Три девицы, взяв вина, Сели выпить у окна. Пивом водку запивали И, как водится, болтали — Кто и кем хотел бы быть, И как легче жизнь прожить. Разговор вели банальный, Квази-полусексуальный. Девки все, как на подбор — Обосрался б Черномор, Всю б его братву морскую В хлам бы вые#ли, ликуя. Слово за слово, мечты Завитали вкруг п#зды... Мне б родится кобылицей — Молвит рыжая девица — Завела б коней табун, Наплевав на все табу... Пусть е#ли бы в хвост и в гриву, Как игривую кобылу. Чем обсасывать парней, Лучше с парочкой коней, Мне б резвится на природе Без трусов и без поводьев. А у толстой девки блажь — Возмечтала, чтобы паж Был всегда и всюду рядом, Ей лаская жопу взглядом. И как только ей нужда — У пажа уже елда Наготове, чтоб засунуть И девицу образумить, А не то пойдёт, как б#ядь, Всем отсасывать подряд, И закончить не заставишь, Если в жопу ей не вставишь. Третья девушка молчит... После с грустью говорит: «Кабы стать опять мне целкой, Я б решилась на проделку — Соблазнила бы царя — Про него все говорят, Что елда его громадна И е#ёт невероятно. Мне давно уж нужен х#й По диаметру, как буй. Я вагину растянула, Принимая по три х#я, Заправляла я их враз, Не боясь сломать свой таз. У меня он, как корыто, И манда всегда открыта. Раздвигаю, как хочу, Если надобно врачу, Может щупать стенки матки, Всунув руки, как в перчатки. Вот такая мне беда — Лишь огромная елда Ублажить меня способна, Потому что ещё жопа У меня под стать п#зде — Безразмерная везде, Шириной и глубиною Отпугнёт любых героев...» Запечалились глаза, Грустно капнула слеза, Почесала под трусами И хлебнула из стакана. Долго лился милый трёп — До часов примерно трёх. Вдруг за дверью чей-то шорох Тишину взорвал, как порох. Заскрипела гнусно дверь, И явился в тот бордель Царь, е#авший без гондонов, Всеми прозванный Гнидоном. Видно, он всю ночь не спал — Из-под шубы х#й торчал, Знать от бабьих разговоров Был весьма он раззадорен. И подпрыгнув, как Тарзан, Царь сурово приказал: Ну-ка, встать по стойке «смирно», Кто из вас ещё невинна? Сей вопрос застал врасплох: Ну и дурень, этот лох, Ведь пришёл, поди, не в ясли, А к б#ядям, которым ясно И известно всё давно, Что меж ног и у кого, И кому чего вставляют, Если вые#ать желают. Но стеснение прошло, Стало девушкам смешно, И решили шутки ради Разыграть царя те б#яди. «Ах ты, батюшка наш, царь, За тобой — хоть на алтарь, Только мы пока-что целки, Но орехи жрём, как белки, С водкой, пивом и вином Всласть грызём их сладким ртом... Хоть «скорлупки» все простые, Наши губки — золотые... Коль не веришь, сам проверь, Лишь закрой плотнее дверь, Чтоб не сдуло ненароком При вкушении порока. Не стесняйся, проходи И не бойся за муди. Можешь сесть верхом на печку, Щас ещё запалим свечку. И снимай скорей порты, Потому что наши рты Жаждут царскую золупу Языком на вкус пощупать». Царь недолго размышлял, Шапку, шубу быстро снял, Сел на печке, как на троне. А тем временем те трое Вкруг него восстали в ряд, Чтоб исполнить сей обряд — Их торжественные лица Жаждут спермою умыться. Лижут х#й со всех сторон, Так, что стонет царь Гнидон. Как фонарь горит золупа Сразу трём во рты воткнута. Царь уже готов излить И всех спермой оросить, Но девицы не пускают И золупу зажимают, Чтобы больше накачать, Х#й решили завязать, И раздувшиеся яйца Крепко давят в своих пальцах. У Гнидона нервный тик — Х#й по швам уже трещит, Так его ему раздули, Хорошо — не перегнули. И лежит наш царь Гнидон С перевязанным концом, А девицы не слезают И в экстазе х#й терзают. Раскалённая елда Вот-вот лопнет, как труба — Переполнена вся спермой И болит неимоверно. Царь взмолился: «Вашу мать... Кто кого пришёл е#ать? Если х#й мой щас порвёте, Всех сгною вас на болоте... Я велел лишь отсосать, А не яйца разорвать, Если враз не вылью сперму, Всех сошлю на коне-ферму, Чтоб сосали вы коням, А не доблестным людям. Разве ж это допустимо, Чтобы царскую х#ину Заставляли так страдать, Не давая ей спускать... Щас же встаньте, б#яди, раком, Вас е#ать я буду в сраки, Настоп#здило лежать, Протираючи кровать... Вмиг девицы встрепенулись, Подмигнув, переглянулись... «Хрен с тобою, так и быть, Надоело нам шутить И сосать твою х#ину, Как безмозглую дубину. Хватит, царь наш, сачковать, Будешь щас нас ублажать. Видишь, п#зды как сочатся, Озверев от мастурбаций. Щас ты выплатишь с лихвой, В них пройдясь своей елдой. Отъе#ёшь их так, как нужно, Чтоб потешились мы дружно. Х#й мы тоже усладим — Вишь, торчит, как добрый дрын...» Царь задумался, прикинул, Почесал свою дубину: «Ладно, девки, уговор, Я же царь вам, а не вор, И б#ядям своим во благо Проявлю сейчас отвагу». Только вымолвить успел, Ближней девке всунул в щель — Та аж чуть не завопила, Ощутив в п#зде дубину: «Ай, да царь, не лыком шит, Как в п#зде он ворошит! Полметровая х#ина Всю манду разворотила! Ну, Гнидон, и впрямь, как конь, Развернул в п#зде гармонь!» Как кобыла, вдруг заржала И пол-х#я в матку вжала. Девка радостно орёт — Хорошо Гнидон е#ёт — И на зависть двум подругам Достаёт елдой до грудей. Те же, чтобы не скучать, Стали тоже помогать. Та, которая повыше, Расщеперенной п#здищей Села прям на царский нос И даёт царю вопрос: «Мой по нраву ль тебе клитор? Почему не лижешь, пидор?» Царь хотел послать в п#зду Эту б#ядскую манду: Где видали, чтобы жопой Закрывали оба ока, И лежал светлейший царь, Ртом лаская всяку тварь, Позабыв про честь и гонор, И, что родом из Гнидонов. А девица гнёт своё: «Что воротишь нос, мурло?» Он хотел вслух возмутиться, Но тут третия девица Испустив глубокий вздох, Села прямо на сапог, И схватив зубами яйца, Лезет в жопу к нему пальцем. Царь от наглости такой Машет гневно бородой И похабно матерится... Ну, а наша мастерица Дело знает назубок И даёт царю горшок: «Ты, Гнидон, не вздумай плакать, Лучше тщательно покакай, Потому что щас тебя Буду в жопу трахать я... Ты хотел найти здесь целку — Вот запрыгаешь щас белкой» И воткнула всю ладонь... Громко пукнул наш Гнидон, Ощутив не виртуально, Что такое секс анальный. Бедный царь от горя взмок — Ведь представить он не мог, Чтобы кто-то в царской сраке Лазил пальцем без бумаги. Про такое не читал, Лишь на видео видал, А теперь вот эти девки Самому сломали целку. У царя в глазах круги Вдруг поплыли от тоски — Ведь от этих бестий пьяных Можно ждать любого срама. Он задёргался, но сник, Потому что в этот миг Та девица, что «кобыла», Жопой яйца придавила И, намерившись кончать, Стала бешено скакать На его елде могучей, Источая сок пахучий. Весь живот царю залив И чуть х#й не погубив, Кончив с воплем, «кобылица» Отползла, чтобы освежиться. Царь бы тоже кончить рад, Да верёвкой х#й зажат. Он взмолился: «Развяжите, Только х#й мой не губите, Дайте сперму мне спустить И чего-нибудь попить, А потом опять е#ите И просите, что хотите... Я исполню всяку блажь, Подарю вам всем грильяж... Но девицы — злые стервы, Не желают царской спермы, Им другое подавай — Х#ем жопы наслаждай... Та, что в зад царя ласкала, Живо голову подняла... Увидав, что х#й торчит, А Гнидон всё голосит, Растянув пошире сраку, На х#й шлёпнулась с размаху. Царь заплакал, как дитя: «Дайте хоть прийти в себя...» А тем временем толстуха Взяв царя за оба уха Заставляет вновь лизать И свой клитор возбуждать, Норовя при этом в анус Царский нос поглубже вставить. (Норовя при том свой анус Царским носом пробуравит) (Царским носом раздербанить) Царь решил — пришёл п#здец, Он на свете не жилец... Если ж выдержит все муки — Не обидит впредь и мухи... И смирившись с злой судьбой, Царь встряхнул своей елдой — Девка, что на ней сидела, От оргазма обурела — Закрутилась, как юла — Сколько лет сей х#й ждала, А теперь вот весь он в жопе И ворочает в утробе. Знать, прожита жизнь не зря — И не страшно ни херa После этой е#ли дивной Ехать в отпуск на Мальдивы. После русского х#я — Всё заморское — х#йня... Где ещё найдёте бабу, Чтоб ломала жопой швабру? И от гордости за Русь Девка, с криком «щас усрусь!...», Гимн торжественно запела, Но закончить не успела — Царь опять елдой тряхнул — А у девки — п-п-ф-ф... жидкий стул... Хорошо, горшок был рядом, В самый раз, под царским задом. Соскочила ловко б#ядь — А кому царя е#ать? Тут, конечно же, толстуха Заревела, как белуга, И обрушившись на член, Жмёт золупу меж колен, Норовя раздвинуть ляжки И воткнуть х#й без промашки. У царя — глаза на лоб, Когда баба в шесть пудов, На елду залезши сверху, Из себя ломает целку — Мол, раздвинуть не могу Свою узкую манду, Не вводила я в вагину Столь громадную х#ину. Царь напрягся из всех сил И в конце концов пробил... Так толстухе х#й задвинул — Враз забыла, что невинна. Царь вовсю её дерёт — Та, на зависть всем, орёт: Царь мой, батюшка е#учий, Ах, какой-же ты вонючий! (До чего же ты вонючий) Ты когда последний раз Вытирал свой сраный таз? Яйца мыл, поди, на пасху, А сейчас уж зимний праздник. А носки, небось, менял Перед тем, как воевал — А когда уж это было? Заросли давно могилы... Царь расстроился опять: «Как так смеешь оскорблять, У самой п#зда не брита, Волоснёю вся закрыта, Даже жопа заросла, Не пролезть сквозь волоса, И подмышками кустится — Враз велю тебе побриться!» Девке в лом, но есть указ, Всё ж тки царь — не пидорас. С неохотой х#й покинув, Волосню она всю сбрила, Лишь оставила клочок, Украшающий лобок... Царь взглянул — вот так-то лучше, И гляди, коли запустишь... Не проси тогда лизать И твой клитор услаждать — Если лезут в рот волосья, Лучше в поле жрать колосья. Царь вновь силу ощутил, И в елде опять прилив — Чтобы там ни говорили, Но в п#зде побритой — сила! И пока две б#яди спят, Третью царь решил е#ать — Взял покрепче за лодыжки, Уперев в свои подмышки, Вверх ей ноги подтянул И п#зду всю развернул — Вот теперь держись, красотка, Будет щас тебе чесотка... И огромную елду Погрузил в её п#зду. Поначалу баба взвыла — Так елда её пронзила, Но потом притихла боль, Причинённая елдой, И горячая золупа Вглубь пошла уже не глупо... Шевелясь во всех углах, Не внушала больше страх, А достигнув шейки матки, Внутрь вошла нежней прокладки. Баба с радости такой Изогнулась вся дугой... Хоть почти в ней центнер весу, Закряхтел царь, но не треснул, Продолжает драть манду, Не жалеючи елду... Девка вдруг опять завыла — Спермой матку ей залило — То Гнидон в конце концов Разорвал кольцо оков — Разлетелась вдрызг верёвка, Х#й державшая так долго. И полилась из х#я, Как из шланга, малофья. В матке всё аж забурлило, И оргазмом опалило... От удачи, что всё слил, Царь истошно завопил, Начиная понемногу Заправлять х#й девке в жопу. Ой, мой царь, вгоняй сильней, Мою сраку не жалей... Она любит эту сладость, Мне от е#ли в жопу радость. Поднатужился Гнидон И прорвал тугой препон. Жопа даже заскрипела, И едва не запердела. А девице хоть бы хны — Не страшат её х#и — Царь нещадно долбит в жопу, Но успеха ни на йоту. Он опять готов кончать, Девка ж просит продолжать — Дай насытиться мне жопой, Затолкни елду глубoко. Царь слегка оп#здинел — «До яиц вогнал — предел... Не могу уже поглубже, Уж, прости меня, голубка» «Подожди, мой золотой, Ну-ка, двинь ещё елдой... О-о-о-й! Вот теперь она продрaла Всё до дна... Аж, жарко стало...» С перекошенным лицом Царь, довольный сим концом, Отдохнуть решил немного — Заслужил того, ей богу. Вдруг откуда ни возьмись, Шмель влетел, бухой кажись, Разогнался, разлетелся И к царю на х#й уселся. Царь застыл ни жив, ни мёртв, Только яйца в страхе жмёт — Ну как, жало в х#й воткнётся, Чем такое обернётся? Ну, а шмель совсем сдурел И с похмелья ох#ел — Сев на красную золупу, Зазывает к себе муху: Хочешь замуж за царя? —  Брось пижона-комара, И лети ко мне, жар-птица, Хоть давно уж не девица, Я тебя и так возьму, Целка мне щас ни к чему. Раздвигай пошире лапы — Видишь, х#й висит, как лапоть. Царь от гнева озверел И лицом побагровел — Чтоб какой-то таракашка Царским х#ем ё# букашку?! Не снеся такой позор, Он отвёл свой гневный взор, Чтоб не видеть это б#ядство И сплошное святотатство: Пусть е#ётся эта срань, За окном ещё ведь рань, А на утро я им всыплю — На золупу «дуст» насыплю... И хотел уже заснуть, Положив елду на грудь, Но сквозь дрёму вдруг услышал, Как в углу скребутся мыши... Что ж сегодня за напасть — Нет возможности поспать... То три б#яди х#й терзают, То шмели вокруг летают... Мне же завтра на приём, Как явлюсь с таким х#ём? Засмеют меня все б#яди, Хоть и царь я в этом граде. Б#яди ж спят все сладким сном, Продолжая чмокать ртом. Так прочистил царь им дыры — Не придраться Мойдодыру. На дворе метель, как зверь, Намела сугроб под дверь. Девки поутру проснулись, В неге сладкой потянулись. Ай, да ночка, ай, да царь... Хоть и грязный, как хипарь, Но зато, как ублажает И елдой под грудь толкает! Царь услышал разговор, Но лежит, потупя взор, Затаился, как в засаде — Что ещё там эти б#яди Могут сдуру сотворить И в фантазьях накрутить? Лучше спящим притвориться, Чем лизать опять п#здищи. Девки лепят сивый бред, Размышляя про обед — Верно, пир сегодня надо Учинить нам в Царе-граде. Созовём честной весь люд, Пусть пожрут и поблюют... А потом устроим шоу — Грандиозное, большое! (Грандиозное, «must go on...») Царь в нём будет, как герой Со своей большой елдой — Мы на трон его посадим И натравим стаю б#ядей. Шереметев их пришлёт, Там, под Химками, их слёт. Вмиг они царя разденут И предстанут как Венеры — Все в подвязках и чулках На высоких каблуках, Под трусами всё побрито Так, чтоб было шито-крыто. Сиськи можно распустить Иль ладошками прикрыть, Но, чтоб все срамные губы Были спрятаны под шубы. После — дружный хоровод Вкруг царя — пока не в рот, Только пальчиками нежно Гладить царскую промежность. Но, как вздыбится елда — Тут готовность номер два, Отойти на четверть х#я, Зря п#здою не рискуя. Там все б#яди — молодняк, Рано им такой елдак. Мы сегодня всласть вкусили, Но другим — едва ль по силе. Но пока что — не антракт, Приближается контакт — Появляется солистка — Крутобёдрая «садистка», В коже, с плетью и кнутом, В маске, с ярко-красным ртом... Бёдра в стороны качая, Предлагает чашку чая. Царь, доверчивый душой, К ней клонится головой — Но по жопе получает Он хлыстом заместо чая. Царь, конечно, возмущён — Зря Гнидоном был крещён? И хватает эту суку, Между ног ей всунув руку. Та же этого и ждёт — И елду вправляет в рот — Застывают в немой сцене — Это лишь эксперт оценит... Х#й в зубах, рука в п#зде... Авангард или эСМэ? Ну, а дальше будет проще — Царь п#зду рукой раздрочит, Х#й засунет глубже в рот И... финальный поворот — Красноротая «садистка» Превратится в «мазохитску» — Царь елдой ей стукнет в лоб, Но легонько, только чтоб Намекнуть — пора за дело Приниматься, девка, смело... Снова пляшет хоровод, И поёт честной народ — «Слава ё#орю Гнидону, Мы е#ёмся без гондонов...» Девка в кожаных трусах Жопой сев на царский пах, Жмёт елду, тряся грудями, И золупу трёт губами, Забирая в рот весь ствол, Услаждая царский кол. Царь, довольный тем миньетом, Наслаждается балетом — Стая маленьких б#ядей Пляшет танец лебедей — Так вверх ноги задирают И п#здищами сверкают, Что у зрителей елды Поднялися, как столбы, Морды — как из жаркой бани... В-общем, весь народ в нирване... Тут к концу подходит акт — Царь не выдержал контакт. Брызжет сперму вправо, влево — До народа нету дела. Туш, салют, б#ядям цветы — Всё от мэрии Москвы — Площадь Красная ликует, Восхищаясь царским х#ем. После этого антракт — Царь идёт писать контракт: Водку, пиво — всё потомкам, Нефть и газ дарю подонкам. Щас пропустим по одной И решим, как быть с Чечнёй. Вот подумалась мне дума — Может взять Аслашку в кумы? Ладно, хер с ней, со страной, Мы живём своей «Cемьёй». И инцест нам не помеха, А прикол заради смеха. Но, пока что, хватит, ш-ша... Где шпиёны тут из США? Доложить немедля Бушу, Что дружбан мой — Саня в пуще... Акт второй — почти без слов, По мотивам наших снов: Царь, вокруг все те же лица, Плюс — е#учая девица... Здесь уже все шутки прочь — Должен царь ей щас помочь — Много лет она страдала, Но оргазм не испытала. Все х#ишки ей малы, Достают на треть манды, Лишь слегка щекочут губы, Не лаская её трубы. Так что, царь наш, государь, Мордой в грязь уж не ударь — Предстоит тебе работа На глазах всего народа. Снова музыка и свист, А на сцене дикий визг — Увидав такое чудо, Девка корчится от блуда: «Наконец в свою манду Настоящую елду Загоню под самый корень, Как горячий красный шкворень» Царь лицом порозовел Но противиться не смел, (И вполне тут осмелел) И своей елдой могучей Девку нашу ловко дрючит. То уже не передать И в словах не описать... Кульминация момента — Заявляется взвод мeнтов, Те палят из «пушек» вверх, Рикошетя точно в хер — Пули весело летают, Комаров всех разгоняют. Но девице и царю В тот момент всё по х#ю — Комары, менты и б#яди Не мешают их усладе. Девка — ноги в потолок, Но Гнидон уже промок, Заливает её спермой И оргазм вкушает первым. Девка ж требует на бис — Ну ещё разок пройдись, Ведь Москва на нас вся смотрит, И Европа не одобрит, Если царская елда Не воспрянет ото сна И позволит русской бабе Вновь оргазм ловить в найт-клабе (Вновь оргазм ловить в night-club'е). От таких высоких слов Царский х#й опять готов — Ведь не зря же патриот он И на всё имеет квоту. Снова крики: Браво! Бис!... И Гнидон, как Арамис, Девку в задницу сношает И оргазм её доставляет!!! Только семя он изверг — Зажигается фейерверк, И до самого рассвета Весь народ плюёт на это... Вот такой бы праздник нам, А не «лав-парад» на срам... Показали бы мы миру, Что Россия дело мира Продолжает и блюдёт, Несмотря на царский гнёт... Так что, милые подруги, Мы сожмём покрепче руки И удержим все х#и От Чукотки до Кеми!!! Не страшны нам ПРО-ракеты, Пусть их пользуют газеты... Царь прослушал разговор — Вроде вовсе бы не вздор — Надо крепко мне помыслить, У б#ядей немало мыслей! Инсбрук — Линденберг 11—25 июля 2001