«Больше всех на свете он ненавидел Ментов...»
Случилось это как раз в тот день, когда взорвали Пушкинскую. Может из-за этого взрыва все и случилось. 
У меня тогда жена с дочерью уехала на отдых и я, естественно решил оторваться и расслабиться. И для этого пригласил в гости к себе домой двух дамочек с работы, своих сотрудниц. Сначала вроде все шло нормально, выпили, поели, потанцевали, а дальше не пошло. Дамочки заартачились, заныли, типа там нам домой надо, мама ждет, хуе мое и т. д...  Ну я, поуговаривал, поуговаривал, потом плюнул. Весь озлобился до невозможности. Достал свой автомобил, повез их по домам. Развез. И только вторую у ее дома высадил и отъехал, смотрю две соски голосуют. Посадил. Куда? За подружками за город, а потом куда-нибудь в клуб, дансинг, еще не решили. Ну хуй с вами. Вечер все равно испорчен. Поехали. А я, сами понимаете, выпимши. Пузырь водяры мы с теми двумя раздавили и, поэтому море мне сейчас по-колено. В общем съездили мы в одну деревню, потом в другую. Там полчаса прождали, пока одна соска подружку уговаривала. Ну а что просто сидеть, я другую стал учить на машине ездить. 
Это по нашим-то деревенским дорогам. Она мне все шаровые разпиздячила. Но это все лирические отступления. Короче, с подружками не получилось, мама с папой не отпускают. 12 ночи уже. У моих новых знакомых настроение упало. Еще туда-сюда сгоняли. Они и парней своих не нашли. Смотрю девушки ваще раскисли. Тоже думают, куда себя деть. Ну, а я вроде тоже до утра свободен и стал их потихоньку разводить. Чо-то понесло меня так, как никогда. Просто соловьем пою. Мелю своим пьяным языком, что нипопадя, и, хуй знает, что вытворяю. На дороге блядь стояла. Мы ее проехали. Девки мои заспорили: на кого та похожа? На «ту» или на «эту». Я по тормозам и сдал назад. Высветил эту блядь дальним светом. Она стоит жмурится, от света глаза рукой загораживает. Ну обсудили ее с головы до пят, решили, что похожа на «эту». Поржали, дальше поехали. Я говорю:"А я на кого похож? На Алешку Делона или Борьку Вилиса?» Они говорят:"А нам в темноте не видно?» Я опять останавливаюсь. 
Включаю дальний свет. Вышел. Встал перед машиной. Скинул футболку, а потом и штаны вместе с трусами. Встал, как Апполон Бельведерский. Девки сидят, уссываются. А я сажусь голый в машину и едем дальше. Подружки уже никуда не хотят. «Давай,» — говорят,  — «C тобой всю ночь кататься. С тобой весело.» Давай так давай. До будущей пятницы я абсолютно свободен. Ну вот. Останавливаюсь около каких-то ларьков. Выхожу голый. Все там кто шарахается, кто ржет. Покупаю на сотню винище, бананы, шоколадки. Сажусь. Опять по газам. 10—20—60—100—120—150...  Ночь кругом. Темнота. А нам весело. На ходу пьем, едим, песни горланим. Класс. «А сколько,» — говорю-"Вам лет-то?» А та, которая рядом, Настя кажется, со смехом отвечает:"Мы еще несовершеннолетние. А че, ты нас трахнуть хочешь? А сможешь двоих-то. Не много для тебя?» — Я-"Вы че меня провоцируете? Да я не то что двоих, я бы весь Ваш книжный коледж перееб.» — Настя-"А Ленка (это вторая) еще целка. Она не даст.» — Я-"А ты значит дашь? За двоих?» — Настя-"Да ты тут сидишь голый, членом болтаешь перед носом, тут даже самая замороженная захочет.»
И ручкой так раз между ног за ствол и губки свои тянет. В общем показала она фигуру высшего пилотажа-минет на скорости 150 км в час. Как мы не ушли на петлю Нестерова, я до сих пор удивляюсь. Наверное дорога там была прямая. Но секунд десять я точно ничего не видел. Выстрелил Настюхе в рот так, что она поперхнулась и закашлялась. Я остановился. Притянул девчонку к себе, полизал, грамотно, как опытный мужик поласкал. Потом пересадил Ленку вперед и трахнул Настьку на заднем сидении по-классически. Многих я на этом сидении трахал, но этот раз был самый замечательный. Конечно мой хэтчбэк не кадилак и не автобус, и не так удобно, как там, но все равно приятно. Пришлось, правда, дверь заднюю открыть, чтоб ноги протянуть. Я представляю, что думали, редко проезжающие мимо нас, видя прыгающую на подвеске тачку, с торчащими голыми мужскими ногами. Настька пошла поссать, а я на Ленку переключился. Обнял ее сзади за сиськи. Хотя, какие там сиськи, одно название. Скорее, бугорки, место, где должны сиськи быть. Девочка, ебтть...  Зажал...  Тоже пососал сзади-сбоку...  Руку в трусы, она затрепыхалась, но я быстро перелез вперед, опустил сиденье, сдвинул ей трусы на бок и как впендюрю...  Вааа-а-ах!!!...
Потом, перед приездом жены все сиденье отмывал. От крови. Ненавижу целок. У меня жена целкой была, да такой, что еле пробил. Ну и эта вот теперь...  Настя дверь в машину открывает, а я уже в Леночку сливаю. У нее прям шары от удивления чуть не выскочили."Ну ты и конь.» — говорит.  — «Прям чемпион сельхозвыставки.» Бля, а я уже разошелся. Молоденьких давно не еб. Не люблю я их, в общем-то. А тут чего-то, как пробило. Потащил Настьку в кусты, надоело крючиться в тачке и там на травке она мне опять отсосала, а я ее еще разок протянул. Сижу голой жопой на траве, охуевший от такого темпа, и думаю, вот ведь вечер плохо начался, но как хорошо заканчивается. Я доволен. Настя довольна. Ленка поплакала, поплакала, но тоже в общем-то не в обиде. Начинать-то надо когда-то. Посидели мы, успокоились, отдышались. Поехали дальше. Музыку включили. Как щас помню что-то из Тарантиновских саундтреков. Тук-тук-ту-ду...  ту-дук-ту-ту...  пара-папа...  папа-пара...  И вот тут-то как раз, смотрю я в зеркало назад, так чисто автоматически, 10 лет все таки за рулем и вижу, как в замедленной съемке, из кустиков тихо так выезжает желтая ментовская тачка, включает сирену и за мной. Ну а я че...  ничего же не нарушал!!! 
Может пронесет. Но не пронесло. Такое попадалово. Взорвали эту станцию, Пушкинскую...  Менты ввели усиленное патрулирование. Все злые. Денег не берут. Я трусы в темноте не нашел. Вышел из машины в чем мать родила. Пьяный. Бутылка пустая. Две несовершеннолетние в машине. А мне 33 (Девки, правда давали 26). Кровь на переднем сиденье. Пиздец. Лет 25 строгого режима. Ну и пошло. Правда чуть-чуть удалось скостить. Как потом мент один сказал: девочки мои им всем отсосали. Им ведь проституцию стали шить, запугали...  маме типа раскажут, в коледж напишут...  Ну они и отработали. Ненавижу. Ненавижу ментов. У бандитов хоть какие-то понятия. А у этих все без понятий. Мусора, одно слово. Но после минета менты все же помягче стали. Девочек отпустили, а меня...  Машину на стоянку, права забрали, утром на разборку...  Пиздуй. Alles...  Да! Когда девчонок отпустили, Настька ко мне подошла и сказала: « Как тебя найти? Ты мне понравился.» А я: «А какой смысл?» И она ушла. Какой же я был мудак! Так потом жалел! Такая девочка! Настя!!! Где ты???!!!...  Хуй знает. Встретимся ли мы когда? Не знаю. Вот такая вот...  сказка вы думали? Нет, это еще не сказка была, это присказка, сказка впереди будет. 
И не сказка, а целый триллер. В общем начались у меня разборки. Утром проснулся: голова, как сливной бачок после слива, пустая-пустая, тупая-тупая, больная-больная. Яйца тоже пустые-пустые, аж звенят. Встал, поссал, сблевнул немного, голову под кран сунул, заглотал два «Пентальгина», два «Аспирина», четыре «Но-Шпы», все это залил горячим чаем с лимоном и немного посидел, повторяя про себя: «Все будет хорошо...  Все пройдет...  Все будет заебись...  Все когда-нибудь проходит...» Сегодня я должен быть в полном порядке! Я просто обязан быть на все 100% своей мощности! Ну, минут через 15, мозги понемногу стали укладываться на место. Открыл свою кассу, отсчитал кэш. В пять сотен я должен уложиться. Ну-с, можно и начинать...  Пять, четыре, три, два, один, зиро-ооо-у...  Старт! И я поехал на разборки. Точнее сначала пошел, потом протрандыхался, как обыкновенный лох на тобусе, добрался до стоянки. Заплатил 50$ за хранение своей коняжки, запряг ее, вывел на дорогу. Теперь ГАИ, или, как там его сейчас-ГИБДД. ГАДДД! ГИБЛДД! ГОВНОДД! Ненавижу! Приезжаю в это их логово. Народу тьма. Много видать этой ночью заловили. Занимаю очередь к окошку. Стою. Жду. Мнусь с ноги на ногу. 
Осматриваюсь. Народ в очереди весь смурной. Все тихо ненавидят ментов. Все считают себя невинно пострадавшими. Никто ведь никого не убивал. В основном залетают по-пьяни и за скорость. Так ведь это священные мужицкие права: пить и гнать. Вот и стоят мужики, скрепят зубами и молча проклинают ментов. Вдруг по очереди пронесся шумок. «На год прав лишили! За пьянку...» От окошка, как ошпаренный отскакивает матерый шоферюга и, уже не стесняясь, начинает крыть ментуру на чем свет. Проходит минута и все повторяется. Лишили прав следующего. Потом еще одного. Еще..."Да им вчера приказ дали сверху. Всех лишать, а то план не выполняется, ДТП растут...» — сообщает всем один из всезнающих. Да...  А чего ж тогда здесь стоять-то. За лишением что ли. Тут хоть месяц по временному проездиешь и потом еще как-нибудь. А это...  Да на хуй надо...  Короче разворачиваюсь и на выход. Но проблему-то все равно как-то решать надо. Набираю по мобильному номер одной тети. Тетя эта —  моя очень хорошая знакомая...  Ебал я ее когда-то очень даже неплохо, да и сейчас периодически видимся. А у этой тети муж —  какая-то шишка в ФСБ. Ну должны же быть у шишки из ФСБ связи в ментовке. 
Тууууу-...   — тууууу-...   — туууу —  Алло!  — «Привет! Это я!» — «О! Ззз-драсте! Сколько лет, сколько зим! Где пропадал? Увидеться хочешь?» — «Хочу, только чуть позже. Слушай у меня тут проблемсы...  I need your help!» — «Оо! Даже по-английски. Значит действительно что-то серьезное. Ну рассказывай, рассказывай...» Короче, обрисовал ей картину. Она сразу смекнула, что без баб не обошлось, но она мама хорошая, без закидонов. В общем обещала поспособствовать...  Жду!...  Ну ладно, а че дальше-то делать. На работу не охота. Тем более там две этих курицы сидят. Видеть их не хочу. Поеду-ка я на природу, искупаюсь. День солнечный, сам бог велел. Так и сделал. Нашел место побезлюдней. Разделся, плюх в воду и поплыл. Люблю я воду: в ней ментов нет. Поплавал, яйца рукой поскреб, может наполнились уже. Надо же сдрочить, сразу легче на душе станет. Но че-то не идет. Вылез из речки. Стою, сохну на солнышке. Так, блять, хорошо. Тепло. Ментов нет. Никого нет. Постоял, пошел погулять по округе. Люблю так вот иногда прогуляться, в голом виде. Чувствуешь такое, бля, единение с природой. Шел, шел и довольно далеко ушел от машины. На тропинку какую-то вышел, иду по ней. 
Смотрю —  полянка, на полянке бревнышко, а на бревнышке люди сидят, две бабульки. Хотел повернуть назад, но чего-то в голове вдруг щелкнуло и я наоборот вперед пошел. Бабушки все ближе и ближе. Сидят ко мне спиной, беседуют. А я иду. Чувствую —  пошло, мой усталый скукоженный член вздрогнул, проснулся и быстренько стал поднимать голову вверх. А я все иду. Эксгибиционист, блять. Яйца приятно заломили. Значит наливаются молочком. Я иду. Старушки то ли глухие, то ли разговором заняты-не слышат моих шагов. Ничего не слышат. А я иду, иду, иду, иду...  С каждым шагом член напрягается все сильнее и сильнее. А я уже рядом...  Член раздулся до максимальных своих размеров и стоит колом, как каменный, вперед и немного вверх. Последние шаги я делаю медленно и крадучась, и вот я уже около них, рядом, за их спинами. Ситцевые простенькие платьица, дряблые ручки, смешные кепочка и шляпка, очечки. Одна такая худенькая-худенькая, кожа да кости, а другая в теле, широкий зад расплющился на ревне. Разговаривают о каких-то садовых делах...  Еще можно вернуться. Стою у них за спинами, ноги расставил, хуй вперед выставил, залупу пальцами разминаю. 
Ух, хорошо! Ух! А менты хотят меня всего этого лишить, меня...  ха-ха-ха...  да ни в жизнь...  Еще можно уйти, еще не поздно. Зачем нарываться. Стремно все это. Подрочить, кончить и уйти...  Но...  Но тогда эти бабульки не увидят мой член, такой толстый-толстый-толстый член, такой замечательный член, не увидят его раздувшуюся головку, не увидят моих колючих яиц, мой густо поросший волосами лобок, мою грудь, голые ноги, жопу... , не увидят всего этого, не увидят может быть последний раз в жизни. А я не увижу их глаза. Широко раскрытые глаза, увеличенные очками глаза на испуганных лицах..."Извините!!!» — громко говорю я (вздрогнули от неожиданности),  — «Вы не подскажете (резкий и одновременный разворот в мою сторону), сколько (взгляд двух пар глаз ушел вниз) сейчас (глаза округлились) времени (лицо исказил испуг)?!!!» Вот оно мгновенье, достойное внимания хорошего фотографа. Две довольно старые бабульки с испугом смотрят на член молодого жеребца в состоянии сильнейшей эрекции. Вот он миг победы. «Ахххх!» — вскрикнули старушки, но было уже поздно. Поток спермы уже устремился в семявыводящие каналы, наполнил урерту и брызнул в обезображенные ужасом старые лица двух замешкавшихся старых мартышек. 
Больше всего досталось левой. Самая первая, самая тяжелая капля моего семени попала ей прямо в левое очко. Сперма размазалась по стеклу и стала медленно стекать на ее щеки. Но и другой бабульке тоже досталось. У нее было забрызгано все лицо. Я удовлетворенно провел пальцами вдоль своего ствола, выжимая из него остатки спермы. Хорошо пошло. Очень хорошо. Очень  — очень...  хорошо...  Старушки тем временем, отскочив на безопасное, как им казалось расстояние, вытирали носовыми платочками свои забрызганные лица. «Как тебе не стыдно так хулиганить?» — наконец пришла в себя и затрандычала та, что худая и в кепочке,  — «Спермой своей здесь брызгать будет! Маньяк какой-то! Надо милицию позвать! Кошмар какой...» — Мне стало весело, просто покатился со смеху. Еще не хватало из-за этих двух кошелок начинать разборки с ментами. «Да ладно, мать, не ори! Дело то житейское...  Понравились вы мне может...  День у меня тяжелый сегодня...  Расслабиться надо...  Молодость свою лучше вспомни...  Небось еблась со всеми налево и направо...  Чем орать пошли лучше еще побалуемся...  Я за это Вам и заплатить могу...  сто баксов на двоих дам...» Бабки при моих словах сначала вроде оскорбились, но услышав про деньги сразу заколебались...  
Это было заметно по их забегавшим глазам...  Потом они переглянулись, а ты что, дорогая моя, мол думаешь, все-таки 50 баксов на нос это по нашим пенсиям большие деньги. «Ну...» — замямлила полненькая,  — «Ну...  ну...» Она никак не могла найти слова. «А презервативы у Вас есть?» — типа, как опытная, выпалила худая. Ну, думаю, дело сдвинулось. Вчера двух молодых снял, бесплатно. А сегодня, двух старух и за бабки. (Вот вчера были раки...) Я перешагнул через бревно и подошел к этим двум старым блядям. « Есть презервативы, все есть...  Все чин чинарем...  будете очень довольны...» Они вроде решились. Обнимаю их обоих за талию и прижимаю к себе. Они стесняются, прям как алтайские целки. «Только давайте в кустики пойдем. А то здесь не удобно как-то...» В кустики так в кустики. Пошли. Да это было зрелище! Молодой и высокий, совершенно голый парень посредине, а по бокам семенят две старушки, старушки-подружки, старушки-проблядушки...  Идут втроем не подумайте зачем...  поебаться...  Пока шли, член у меня опять встал и чуть покачивался вверх вниз. Зайдя подальше в кусты, мы остановились. Бабки были в нерешительности, не зная с чего начать. Но я-то это всегда знаю, с этим-то у меня проблем нет. 
Сначала надо познакомиться. «Как Вас, девочки, звать-то?» — «Екатерина Николавна (это толстая), Людмила Андревна (худая).» Вот и славно. Как, говорил Карлсон, продолжаем разговор. «Ты, Люда, давай присядь.» — говорю. Худенькая послушно встала на колени.  — «А теперь ротик раскрой, я тебе за щечку положу...» — «А призе-...   — ва...   — а...   — ааа...» — попыталась начать снова свою песню Людок, но как только она раскрыла свой беззубый рот, я тут же сунул в него свой хуй. Немного помычав, пожавкав губами и немного покашляв, Л. А. стала сосать. Да!...  Вот чем хороша старуха! Тем что рот у нее без зубов, губы да язык, и в рот их ебать одно удовольствие. Я снял с нее кепочку, чтобы лучше видеть свой член в ее губах, и откинул в сторону. Теперь нужно пристроить вторую, Катеньку. Я потянул ее к себе, прижал за жопу, стал целовать в губы. Катя была явно потемпераментнее подруги. Она уже вся поплыла и тяжело дышала. Да и тело у нее было роскошное, горячее, жопа такая круглая, грудь никак не меньше восьмого номера. Все конечно потасканное временем, но в рабочем состоянии. Я старательно полапал и разгладил все эти прелести, повернул задом к себе, стал раздевать. 
Растегнул спереди платье, оно упало и старушка осталась в своем исподнем. Я с удивлением увидел, что она в чулках (это летом-то, а я и не заметил), чулках телесного цвета, пристегнутых к такому старомодному-старомодному пояску с пуговичками сбоку. Сверху пояса были надеты трусики, сборящиеся в паху и без единой складочки на широкой заднице. Лифчик на таких огромных сисях был больше похож на жилетку. Я снял его, не растегивая, через голову-сиськи тут же свесились вниз до пупка. Трусики Е. Н. сняла сама, поднимая по очереди, сначала левую, потом правую ногу. Теперь она была в одних чулках и своем дурацком поясе. Я осмотрел ее с ног до головы и снова прижал ее к себе. Катя была уже готова...  Когда я сунул свою ладонь ей между ног, оттуда аж капало. «Давно тебя, Катюша, последний раз...  ебали-то?» — прошептал я ей на ушко. «Давно...  Уж и забыла когда...  Давно...  очень давно...» — «А хочется?» — «Да! очень!» — «Я тебя очень долго ебать буду! Так что говори, если устанешь...» Екатерина Никалаевна покосилась на подругу. Та продолжала шлифовать ртом мой член. «Я тоже так хочу...» — сказала она.  — «Можно?» — «Конечно, конечно! всегда пожалуйста...»
Она опустилась передо мной и я стал ебать их в два рта. Сначала они лизали мой хуй языками с двух сторон, потом по-очереди сосали залупу, потом я поднимал ствол и они лизали мои яйца, причем каждая свое. Потом я стал ебать одну Катю (мне она чем-то больше нравилась), а Людиному языку я подставил свою жопу. Да! Да! Да! Непередаваемые ощущения, всем рекомендую. Они вылизали у меня все причиндалы, всю промежность и от такого тайского массажа я зарядился под завязку. Стою и чувствую себя «Энолой Гей», готовой к бомбометанию по Хиросиме. Надо ложиться на боевой курс. Первой, как и обещал, я пробомбил Катеньку. Пробомбил так основательно, что она не могла встать. Хотя сначала была проблема. Я никак не мог ей вставить. «Заросло что ли у нее все за столько лет!» — раздраженно думал я. А у нее не заросло, а просто слежалось. Половые губы потеряли свою эластичность и подворачивались, цепляясь за член, мешая ему продвигаться. В результате, как и с девочками пришлось продираться, применяя силу. Как она стонала, это надо слышать, как она мотала головой, как хватала себя за свои сиськи, это надо видеть. Но конечно, старость есть старость. 
Через полчаса выдохлась, ноги опустила и раком даже не могла стоять, падала. Мне пришлось доебывать ее, прилагая недюжиное старание. В общем пустил я в нее пару зарядов, а потом и в Людкину пизду своей микстуры закапал. Не люблю слишком худых, а эта доска доской, спасибо хоть пизда лохматая. Потом они меня опять язычками почистили, отдохнули чуть и на этом порешили нашу случку считать законченной. Конечно. Да и мне пора, проблемы давят. Бабки проводили меня до машины. Я отсчитал им мелочью, чтобы не разодрались, обещанную сумму (отдал бабкам их заработанные бабки), хлопнул на прощанье их по жопе и мы расстались. Е. Н. пыталась еще узнать, как и где меня найти, но я опять сказал свое:"А какой смысл?» и она отстала. Уж чего-чего, а такого добра везде хватает...  Я еще разок окунулся в речке и прилег в машине покимарить. Вы думали это сказка была? Нет все это опять присказка. А настоящая сказка вот она начинается. Ну так вот. Прилег я покимарить, но тут запиликал мобильник. «Ты где пропадаешь все?» — зачирикала та моя фээсбэшная тетя.  — «Я звоню, звоню, а абонент все не доступен, все баб трахаешь небось...  Ну ладно, короче так. Нашли мы тут одну ниточку в том районе. Есть у них там такая мадам, капитан милиции, зовут Марианной, работает в отделе статистики, она поможет. Я с ней уже обо всем переговорила, она только сказала, что нужно вечером подъехать к ней домой. В офисе по-таким делам она не принимает. Я спросила сколько это может стоить, она сказала: посмотрим. Очень интересовалась какой ты, и сколько тебе лет...  Может придется поласкать ее немного...  Но это-то ты как раз умеешь...  Короче записывай телефон и адрес...»
Вот ведь не зря их там в ФСБ держат. Все они умеют, все они решают, все четко и ясно. Записал я координаты тети-ментовского капитана, поблагодарил, обещал подъехать как-нибудь, чтобы уж лично засвидетельствовать и сделал off-line...  Осталось дождаться вечера...  Два часа я проспал в машине. Третий час прошлялся в магазинах. Купил коробку конфет и коньяку. Откушал в какой-то забегаловке, еще что-то поделал...  В общем время пролетело, а вот уже и на стрелку пора. Поехал. Немного простоял в пробке, народ с работы потянулся...  Потом долго дом искал, в этих спальных районах их ставят, как бог на душу положит. Наконец нашел, припарковался. Звоню. «Да, ало!» — низкий такой, строгий «командный» и сразу понятно ментовский голос. «Добрый вечер! я такой-то-такой-то от того-то-того-то потому-то-тому-то и т. д. и т. п.» — «Да помню! Да звонили! Да заходите!» — у ментовской тети не очень разнообразная речь. Поднимаюсь на 9 этаж. Звоню в дверь. Открывает. Е-мое, ну и уебище. Точь-в-точь Фрекен Бок, да еще и в милицейской форме. «Проходите! Разувайтесь! Я сама только что пришла! Меня зовут Марианна Владимировна,» — «А меня Илья» — Протягиваю ей свой пакет-"Это Вам небольшой презентик за беспокойство...» — «Да? Спасибо! Проходите в комнату!» — я прошел. Искоса ее осматриваю. Ну и жопа. Поперек себя шире. И ноги толстые в черных чулках. А буфера?... как на ней китель-то сходится. Шиньон на голове. И волосы черные-черные, красит наверное..."Нус с чего начнем?» — садится она наконец на диван и устремляет на меня свой строгий оценивающий взгляд.  — «Может с Вашего коньяка, раз уж вы его привезли...» — «Да я вообще-то за рулем...» — «Ну а вчера-то это не помешало?» — «Да я вчера только бутылку пива и выпил-то, просто не повезло,» — «Да? А с девочками Вам тоже не повезло? C несовершеннолетними?» — Блять, сука ментовская, все она про меня вызнала.  — «Да я их только домой отвозил...» — «М-гу...  в голом виде... ?» — Я закашлялся,  — «Да что-то как-то...  не повезло...  и c этими девками...  я ведь поправде говоря женщин постарше люблю...  вот типа даже Вас» — «Да-а? Типа меня? надо подумать, надо подумать...  Может все таки по коньячку или Вы куда-то торопитесь?» — «Да никуда я не тороплюсь...» — «Жена дома не ждет?» — «Нет, на отдыхе она...» — «Вот Вы значит какой ценный кадр...  только коньяк пить не хотите.» — «Да нет давайте, выпьем...»
М. В. принесла мой пакет, я открыл бутылку, разлил, выпили, закусили конфетками...  Потом еще по одной...  Потом еще...  И вот после третьей-то Марианна, глядя прямо мне в глаза, сказала такую-вот речь: «В общем так, парень. Сам видишь, я женщина одинокая, мужика уже три месяца не видела, если хочешь оставайся, отработай, глядишь и тебе твоя проблема подешевле обойдется. Только отрабатывать надо месяц и каждый день. Вот срок временного удостоверения кончится, тогда и твоя работа закончится, а я тебе твои права отдам. Устраивает тебя такой вариант? Только учти мне нужен очень умелый и очень послушный мальчик...» — Я как сидел с конфеткой во рту, так и замерз, так и остолбенел. Вот это да! вот это и есть хваленая солдатская (читай ментовская) прямота! Ни хуя себе расклад...  Отработай. Да каждый день. Но с другой стороны отступать-то некуда. Хуже только будет. И потом вроде и дело по мне. Еби ее да еби."Мне надо подумать...» — неуверенно начинаю я.  — «А что думать-то. Я тебе честно обрисовала все, все карты разложила. Ничего нового ты больше не узнаешь и не добавишь. Вот и скажи сейчас. Да так да. Нет так нет.» — совсем уж по-ментовски накатила волну М. В. «Ну...  ну...  ну...  Ну давайте попробуем...  Попытка не пытка в конце концов...  А чо прям щас начинать-то?» — «А что ждать-то? Я ведь после работы...  расслабиться хочется. Я и так уж долго жду...» Хуй с тобой, золотая моя рыбка, думаю. Сама попросила. Заебу тебя сейчас, ментовская сука, как Пол Пот Кампучию. Плакать будешь, паром ссать, а я не остановлюсь. Подсел я к ней и типа хотел начать, как обычно, по своей программе. Обнять ее хотел. Поцеловать. А она руку мою тут же скинула, посмотрела так на меня и говорит:"Нет! ты должен делать только то, что я тебе говорить буду...  Понял?» — Я пожал плечами: «Ну тогда говори...» — «Встань на середину комнаты и раздевайся.» Я встал. Начал все с себя снимать. Джинсы снял. Футболку. Носки. А она все приговаривает: «Так! Так! Хорошо! Дальше!» и по буферам себя оглаживает. Ну я в трусах постоял, она: «Дальше!», я и их снял. Стою голый перед ней, не знаю куда руки деть."Подойди ко мне!» — приказывает. Ну подошел. Она хвать пятерней меня за яйца, хвать за ствол и щупает, и щупает, прям как помидоры на рынке, будто купить хочет. И пальцы цепкие такие, сильные...  
Потом ноги попросила развести, их осмотрела, похлопала. Сзади: cпину потрогала, заcтавила ягодицы раздвинуть, за жопу пощипала. И все приговаривает: «Хорошо, хороший мальчик! Хорошо!» Почти, как врач. Осмотрела все и говорит:"Тебе помыться надо, у тебя от члена пиздой несет...  и еще побриться...» — «Как побриться?» — «Везде побриться, у тебя волос слишком много на теле...  А что не хочешь?» — «Да нет, нада так нада...» Пошел в ванную, намылился, стал мыться. А она там же стоит, смотрит. Надсмотрщица. Да еще командует: «Писку лучше мой, головку ее!» Потом дала мне пену и станок. Стал я бриться. Всю свою растительность под корешок извел: на груди, на руках, под мышками, на ногах, в жопе, на яйцах. На лобке очень жалко было, такой куст там рос, но пришлось. Потом еще разок намылился и ополоснулся. Выхожу из ванной, полотенцем вытираюсь. «Ну-ка, ну-ка!» — говорит Марианна.  — «Дай я посмотрю на тебя!» — опять осматривает с головы до пят. А мне от ее осмотра даже как-то стеснительно становится, чувствую себя каким-то ощипанным бройлером или педиком. «Вот! Теперь ты настоящий мальчик. Хороший мальчик! Очень хороший. Знаешь, я тебе только еще одну вещь сказать забыла. Я буду тебя Сережей звать...» — «Почему...  Сережей?» — «Я так хочу...» Я обнимаю ее:"Сережей так Сережей,» прижимаю к себе, целую. Она дается. Я лапаю ее, укладываю на диван, начинаю расстегивать китель (когда она наконец снимет этот ненавистный мне серо-мышиный пиджак). Но она опять убирает мои руки: «Нет! Нет! Не так!» — и начинает спихивать меня с себя вниз.  — «Туда! Иди туда! Ты должен мне полизать!» Она задирает свою юбку и я вижу кудрявый лобок ее пизды, не прикрытый никакими трусами. Сняла уже что ли. «Я никогда не ношу трусы!» — будто читает она мои мысли.  — «Давай лижи мне! Лижи пизду! Или не хочешь?» — заебала она этой своей присказкой. Все я хочу. Только бы вот не так, не по команде. Ну да ладно: играть так играть. М. В. раздвигает свои толстые ноги, показывает свою ментовскую пизду-длинный глубокий разрез между ног в обрамлении черных вьющихся волос, я наклоняюсь над ней и делаю первый проход языком вдоль борозды, снизу вверх, от дырки до клитора. Какое у нее тут все мясистое, как и сама хозяйка. А клитор вообще как виноградина. Делаю второй проход, третий. 
Обласкиваю со всех сторон бугорок, залезаю языком во влагалище. И опять снизу-вверх, снизу-вверх. Смотрю из дыры потекло. Я хотел сунуть туда палец, но она откинула мою руку и опять скомандовала: «Без рук! Только языком!» Ну языком, так языком. Лижу ей дальше. Смотрю она подвывать начала, руками свои сиськи под ментовским кителем сжимает. Вой все сильнее и сильнее, прям как волчица. А я все лижу, лижу, лижу, лижу, лижу, лижу...  И вдруг вой стих, она схватила мою голову руками, прижала ее к пизде, задергала задом, шумно задышала и наконец в голос заорала:"Ааааа!  — аааа!  — аааа!  — Аааааааааааа!» Кончила! Слава яйцам, можно отдохнуть. Но не тут-то было. «Лижи еще! Долго лижи!» — И опять я за дело. Лижу-лижу лижу-лижу лижу-лижу лижу-лижу лижу-лижу лижу-лижу...  уж не знаю сколько я пролизал, М. В. кончила второй раз. И опять:"Еще! Хочу еще!» А у меня уж язык сводит от трудов. Да и о себе позаботиться надо. Стал сам себе поддрачивать, а то вроде больше ничего и не предвидится...  Лижу и дрочу, лижу и дрочу, лижу и дрочу...  Тут она вдруг что-то прорюхала. Как вскочит:"У тебя руки где? Ты почему онанируешь? Тебе кто разрешал? Я же тебе сказала делать только то, что я скажу...» Это еще что-тут за выступления, думаю. Что я тут совсем раб что ли. На одну ее пизду ненасытную работать буду. Хотел ей сказать, а она смотрю шкаф открыла и достает оттуда широкий такой офицерский ремень. Бля! она ж садистка, чистой воды садистка. Мадам Жопа, Маркиза Зад. Как я раньше то не допер. Как мудак последний тут моюсь, бреюсь, лижу. Слушай ее больше, она еще и убьет ненароком. «Иди ты говорю на хуй со своими играми! Мальчика нашла! Не хочу я в это играть! В пизду! Ухожу я!» — а она:"Если ты уйдешь, то машину свою можешь сразу продать! Продать и забыть! Прав ты уже никогда не увидишь!» И ремешком так помахивает. Я задумался. Во попал. Чо теперь делать-то. «А если я останусь, ты меня и вправду что ли пороть будешь?» — «Но ведь ты же провинился! Ведешь себя из рук вон...  Да за это любая нормальная мать выпорет...» — «Но ты ж мне не мать...» — «Я лучше матери. Твоя вот, тебе когда нибудь разрешала свою киску трогать? А я разрешаю. А если надо, то наказываю...  Не бойся, от этого еще никто не умирал.»
В общем делать нечего, я совсем запутался, что лучше, что хуже для меня и решил смириться со своей участью. Уж как пошло все, так все пускай и идет. Встал я, как Маркиза эта гребанная приказала, раком, отлупила она меня, как двоечника какого-то, по жопе ремнем. Собственные родители меня никогда не пороли, поэтому я к таким экзекуциям совсем не привычен. Еле вытерпел, чтоб не заорать. Терпел, до крови закусив губу. А потом я опять лизал ей не знамо-сколько времени, а она все кончала и кончала. Я уж думал, что это не кончится никогда, что я до конца жизни теперь буду лизать ее проклятый клитор, но тут она приподнялась и села на диван. Насытилась что ли. Наконец-то. «Ну, молодец! молодец!» — похлопала она меня по щекам.  — «Хороший мальчик! Ты хорошо все делал и теперь можешь кончить сам! Разрешаю тебе подрочить!» Вот спасибо, а я уж и не думал, а я уж и не ждал. Спасибо Вам, Мадам Жопа, Маркиза Зад, за заботу. Большое спасибо. Но сдрочить все таки не мешает. То ли от порки, кровь прилила к тазу, то ли от этой какой-то невиданной доселе мной новизны, так хотелось сдрочнуть. Просто сил терпеть уже не было. И я привычно заработал руками. А Марианна встала, скинула юбку и осталась лишь в кителе и черных чулках на резинках. В углу стояли ее туфли на небольшой шпильке. Она одела их и снова направилась ко мне. Что ты там, Задница, еще задумала. «Раздвинь ноги!» — приказала она. Я раздвинул и тут же получил сильный удар ногой по яйцам. У меня аж шары на лоб вылезли. «Да ты што? Мммм! Cовсем...  мммм!» — заорал и застонал я. А она как-ни в чем ни бывало наступила ногой на мои яйца и процедила сквозь зубы: «Дрочи недоносок!» Мне стало страшно. Яйца самое ценное что у меня есть. Яйца и пенис. Одно ее неверное движение и я останусь с одним пенисом, именно пенисом, а хуем это уже не назовешь. Только бы ее не замкнуло...  у ненормальных такое бывает...  С испугу я задрочил быстро-быстро и, о чудо! боль в яйцах тут же стихла и постепенно перешла в нарастающую ломоту. Щас кончу, щас кончу, ох как я сейчас кончу. В глазах пошли розовые круги, онемел живот, ноги, руки. Я не чувствовал уже своего тела, оно превратилось в один сплошной Пенис...  
Маркиза чуть надавила на яйца носком туфли, мой страх стать кастратом перерос в настоящий ужас, а ужас перерос в такой Оргазм, сильнее которого наверное только Смерть. У меня было полное ощущение того, что яйца лопнули. Лопнули, выплеснув из себя столько семени, что из него можно было бы нарожать еще миллиард таких же планет, как наша. Если обычно оргазм у меня длится пять-десять секунд, то сейчас я кайфовал почти пол-минуты. Поток отборной густой белой спермы порция за порцией, не останавливаясь, продолжал выплескиваться из отверстия в моем конце. Сначала я стонал, потом стал плакать, потом просто рыдать, потом продолжающее блаженство стало невыносимым —  я закричал и упал, потеряв сознание...  Очнулся я от отвратительного резкого запаха: Марианна совала мне под нос ватку с нашатырным спиртом. Я заморщился, замотал головой, она убрала ватку и пару раз сильно хлопнула меня по щеке. «Это еще, что за номера,» — опять услышал ее командный голос.  — «Мне мертвяки здесь не нужны! Давай, Сережа, вставай!» — «Какой еще такой Сережа, она еще и Сережу позвала? На хуя нам Сережа?» — с трудом пробивались мысли в моей голове. «Ах да! Это ж я-Сережа! Кто ж такой этот Сережа?» Я с трудом поднялся, сел на диван. «Давай, давай! Приходи в себя! Сейчас ужинать будем! Надо было сначала, да уж что уж теперь...  Слабоват ты немного, надо подкормить!» Она ушла на кухню. «А вдруг она меня съест?» — вдруг задался я чумовым вопросом.  — «А что? Ей ведь раз плюнуть. Съест и косточек не останется. Баба Яга. Нет, как там я ее назвал? Маркиза Зад, Мама Жопа! Вот попал! Настоящая жопа! Драть нужно отсюда, хрен с ними с правами, с машинами, живым бы остаться...» Я, шатаясь, кинулся в корридор, к выходной двери. Непослушные пальцы никак не могли нащупать замок. Да где ж он?"Ты прогуляться что ли собрался?» — металлом прозвучало за спиной.  — «Прям так, голый и пойдешь? Что ты там ковыряешься. Ты что, Сережа, не знаешь, что я всегда запираю дверь на замок, и ключ всегда у меня? Тебе открыть?» — «Нет, мама! Нет! Не надо! Я просто ошибся дверью!» — залепетал я, неправдоподобно соврав,  — «Я в туалет хочу! Пописать!» — «Ну так иди писай, раз хочешь...  А потом я пописаю!!! Только дверь не запирать!»
Я пошел в туалет, долго пыжился и все-таки выкапал из себя пару капель мочи. Откуда ей взяться-то. Второй день тружусь, как приговоренный, организм уж весь обезвожен. Включил кран, начал плескать в лицо ледяную воду. Вода, вода, подружка моя! Помоги мне и моей беде...  И вода помогла —  я хоть немного пришел в себя. Смотрю на себя в зеркало и думаю:"Что это со мной? Чуть крыша не съехала...  Ты ж мужик. И не Сережа какой-то, а Илья. В честь пророка названый. Возьми себя в руки. Ну поиграет еще старая балалайка и затихнет. Ты ж мужик, ты сильнее. Ничего она тебе не сделает...  Главное головы не теряй» С этими мыслями я вышел на кухню. На столе дымился, только что разогретый ужин: жареная картошка с котлетами. Там же стояли тарелки с кукурузным салатом, колбаской, сыром и моя недопитая бутылка коньяка."Садись давай! Ешь! Разливай!» — раздался очередной приказ мамы Жопы. Я сел, она тоже. Разлил. Выпили. Закусили. Я навалился на картошку. Вкусно! Господи, хоть говно жрать не заставляет, хоть готовить умеет. И на том спасибо. Я оторвался от еды и посмотрел на Марианну. Она была все в том же садистком наряде-в милицейском кителе и в чулках без трусов. «Ты...  Вы...  Вы в этом костюмчике и спать ляжете?» — попытался я пошутить. Она перестала жевать и медленно подняла свой взгляд на меня. Тяжелый такой взгляд! Бля! опять не то сказал. Щас накажет. Но она что-то сдержалась. «Для сна у меня есть другой костюмчик. И вообще у меня много чего есть. А не раздеваюсь я только за тем, чтобы ты не забывал кто я, и кто ты!» — «А я и не забываю!» — «Вот и не забывай!» Я опять уткнулся в тарелку. «Сука!» Доедали молча. Запив ужин «Пепси-колой», я встал и хотел выйти. «Сережа! Ты забыл что-то сказать!» — я забыл? я ничего не хотел! ах да!  — «Да извини, мама! Спасибо!» — спасибо, что говном не накормила. Оказавшись в комнате, я потянулся. Долго, интересно, она еще собирается меня мучить. На улице уже стемнело. Скоро спать пора. Я потянулся. В зеркале серванта увидел свое отражение. Свое голое бритое отражение. Ну чисто педик! Что, интересно, она еще придумает? Прилег на диван, включил телек, пощелкал программы. Хуйня одна! Остановился на новостях. 
Ничего там больше не взорвали? А то опять попаду под горячую руку, благо милиция рядом вон, в соседней комнате. Вроде все тихо. В Багдаде все спокойно! Пушкинскую только все показывают. Вот не понимаю я этого телевидения. Ну ладно я циник, но я ж не вещаю на 200 миллионов человек. А эти в сотый раз уже показывают эти голые обгорелые трупы. Бабу, которая голая раком стоит в разрушенном киоске. Даже меня коробит. Ведь эта баба поди чья-то мать или дочь. Поди, заебись им это смотреть. А эти смакуют и смакуют. Вот из-за такого-то телевидения и появляются потом такие-вот Маркизы Зад или ваще Чикатилы какие-нибудь. «Что нравится?» — раздался надо мной голос Марианны. Легка на помине. Подкралась, ведьма..."Нет не нравится! Совсем не нравится! А тебе?» — «Да я и не такое видела! Привыкла уже!» Она села рядом на диван, вытащила заколки из волос, сняла шиньон. Волосы раскидались по плечам. У меня что-то защемило в г