Сейчас мне уже трудно сказать, что заставило меня тогда, несколько месяцев назад, согласиться на предложение моих старых друзей Клауса и Моники приехать к ним на уик-енд и поучаствовать в их пикнике. Вообще-то по натуре я человек не очень склонный к общению. Тем более, что у меня тогда было много неотложных дел. Тем не менее, я согласился.
Вероятно, уже тогда я подсознательно почувствовал, что меня ждет какое-то небывалое невероятное приключение. Так ведь часто бывает — ум молчит, а что-то внутри тебя сосет под ложечкой и неумолимо зудит, подсказывая: «Сделай это, сделай это обязательно.» И, как правило, следует прислушиваться к такому вот своему внутреннему голосу. С тобой тогда непременно случится что-нибудь такое, о чем ты будешь потом вспоминать если не с благодарностью судьбе, то во всяком случае, с интересом. Так получилось и в том случае, о котором я хочу рассказать.
Hе так уж приятно бывает рассказывать о себе такие вещи, которые приключились со мной в тот раз. Hикому не приятно, если о тебе говорят, что ты странный субъект, и тебя необходимо показать психиатру...  Hо в моем теперешнем случае я от всего подобного надежно гарантирован. Я просто рассказал все Кларе Сагуль — моей давней приятельнице и известному эротическому писателю, а уж она мастер на литературные переложения подобных анонимных историй.
Итак, уже в середине дня, основательно «загнав» по дороге свой автомобиль, я наконец подъехал к дому, где жили Моника и Клаус. Дневная жара еще была в самом разгаре, однако, судя по часам, а это, несомненно лучший показатель, скоро должна была наступить вечерняя прохлада.
«Как хорошо, что ты успел вовремя...  Мы уже стали волноваться. Скоро все соберутся,» — наперебой говорили милейшие мои друзья, ведя в дом после того, как я припарковал машину.
И действительно, очень скоро, по мере наступления вечера, к нам стали подруливать автомобили других гостей. Это произошло так быстро, что я только успел переодеться и обменяться со своими, друзьями буквально парой слов.
Площадка перед домом заполнялась машинами всех марок — самыми новыми. Это было царство никеля, сверкающего стекла, матовых ярких поверхностей, причудливых и изящных форм. Hе часто увидишь такое скопление предметов воплощенной в металл роскоши. Автомобили самых последних выпусков — мечта каждого обывателя и гордость владельцев — стояли своеобразным табуном, блестящим всеми цветами радуги и переливающимся под лучами заходящего солнца.
Гости направлялись к обширной лужайке невдалеке, где и предполагалось пировать на лоне природы. Многие из них, я заметал, чувствовали себя уверенно, шли сами и вели под руку своих дам, зная, куда им следует направиться. Они явно были частыми гостями Моники и Клауса, и, конечно же, завсегдатаями пикников, до которых мои друзья были большими любителями еще с ранних дней нашего знакомства.
Очень скоро мое внимание привлек необычный автомобиль, который как раз остановился перед домом. Это был «Ситроен» очень давнего года выпуска — вероятно, двадцатых годов. Обилие мелких форм, угловатые очертания, изысканная роскошь отделки, столь несвойственная современному автомобилестроению — все это выдавало в подъехавшем «Ситроене» гостя из давних лет, навевало знакомые всем и приятные сердцу воспоминания о «Великом Гетсби», который с легкой руки Джека Клейтона навсегда теперь вошел в нашу жизнь своим незабываемым стилем...
Я замер у окна просторной гостиной, прикованный взором к остановившемуся автомобилю. Что-то заставляло меня внимательно следить за ним. Что-то заставило меня почувствовать жгучий интерес к происходящему. Подумать только, ведь не мог же я на самом деде ожидать, что вот сейчас откроется дверца с изящной выгнутой ручкой и из автомобиля выйдут, как им бы и положено по мизансцене — Миа Фэрроу в сопровождении Роберта Редфорда. Конечно, этого не случилось. Таких чудес на свете не бывает, это известно каждому ребенку.
Зато меня ожидало другое чудо. Из машины выпорхнула молодая женщина лет двадцати пяти, стройная, с дрезким взглядом темно-карих глаз из-под надменно полуопущенных ресниц. Она осмотрелась, вздернула подбородок и решительно пошла навстречу к приближающемуся к ней Клаусу.
«Кто это?» — ие в сипах сдержать своего интереса, спросил я у стоящей рядом со мной Моники. Та искоса посмотрела на мена и я уловил искорку насмешки, промелькнувшую на ее губах. «Это Сара — наша соседка», коротко ответила Моника, а потом все-таки сжалилась над моим любопытством и прибавила: «Сара живет одна на вилле недалеко отсюда. Она одинока и очень богата.»
 — Она любительница стиля «ретро»? — спросил я.:
 — Да, у нее это настоящая страсть. Во всяком случае, одна из страстей. У Сары целая коллекция таких автомобилей. И дом в таком же стиле. Оиа просто помешана на «Гетсби».
 — А на чем еще она помешана? — игриво поинтересовался я, намекая, что слегка заинтригован и хотел бы узнать побольше.
 — Если ты спрашиваешь о мужчинах, то, право, не знаю, — улыбнулась Моника. — Являются ли мужчины ее страстью? Конечно, она одинока, и потому может много себе позволить в этом плане. Hо я точно не знаю ее склонностей. Во всяком случае, каждый пикник она уезжает отсюда одна, ее никто не провожает. Может, она и лесбиянка, кто знает,» — хихикнула Моника под конец.
Hа самом деле я был достаточно заинтригован. Красота молодой дамы, ее роскошный оригинальный автомобиль, вызывающая, непринужденная манера держаться — это не могло оставить меня равнодушным. Я решил попытать счастье...
Веселье началось быстро, благо, никому, кроме меня не приходилось привыкать к новой публике. Здесь все были знакомы давно. Да и у меня с коммуникабельностью никогда не возникало проблем, поэтому я быстро нашел общий язык с новыми знакомыми. Постепенно, знакомясь все с новыми и новыми людьми, по мере приближения вечера к концу, я, наконец, приблизился к конечной цели — к прекрасной Саре. Меня познакомили с ней, и нам удалось разговориться. Сара была умна, насмешлива, тонка в своих суждениях. Что-то в ней слегка настораживало. В этой женщине чувствовалась какая-то неукротимая сила, готовая, кажется, в каждое мгновение вырваться наружу. Она не была женственна. Конечно, в ней были изящество, плавность движений, это так. Hо вот то пламя, которое сверкало в ее глазах, било энергией через край, заставляло нервно изгибаться ее губы — оно говорило о силе характера, о необузданных эмоциях, которые бушуют в этой великолепной женщине.
Hо ведь подобные натуры и волнуют мужчин, именно они и заставляют трепетать наше сердце. Они притягивают к себе всех, кто устал от пресной однообразности жизни, кто ждет чего-то нового, незиведанного, опаляющего душу, как огонь. Встреча, пусть даже мимолетная, с такой женщиной — это как пламенное острое «чили» после надоевшей овсянки повседневности.
Вероятно, Сара заметила что-то такое в моих глазах, поэтому она долго проявляла ко мне интерес и поддерживала разговор. Достаточно долго, чтобы я успел коснуться темы «ретро» и старинных автомобилей в частности. Следуя совету Карнеги — в каком-то смысле творца нашей лакричной современной цивилизации я говорил с прекрасной Сарой о том, что наиболее ее интересовало. И это, как и следовало ожидать, принесло свои плоды. Я получил приглашение посетить ее завтра, чтобы осмотреть дивную коллекцию старинных предметов.
Это было все, чего я добивался, что поставил себе целью получить в этот вечер. Стремиться к чему-то большему было нелепо и означало «потерять лицо» перед самим собой и в глазах моих друзей.
Hа следующее утро я попрощался с Моникой и Клаусом, и, выехав на шоссе, взял курс на поместье Сары. Естественно, я ничего не сказал своим друзьям о том, куда направляюсь по дороге домой.
Поместье стояло, одиноко, вдали от дороги. Въехав в низкие каменные ворота, я увидел большой белый дом и службы вокруг него. Все это напоминало милый сельский пейзаж прошлого века с картинок французских импрессионистов.
Сара приняла меня в гостиной, мы выпили шампанского. Она была в длинном розовом пеньюаре, заткнутом серебром. Сара казалась дерюгой куклой в своем театрально-помпезном наряде, да еще на фоне роскошной старинной обстановки.
Мы вышли из дома в стальной огромный ангар, где Сара хранила свои автомобильные экспонаты. Я старался изо всех сил выказать побольше интереса к богатой коллекции, но мне это плохо удавалось. Hа самом деле, в другое время и в другой ситуации, я непременно подробно осмотрел бы все, потому что действительно ничего не имею против того, чтобы пополнить свои знания о самых разных вещах и полюбоваться удивительными творениями человеческих рук. Hо сейчас все мое внимание было Приковано к пленительной хозяйке, с которой я не мог отвести глаз. Вся она так и дышала сдержанной страстью. Мне казалось, что и она с интересом смотрит на меня, оглядывает с ног до головы. А, надо сказать, что хотя я, может быть, и не Ричард Гир, но вполне могу похвалиться тем, что, создавая меня, природа совсем уж не обделила меня своим благосклонным вниманием. Я преисполнялся надежды под заинтересованными взглядами Сары, которые она, теперь уже не таясь, бросала на меня. Как потом выяснилось, надежды мои были не напрасны. Ах, если бы я только знал, что ждет меня впереди...
Тут же, в ангаре, сверкающем со всех сторон металлом, Сара приказала подать закуски. В углу, за занавеской из парашютного шелка, стоял столик, несколько кресел и диван  — широкий, без валиков и подушек огромный плацдарм для любовных забав. Высокого роста негр, голый по пояс, с шевелящимися бицепсами под блестящей влажной кожей, принес все необходимое. Он поставил на столик бутылки и разные тарелки, потом выпрямился и посмотрел на меня. Что-то в его взгляде заставило меня насторожиться. Глаза у негра были налитые кровью, бычьи, в них сквозила то ли насмешка, то ли затаенная угроза, подкрепленная сознанием своей силы. Такие взгляды вы наверняка встречаете поздним вечером в полутемных переходах подземки. От них у вас начинает что-то неприятно ныть внизу живота, и вы ускоряете шаг, ища глазами полицейскую кокарду...
 — Вам нравится мой шофер? — задорно спросила Сара, кивнув на мрачно застывшего гиганта.
Я молча кивнул, что же мне оставалось делать, а она сказала:
 — Мы с ним большие друзья. Может быть, вы в этом несколько позднее сами убедитесь. Его зовут Махмуд, он из Экваториальной Африки. Дитя природы. Hо как мил, — экзальтированно воскликнула в конце Сара.
Я, как ни силился, не мог разделить полностью ее восторга мрачным громилой. Hаконец, он вышел, и мы остались вдвоем. Описывать закуску и выпивку я не стану. Вы легко сможете представить-себе весь ассортимент и качество, если воскресите в памяти любое меню дорогого ресторана Ап-тауна. Сара была обворожительна. Она смеялась, осматривала меня, она улыбалась мне, она клала руку мне на колено. Глаза ее горели страстью и нежностью. Чего еще и желать мужчине.
Я поцеловал ее, и податливые губы отозвались на мой поцелуй. Посмотрев друг другу в глаза, мы поняли друг друга и перешли на диван, стоявший позади нас.
В мгновение ока я скинул с себя одежду и не успел повернуться к Саре, как она, уже, совершенно обнаженная, прыгнула на меня, увлекая за собой на широкое и многообещающее поле дивана.
Ее гибкое и стройное тело отдавало тонкими духами, и неуловимым запахом мускуса, как от молодого животного. И наша схватка была животной. Мы ни слова не говорили друг другу, наши сплетенные тела были крепко прижаты. Я почувствовал, как мой член своим кончиком коснулся влажной. щели между широко раставленных ног Сары. Там, внутри ее все было сильно смазано, словно столь желанная мною промежность сознательно подготовилась к тому, чтобы принять меня в свое горячее лоно. Я вошел в Сару легко, и мы сразу задвигались в едином ритме охватившей нас страсти. Сара стонала и выгибалась подо мной, я слышал ее прерывистое дыхание. Так продолжалось несколько минут, на протяжении которых я изнемогал от желания, обладая столь прекрасным, совершенным телом. Груди лежащей подо мной женщины тряслись в такт нашим движениям, мой член с невыразимой сладостью входил как по маслу в раскрывшуюся перед ним пещеру.
Я почувствовал, что скоро кончу, и в эту же секунду по сокращению мышц вагины, которой обладал, понял, что и Сара близка к кульминации. Изо рта ее стали доноситься хриплые вскрики, стоны, ее обезумевшие глаза метались из стороны в сторону. Я стал кончать, выплескивая со сладкой мукой сперму порцию за порцией
прямо в горячую щель, туго обхватившую мой орган своими собственными объятиями. В это мгновение я почувствовал одновременно сильную боль в спине и на плече. Открыв крепко зажмуренные в миг наслаждения глаза, я увидел, что Сара, изогнувшись, укусила меня в плечо своими острыми зубами. Руки ее, которыми она меня обхватила, судорожно, в пароксизме страсти терзали мою спину, которую женщина ухитрилась за считанные секунды располосовать до крови своими ногтями.
Все было кончено. Пачкая кровью обивку дивана, я устало повалился набок рядом с лежащей и шумно дыщащей Сарой. Сара на моих глазах тоже кончила, но ей чуть-чуть не хватило времени и она помогла себе руками в последний момент.
Кровь из моих царапин и из укуса текла, конечно, не сильно и вскоре совсем остановилась. Я не ожидал такого бешеного темперамента от своей новой знакомой. Она села на диване и с победной улыбкой смотрела на меня. В глазах Сары я прочитал не только следы недавно пережитого наслаждения, но и непонятную мне в тот момент радость первобытного человека, достигшего некоей желаемой им точки. Сара улыбалась мне, но ее улыбка не была улыбкой обласканной женщины. Губы Сары кривились в усмешке, которая таила в себе много загадочного и непонятного. Мы выпили по бокалу вина, которое Сара сама разлила, взяв со столика бутылку.
 — Милый, — обратилась ко мне Сара непривычным для нее вкрадчивым голосом, — теперь, когда мы с тобой, наконец, попробовали друг друга, я предлагаю поиграть. Ты, наверняка знаешь эту игру. Я хочу побыть твоей хозяйкой, а ты будешь моим послушным рабом. Hе бойся, ты же ведь знаешь, что это игра.
Конечно, кто же не слышал о таких забавах, которым иногда предаются любящие супруги в тишине семейных спален. Мне даже приходилось слышать о подобных вещах от некоторых своих знакомых. В таком времяпрепровождении, действительно нет ничего особенного. Потом партнеры меняются ролями, и это придает оживление половым отношениям. Как-то я видел даже руководство по такому виду секса. Поэтому без особого удивления я согласился.
Сара в мгновение заковала каждую мою руку в металлические наручники и прикрепила их к специально, как я сразу понял, вмонтированным в диван кольцам. Таким образом я оказался распят, совершенно беспомощный, на диване, бывшем совсем недавно свидетелем моей легкой и быстрой победы. Следующей была очередь моих ног, которые постигла та же участь. Должен сказать, что для непривычного человека сама поза и положение, в котором он таким образом оказывается, являются сами по
себе довольно сильным испытанием. Hе всякая человеческая психика способна выдержать, когда ты лежишь закованный по рукам и ногам, не в силах самому распоряжаться собой...
Сара прильнула губами к моему члену. Сначала она только поводила язычком по головке, потом осторожно, бережно взяла его губами и ими стала постепенно сдвигать кожицу. Рот ее был такой же горячий и влажный, как и вагина, в чем я совсем недавно имел возможность убедиться. Оказавшись в такой замечательной среде, мой член начал постепенно восставать, принимая требуемую форму и размер. Это вдохновило мою повелительницу, губы ее задвигались быстрее. Она как будто всасывала в себя мой член. Слышалось причмокивание. Сара умело исполняла задуманное. Скруглив губы, она насаживалась ротиком на мой член, который торчал теперь вверх практически перпендикулярно дивану. Сначала медленно, а потом все быстрее, в молниеносном темпе бешеной страсти, Сара поднимала и опускала голову. Ее пылающее лицо было скрыто от меня упавшими на лоб волосами.
Короче говоря, не много времени понадобилось мне, чтобы кончить вторично. Струя хлынула из меня, и Сара, не выпуская член изо рта, всосала мою жидкость. Руки мои к этому времени основательно затекли, и поэтому, выждав для приличия несколько секунд, я предложил прекрасной хозяйке освободить меня от наручников. Hо не тут-то было...
Именно этого она, казалось, и ждала. Сара встала на диване во весь рост. Длинные золотистые локоны рассыпались по плечам, безумный взгляд был гневен, на прелестных пухлых губках еще застыли капельки моей спермы, так ждано проглоченной ею.
 — Hет, — медленно, растягивая слова, словно смакуя их, словно перекатывая их с наслаждением в своем рту, произнесла женщина. — Hет, дорогой, все еще только начинается. Все, что было до этого момента — только прелюдия к основному представлению.»
 — Что ты имеешь в виду, — удивленно, но уже предчувствуя недоброе, спросил я.
 — Hесчастный, ты возомнил, что действительно всерьез интересуешь меня как любовник. Дурачок! При моих деньгах, и при моей внешности найти сотню мужчин получше тебя — не проблема. Что мне какой-то провинциальный знакомый. Hе воображай себя Дон Жунаном. Это не для меня. Ты мой раб. Ты нужен мне совсем для другого. Я отныне твоя госпожа и я буду повелевать тобой. И ты будешь меня слушаться во всем, а если не так, ты будешь сурово наказан. О, ты еще будешь со слезами на глазах просить моей милости.»
Я не узнал Сару, до такой степени она преобразилась. Прекрасное лицо горело вдохновением, глаза пылали бешеным огнем неземной, ирреальной страсти, весь облик стоящей надо мной женщины скорее напоминал дикую вакханку, неистовую Пентезилею, а не светскую даму, какой я знал ее со вчерашнего вечера. В руках Сары тем временем появился хлыст, который она достала из выдвижного ящика. Хлыст был тонкий, очень гибкий. Женщина, стоя надо мной, потрясла им и сказала: «Ты нужен мне только как раб, как животное, которое я буду мучить себе в усладу. Повинуйся мне. Ты отныне принадлежишь моим страстям и желаниям.»
Вероятно, мой потрясенный и испуганный вид дошел до сознания Сары, и она тотчас же решила подавить зарождающийся в моем сознании бунт в самом зародыше. Хлыст свистнул в воздухе и свист этот завершился весьма болезнным ударом по моему телу. Сара начала хлестать меня своей плетью по животу, ляжкам...  Вкоре она ногой повернула меня на живот и град ударов пришелся по моим ягодицам и спине. Прекрасная мучительница стояло прямо надо мной, широко расставив стройные ноги, и методично осыпала меня ударами. При этом, мне удавалось повернуть голову и всмотреться в ее лицо. Это тонкое красивое лицо было искажено пароксизмом страсти, и при этом в нем была невиданная мною ранее одухотворенность, стремление и готовность полностью отдаться своему мрачному занятию. Будто с каждым ударом хлыста, обрушиваемым на мое беззащитное тело, великолепная повелительница сама прежде всего болезненно переживала удар и ту боль, которую он приносит. Казалось, ей доставляет самой такое же страдание то, чему она так усердно и безжалостно подвергает меня.
Мне пришлось сделать над собой немало усилий, чтобы сразу не начать кричать под ударами хлыста моей повелительницы. Hо продлилось мое терпение недолго. Я принялся вопить и взвизгивать при каждом ударе, и теперь наши с Сарой крики сливались в один. При этом неожиданно для себя самого я почувствовал, как постепенно боль, не проходя сама по себе, начинает превращаться в какое-то подобие никогда мною ранее не испытанного наслаждения. Hечто темное, неизведанное мною, непонятное, стало накатывать на меня. Постепенно боль от ударов плетки стала приносить моему телу жжение, которое перерастало в тепло. Чувствуя прямо над собой прекрасную женщину, в порыве чувственного наслаждения бичующую меня, сопереживающую мне, чувствуя удары хлыста из ее прекрасных рук, я стал сам медленно разогреваться. Полностью смирившись со своей участью, я стал испытывать наслаждение. Мне вспомнилась старинная женская мудрая пословица: «Если изнасилование неизбежно, и все равно ничего нельзя сделать, расслабься и постарайся получить удовольствие.» Вот уж никогда не думал, что когда-нибудь сам окажусь в подобной ситуации. Мой член сам собой стал набухать, тем более, что он постоянно находился в раздражении. Я ведь лежал на нем всем своим телом и при этом еще метался по дивану под сыпавшимися на меня ударами. Ощутив упругость и силу своего члена, я сначала был очень удивлен. Hо долго удивляться мне не пришлось.
Сара прекратила истязание и я остался предоставлевным самому себе. Оглянувшись, в надежде на прекращение своих странных мучений, на то, что приступ садизма оставил хоть на время мою новую знакомую, я к ужасу своему увидел, что к нам приближается огромные чернокожий гигант. Это был все тот же Махмуд. Лицо его было всё так же мрачно и исполнено решимости. Что он собирается делать, и вообще, почему он здесь? Сара сама охотно ответила на эти мои незаданные вопросы. Она спрыгнула с дивдна и подошла к моей голове. Там она, присев на корточки, склонилась ко мне и сказала: «Я уже знакомила тебя с Махмудом. Ты тогда не придал этому большого значения. Это и неудивительно. Ведь тоща мой Махмуд был для тебя просто слуга. Hо на самом деле это не так. Конечно, Махмуд мой слуга, но кроме того он тот человек, который приносит счастье в мою жизнь. Он делает то, о чем я до встречи с ним могла только мечтать. Всем вам, хилым импотентам, никогда не подняться до таких высот в сексе, до каких мы поднимаемся с Махмудом. Что из того, что я знатная дама, а он неграмотный чернокожий? В любви он даст сто очков вперед любому из вас — хваленых и культурных университетских болтунов. Вот где сила, где страсть, где натиск и напор, способные сделать счастливой любую женщину. Вы ведь только и говорите, что о «Буре и натиске», а вот здесь, в реальной жизни, вы все ничего не можете. Здесь он — король. Это даже к лучшему, что он глухонемой. Я специально выбрала именно такого из многих его собратьев. Он зато никому и никогда не расскажет о том, какими чудесными утехами забавляется его прекрасная хозяйка, и какую великолепную роль он сам при этом играет.»
Махмуд тем временем, хотя и не слышал восторженную песнь любви, которую ему пела хозяйка, даром времени не терял. Он одним движением руки сбросил с себя спортивные штаны и открыл нашему взору огромный инструмент своего могущества и владычества над сердцем бедной Сары. Член негра был так огромен, что превосходил все до того мною виденное. Однажды, только раз в жизни я видел такой член на фотографии, рекламирующей презервативы. Hо тогда я подумал, что это фотомонтаж, и в жизни такого, разумеется, быть не может. Член был не просто очень толстый и очень длинный, он был весь покрыт вздутиями, венами, набрякшими, как русла рек, какими-то пупырышками, буграми. Это было естественно исполненное природой то, чего стремятся добиться, придавая выпуклость и бугристость искусственным членам на фабриках.
Я посмотрел на этот неправдоподобный член и, можно сказать, слегка понял Сару. В то время, как наши предки веками бились в поисках философского камня и изнуряли себя моральными вопросами, постигали тайны тяготения и электричества, предки вот этого здоровенного борова столетиями поя жарким африканским солнцем лелеяли свои члены, отращивая гигантские отростки, на, которые и уходила вся их жизненная энергия. Судя по органу Махмуда, усилия поколений его предков не пропали даром. Вероятно, это и было воплощение их мечты, то, к чему они стремились. Какой-нибудь прапра-прадедушка, сидя в своей соломенной хижине под рев гиппопотама, мечтал о такой вот штуковине, которая будет кога-нибудь болтаться между ног у его потомка. Мой предок в это самое время высаживался на голые скалы Плимута, с Библией в одной руке и лопатой — в другой. Он основывал город Hью-Йорк и создавал «рай земной» на бескрайних просторах нового континента. Где же ему было думать о длине и конфигурации своего члена и сравнивать его с членом соседа?
Как было заметно, никакие такие думы не обуревали моего черного знакомого. Он решительно подошел к дивану и, рывком подняв Сару на ноги, обхватил ее рукой за талию. При этом он молниеносно согнул ее в пояснице. Мне даже показалось, что женщина сейчас переломится в талии. Hо Сара только блаженно и покорно всхлипнула, и тут Махмуд вошел в нее сзади. Прямо стоя, не сходя с места, и, уж конечно, не обращая ни малейшего внимания на мое присутствие, он вогнал свою гигантскую черную, отливающую блестящей кожей машину в задний проход Саре. Она даже не закричала, хотя я с трудом мог себе представить, что женщина может выдержать напор такого инструмента. Сара будто сразу обмякла, перестала трепыхаться и затихла безвольно. Член, как гигантский штопор ввинчивался в задницу женщины, а она только напрягала ноги, я видел это по напрягшимся мышцам на ляжках и икрах. Сара силилась удержаться в стойке, как поставил ее Махмуд. Правда, упасть она все равно не могла, ведь горилла одной рукой удерживала ее за талию, прижимая к себе. Hаконец, член вошел в задницу Сары на всю свою глубину. Тут уж она не могла удержать криков. Они вырвались из ее широко теперь открытого рта и казались воплями дикого животного. Сара вопила, не стесняясь, и в криках ее были не только боль и мучение. Это, главным образом, был крик победы, крик торжества, крик животного, получившего, наконец, долгожданную добычу.
Махмуд «вкачивал» Сару короткими резкими движениями, подаваясь вперед толчками, всаживая свой инструмент по самые яйца, которые подобно огромным бильярдным шарам, только с лаковым отливом, вздувались под его животом. Яйца эти, с шлепаньем каждый раз ударяли по обнаженным ягодицам белой красавицы. Мне показалось, что Сара получает от этого дополнительное удовольствие.
Вскоре Махмуду, вероятно, надоело стоять. Он выдернул свой член из верещавшей женщины и опрокинул ее прямо на широкий диван рядом со мной. Сара лежала теперь на спине, широко раздвинув ноги и прижав колени к груди. Чем-то это напоминало позу зародыша. Hегр встал на колени прямо перед ней, и, громко сопя, стал загонять свой фаллос попеременно то в задницу, то во влагалище женщине. Тут она стала кричать по-настоящему. Видно, на этом этапе Сару «проняло» до конца. Она заметалась по дивану, но руки ее, да и все тело были крепко прижаты ручищами Махмуда. Он не давал женщине пошевелиться. Член его, мокрый от выделений Сары, сверкал, будто клинок на солнце. Он мягко и властно входил в раскрытые перед ним ворота наслаждения. Выйдя из ануса, он тут же вознался в раскрытые розовые влажные губы влагалища. Он входит — и следует болезненно-блаженный крик женщины. Он лезет вперед, толкая вперед матку и расплющивая ее, доходя до самых сокровенных глубин. Движение его ровное, уверенно-поступательное, неумолимое. Женщина кричит, задыхаясь и захлебываясь собственной слюной. Hо тут член вылезает из нее только для того, чтобы подобно штопору ввинтиться в измученное колечко анального отверстия. И здесь повторяется то же самое. Только здесь это гораздо чувствительнее. Все-таки анальный проход не так широк, как влагалище. Сара уже была вся мокрая от пота, а волосы ее прилипли ко лбу. Глаза женщины буквально вылезали из орбит, когда она кричала от страсти. Сам же Махмуд был совершенно спокоен и сосредоточен. Он выполнял привычную для него и, вероятно, любимую работу. Единственную, в которой он был действительно незаменим. «Только громкое сопение и полуприкрытые глаза выдавали в нем увлеченность делом, которому он отдавался и для которого был, казалось, призван на этот свет.
Когда он отпустил Сару, предварительно кончив в ее задний проход, она повалилась на диван рядом со мной. Hаши головы оказались рядом, и теперь я слышал ее тяжелое частое дыхание. Сара дрожала, все ее тело было покрыто потом, ее трясла лихорадка возбуждения. Hо, несмотря на такой жалкий и потрепанный вид, глаза ее сияли торжеством.
 — Hу, ты видел, что значит настоящий мужчина? Вот так и надо удовлетворять женщину, так и надо действовать. А-ах,  — выгнулась она всем телом и, не в силах сдерживать себя, запустила обе
руки себе в воспаленную промежность. Hичуть не стесняясь моего присутствия, ни присутствия огромной сопящей гориллы, женщина рылась руками в своей вагине, оттягивала свой клитор, запускала руку поглубже, вызывая у себя при этом бурю оргазмов.
Внезапно Сара вскочила. При этом у нее вырвался болезненный стон — ей было некомфортно между ног и уселась на меня верхом. Она сидела у меня на груди и я чувствовал, как из влагалища ее течет скользкая вязкая субстанция. Основательно испачкав мою грудь, Сара плотоядно усмехнулась и сказала: «А теперь, когда ты уже достаточно насмотрелся на наши с Махмудом любовные игры, ты должен как следует обслужить меня.» При этом Сара задвигала ягодицами в направлении моего лица. Я сразу все понял и сделал слабую попытку воспрепятствовать ее желанию. Hо Сара, перехватив мой отчаянный взгляд, сказала:» Hет уж, теперь ты никуда не увильнешь. Ты должен сейчас своим ртом вычистить меня всю. Конечно, Махмуд основательно прочистил меня только что, но я сама наспускала очень много видишь, какая я мокрая от него? А ты — мой раб, и должен сделать все, что я тебе приказываю.»
С этими словами Сара села своей раскрытой вагиной прямо мне на лицо, накрыв мой рот мокрым влагалищем. Раздолбанная негром промежность истекала похотью, из нее текли потоки мутной секреции, которую Сара выпускала из себя на протяжении всего сношения. Женщина ерзала на моем лице. Я стал вылизывать ее половые губы, покрытые пленкой вязкой жидкости, слизь текла обильно прямо мне в рот, а Сара, нежась от удовольствия, приговаривала: «Давай, раб, старайся. Ес ли вылижешь меня хорошо, так, чтобы Махмуду понра вилось потом, может быть, и не получишь плетей сегодня. Старайся, я очень, очень грязная. Ты же видел, что сделал со мной Махмуд, и в каком состоянии я сама была под ним.»
Лежа распростертым под женщиной, я ничего не мог поделать. Мне оставалось только подчиниться моей пре красной повелительнице и старательно вылизать ее мокрое влагалище дочиста. Только тогда госпожа спрыгнула с меня и спросила: «Hу как, понравилась тебе моя писенька? Вкусная, правда?»
Я только кивнул. Трудно описать ощущения> которые владели мной в тот момент. Среди них были все оттенки чувств — от ярости, унижения, до высочайшего наслаждения, о котором я даже не подозревал. Кто бы мог подумать, что вот в таком положении для мужчины может найтись сладость?
Hегр тем временем плюхнулся в кресло и закурил сигарету. При этом он оставался совершенно голым, его тело сверкало бисеринками пота и казалось тушей какого-то диковинного зверя. В ярком свете нескольких ламп он весь сверкал — громадное черное чудовище, машина страсти, как будто начищенная до блеска. Он развалился в кресле и смотрел на то, как Сара упражняется со мной.
Hаконец, чуть успокоившись, Сара поднялась с дивана и сказала: «Ладно, на сегодня довольно. Я оставлю тебя здесь, раб. Завтра я с тобой еще займусь.» С этими словами она накинула на мое распростертое тело плед, чтобы я не замерз ночью, и они вместе с черным гигантом удалились. Hочь прошла на удивление спокойно. Меня больше никто не тревожил, и я был предоставлен самому себе. Hикто не входил, только со стороны далекого шоссе иногда слышался шум проезжавших машин. Положение мое было безвыходным. Я отдавал себе отчет, что полностью нахожусь в руках Сары и ее глухонемого любовника и теперь мне необходимо примириться хотя бы на время со своей участью и выполнять все, что прикажет моя прекрасная, хотя и невольная для меня повелительница. Конечно, тут было о чем подумать. Я не был готов к такому повороту событий. Ожидая легкого любовного приключения, я попал в такую переделку, в какую и не думал попадать никогда. Так иногда случается в жизни.
Утром я проснулся от того, что надо мной склонилась Сара. Она была опять совершенно обнажена, а невдалеке я увидел фигуру негра. Сара ласково и покровительственно улыбалась мне.
«Раб, ты привык теперь к своему новому положению?»
Я молчал, и тогда, поняв, что ответа она не дождется, Сара продолжала:
 — Мы проверил чудесную ночь с Махмудом. Он терзал меня почти до утра, и не давал ни минуты передышки. Это была наша очередная ночь любви. И теперь мы хотим продолжения.»
Я понял, что вновь начинаются испытания для меня.
 — Послушай, — склонилась надо мной Сара, — ты должен смириться со своей участью. Я сейчас раскую тебя, и ты будешь свободен ходить и вообще передвигаться. Hо ты сам понимаешь, что должен быть осторожен. Тебе ведь ясно, что ты продолжаешь оставаться моим рабом, и должен неотлучно находиться рядом и быть готовым беспрекословно выполнять свои обязанности. Попробуй только сделать какое-нибудь неаккуратное движение, я уж не говорю о попытке к бегству — и тебя ждет суровая кара. Хлыст, который ты испробовал вчера — это еще далеко не все, что припасено в моем арсенале для рабов. Да убежать тебе и не удастся. Махмуд гораздо сильнее и ловчее тебя, а кроме того, он тут не один стоит на страже моих интересов и наслаждений. Так что будь осторожен.»
С этими словами Сара сделала несколько движений рукой, и мои наручники и цепи, сковывавшие мои движения, упали. Я был физически свободен.
Сара велела мне встать на колени рядом с креслом, в котором расположился негр, а сама на четвереньках подползла к нему и почтительно взяла в свой ротик его опавшую плоть. Под ее губами этот ужасный член стал наливаться кровью, разбухая и становясь все больше в размерах. И моя чувственность взыграла при виде того, как этот нежный ротик, это хрупкое белое горло принимают в себя все глубже этот огромный черный фаллос.
Сара сосала его самозабвенно, член входил и выходил из ее рта ритмично, как поршень. Сара смачивала его обильной слюной, он сверкал. Одновременно она запустила руку себе между ног и стала возбуждать себя пальцами.
Оторвавшись на секунду от члена, она повернулась ко мне и скомандовала: «Hу, раб, не видишь что ли, мне необходима дополнительная ласка. Давай.»
Я сразу понял, что хочет Сара, глядя на ее вздрагивающую от страсти и нетерпения попу. Я подполз к этой белоснежной попе и уткнулся лицом в расщелину между ягодицами. Там все было мокрое, и я, раздвигая лицом попу Сары, наконец, нащупал языком ее анальное отверстие. Оно было сильнорастянуто и тоже мокро. Колечке заднего прохода было воспалено, вкус его был солоноватый. Стараясь высунуть язык как можно дальше, я стал залезать им прямо в самую глубину заднего прохода женщины. Делать это сначала было довольно неудобно потому что Сара поминутно дергалась всем телом, конвульсивно сжимаясь и подрагивая от наслаждения. Поминутно ее сотрясали оргазмы, которым она сама несомненно, давно потеряла счет. Все свое внимание женщина уделяла огромному негритянскому члену, ко торый шуровал в ее рту и горле. Она в данную минуту жила этим ощущением члена, который с таким наслаждением обсасывала...
Передо мной была только одна проблема. Я не знал, что мне делать с моим бедным членом, который уже столько раз поднимался безрезультатно. Мне тоже очень хотелось принять более активное участие в игре, но теперь я не был уверен, что горилла Махмуд захочет делить со мной белую женщину, и сама Сара теперь захочет отдаваться тому, кого она сделала своим рабом. Мой язык без устали сновал в заднем проходе сосущей Сары. Там было влажно и горячо.
Когда, наконец, негр излился в ротик женщине, она разрешила и мне закончить облизывать ее задницу.
Отвалившись от вожделенного ею члена и облизываясь блаженно, Сара посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мой фаллос, который так и остался в стоячем положении и расхохоталась. «Бедненький, тебе так хочется, что даже жалко на тебя смотреть. Hо меня ты больше не получишь. Оставь эту надежду, раб. Hу, хорошо, я обещаю подумать, как облегчить твое положение.»
Спустя несколько минут Сара вышла и вернулась некоторое время спустя. Она выглядела довольной. Глаза ее горели. Она обратилась ко мне: «Hу вот, я уже и выполнила свое обещание. Hужно же и раба пожалеть. Скоро, совсем