У мужчины, воспитывающего своего ребёнка одного, проблем возникает не меньше, чем у женщины. И одна из них — проблема сексуальной удовлетворённости. Я решал её просто — дожидался, пока дочка ляжет спать, ставил кассету с порнографией и мастурбировал. Этим я занимался и в тот день, когда дочка решила помочь мне с моими сексуальными проблемами.
Как обычно, она пришла ко мне в комнату и пожелала мне спокойной ночи. Я поцеловал её, и она ушла к себе. Я подождал немного, потом заглянул к ней в комнату. Она спала. Я закрыл дверь её комнаты, потом прошёл к себе и закрыл дверь своей комнаты, чтобы она не услышала криков и стонов, доносящихся из динамиков видеодвойки. Потом поставил очередной порнографический фильм. Разделся. Придвинул кресло поближе к экрану, сел в него и начал ласкать себя.
Несмотря на две закрытых двери, я делал звук довольно тихим. И всё равно не услышал, как вошла дочка. Она тихо подошла ко мне и встала у меня за спиной, а я всё ещё продолжал поглаживать свой член. Дочка тихо сказала:
 — Папа.
Я резко обернулся. Она стояла рядом, и на ней почти не было одежды. Только верх от пижамы. Расстёгнутый и широко распахнутый, он совсем ничего не скрывал. Я не мог оторвать глаз от её совершенной груди, красивых бедер и треугольника тёмных волос внизу живота. Моя дочь гораздо красивее, чем порноактрисы. И сексуальнее. Я смотрел на нее до тех пор, пока она не сказала:
 — Папа, сделай мне так же. — И показала на экран, где всё ещё стонала женщина и крупным планом показывали член, входящий в её влагалище. 
Я встал с кресла и подошёл к ней. Она обняла меня. Я тоже обнял её, возражая больше сам себе:
 — Но ведь ты моя дочка!
 — Пожалуйста, папа! Пожалуйста!
Мой возбуждённый член прижимался к её животу. Мои руки, кажется, помимо моей воли, начали ласкать груди дочери. Под своими ладонями я ощущал её затвердевшие соски. Она задышала чаще. Я, продолжая ласкать её, сказал:
 — Но ведь это инцест!
 — Я люблю тебя, папа, и: я тебя захотела. Я уже давно мечтаю, как мы с тобой будем спать в одной постели. Что плохого будет, если два человека сделают друг другу приятное?
Я не знал, что и сказать. Это плохо просто потому, что плохо. Но я уже понимал, что тоже хочу её до умопомрачения и всё равно не смогу удержаться. И всё же выдавил из себя последний аргумент:
 — Но ты же веришь в Бога!
 — А Бог не осуждает инцеста, — ответила она. — Ведь весь человеческий род, по Библии, произошёл от Адама и Евы. Значит, их дети: братья и сёстры, имели друг друга! А может быть, Ева давалась своему сыну. И Адам спал со своей дочкой! И в этом нет ничего плохого!
Откуда у шестнадцатилетней девчонки такие взгляды на Библию? Этим доводом она окончательно убедила меня. Я повалил дочку на свою постель. Лёг рядом. Своей рукой широко раздвинул её ноги. Опять поласкал груди, а затем положил руку дочери между ног. Её лоно было горячим и влажным. Одной рукой дочка стала гладить мой член, а второй прижала мою руку к себе. Мы поцеловались. Она просунула свой пальчик между моих пальцев, раздвинула себе половые губы и стала ласкать свой клитор, удовлетворяя меня и себя. Головка моего члена стала мокрой, ладошка дочери скользила по ней. Своей рукой я прижал дочкину к своему члену, стал ласкать себя вместе с ней. Она ещё шире раскинула ноги, потом моим средним пальцем стала ласкать свой клитор, водить себе между половых губ. А потом начала засовывать его неглубоко себе внутрь и тихо застонала. Потом прошептала:
 — Папа, засунь мне его глубже!
Я сделал это. Начал совать дочке свой палец глубоко в лоно. Она подавалась навстречу, крепче сжала мой член и застонала громче: я закрыл ей губы поцелуем, а потом прошептал:
 — Дочка, не стони так громко, соседи услышат.
 — Папа, мне уже шестнадцать лет, — ответила она, — пусть слышат. Я совершеннолетняя и могу спать с кем хочу. Даже со своим отцом. И никто мне этого не запретит.
И тогда мне захотелось, чтобы она снова застонала громко. И чтобы соседи услышали. Я представил себе, как они будут воображать, что мы делаем, теряться в догадках, и не осмелятся спросить. Это возбудило меня ещё больше. Я чуть не кончил в руку дочки, но удержался. Начал ещё быстрее и глубже вводить её свой палец. Она застонала ещё громче, тело дочери выгнулось, своей рукой она крепко прижала мою руку к себе: и затихла. Потом прошептала:
 — Папа, я кончила! Но я ещё хочу! Трахни меня по-настоящему!
Я обнял её и положил на себя. Рукой направил член между её половых губ. Положил руки на талию дочери, чуть потянул на себя. Головка моего члена раздвинула ей губы и вошла внутрь. Дочка вскрикнула. Я стал быстро вводить ей головку и выводить обратно, массируя самое чувствительное место дочери. Она прошептала:
 — Папа, глубже!
Я прижал её к себе сильнее, она двинулась мне навстречу, и я засадил дочери полностью, по самое «не могу». Она вскрикнула. Я спросил:
 — Дочка, тебе не больно?
 — Нет, папа, сделай так ещё!
И я стал делать так ещё. Дочка ухватилась руками за спинку кровати. Соски дочери упирались мне в грудь, мой член быстро и глубоко входил ей во влагалище, она громко стонала и металась. Я разбирал сквозь стоны её шёпот: «папа, я опять почти кончаю, я хочу вместе с тобой, хочу почувствовать, как твоя сперма льётся в меня, папа, я кончаю». И я тоже кончил. Моя сперма брызнула в неё, влагалище дочери стало ещё более мокрым и скользким от моей спермы. Несколько секунд мы ещё дёргались, потом застыли. Я хотел плавно вытащить член из лона дочери, но она крепче прижалась ко мне:
 — Папа, давай уснём так!
Накрыла нас одеялом. Но мы не уснули. Я опять захотел, и всё началось снова. А уснули мы позже, так, как она хотела.