты разошелся, садист хуев! Я тебе и так дам, чего захочешь...  
Боря молча и рывком раздвинул Милке ноги, которые, впрочем, и не думали сопротив-ляться. Он впился жадным ртом в сладкую мокрую норку. Милка от такого напора мгновенно воз-будилась и, прикусив губу, сладко простонала: 
 — Сегодня ты можешь делать со мной все что хочешь! Ты покорил меня...  
Боря освободил Милку из плена простыней и молча кивнул на красный взмокший ствол, потом лег на пол. 
Ее губы принялись за дело. Но желанное облегчение не приходило, все хотелось чего-то большего. 
 — Ложись на живот! — приказал он Милке. 
 — В жопу, что ли? — испугалась Милка. — Ты что, не знаешь: я сроду никому ни за что! 
 — А мне плевать, сама сказала: все что захочешь! 
 — Все, кроме этого. 
 — Тогда давай припорю! — Голос Бори становился визгливее. 
 — И кроме этого! 
Боря сначала опешил, потом истерично рявкнул: 
 — Повернулась ко мне жопой, и без разговоров! 
 — Да пошел ты на хуй! — серьезно сказала Милка, с достоинством оделась и гордо покинула квартиру маньяка. 
Недолго думая, воспаленный Боря набрал номер Саши. Во дворе Сашу все называли Саша-Хоть-Когда. Или — Саша-Хоть-Куда. Кто как. Ожидая голубого, Боря тщательно втирал в озлобленный пенис вазелин. 
Санек пришел довольно быстро, еще быстрее приспустил джинсы. Горячий член Бори вонзился в его угодливый анус и начал бомбардировку. Но по мере того как приближалась долгожданная эякуляция, сомнения терзали Борю все больше и больше: «Эх, не то...  не то все это...  И чего я Милке в рот не кончил?»
Боря высвободился из теплого гнезда приятеля. Саша это понял посвоему: впился ртом в донельзя измотанный Борин член. Но он не проделал и трех челночных движений, как Боря выдрал член изо рта. 
 — Ты чего? — не понял Саша. 
 — Исчезни, пожалуйста, — буркнул Боря. 
Саша долго натягивал джинсы, надеясь на то, что Боря передумает: 
После того как за приятелем закрылась дверь, голый маньяк прошел на кухню. Задумчиво достал тарелку, положил на нее свою опавшую фигню и полил ее растительным маслом...  
Вдруг Борю пронзило сладкое чувство. Он достал из холодильника копченую курицу. Положил ее на спину, раздвинул ей ноги. Член Бори взвизгнул и вскочил, как штык. 
Он начал насиловать курицу. Ему казалось, что он просто сгорит от возбуждения. Вот тут-то и брызнула долгожданная сперма...  
Боря долго не мог отдышаться. Курице, конечно, было полегче — она уже давно не дышала. 
«Это ж надо, какая сложная штука — едофилия...  Как долго я к ней шел», — подумал Боря и отправился одеваться, попутно соображая, что обтруханная птица конечно же вполне съедобна, если перед тем ополоснуть ее холодной водой...