Осень кружила листьями над старым Львовом. Из кавярень веяло ароматом кофе, который так и манил. Я шагала по улице в гордом одиночестве, смотрела на старинные дома, замки, храмы и мне захотелось отправиться в Средневековье. Я присела на лавочку и задремала...  
Открыв глаза, я увидела приближающуюся ко мне панянку, которая была одета в длинное старинное платье, а в руках у нее был красивый зонт (недавно я такой видела в антикварном магазине). Она присела возле меня и поздоровалась. Я посмотрела вокруг и увидела, что мир как будто изменился: вмиг ищезли все машины, стало тихо вокруг и только часы на ратуше пробили полдень. 
Я улыбнулась незнакомке все еще не придя в себя. 
 — Вы не из наших мест? — спросила незнакомка. 
 — Почему Вы так решили? — ответила я вопросом на вопрос. 
 — Одежда на Вас странная, прическа, да и не встречала Вас здесь никогда раньше. 
Я думала, что такое бывает только в кино, но я на самом деле перенеслась несколько столетий назад во времени. В такой ситуации, в принципе, человек должен волноваться, искать выход из склавшейся ситуации, но я, как никогда, была спокойна. 
 — Меня зовут Лилия, — прервала я тишину. Как Вы правильно заметили, я не сдешняя. Не могли бы вы мне подсказать, где сдесь можно остановиться на ночь, а то осенью рано смеркает. 
 — Я никогда никому такого не предлагала, но вы мне настолько интересны, что я осмелюсь предложить вам заночевать у меня. 
Меня зовут Мария, я живу только с отцом, но он сейчас в отъезде. 
 — Вы так добры ко мне, я не знаю, смогу ли достойно отблагодарить Вас за это. 
 — Пустяки, я очень рада, что не проведу этот длинный осенний вечер в одиночестве. 
Мы зашли в небольшой дом, окна которого выходили прямо на площадь. Мария попросила прислугу закрыть ставни и зажечь свечи. 
 — Чем вы занимаетесь? — спросила Мария, когда мы пили травяной чай возле камина. 
 — Я — врач, лекарь. 
 — Как хорошо, может вы меня огляните, а то мне что-то нездоровится в последнее время. 
Мы пошли в ее спальню, она села на краю кровати и попросила служанку помочь ей раздеться. 
 — Не надо, — сказала я. — Пусть она идет, я сама Вам помогу, Мария. 
Мария сделала кивок головой, и служанка удалилась. Когда стихли шаги служанки, я приблизилась к ней и начала ее раздевать. 
Я начала расстегивать пуговицы на платье и почувствовала, как учащается дышание панянки. Я расстегнула все пуговицы, раздвинула платье и увидела прекрастную грудь с ярко-розовыми сосочками. Мария легла на спину, а я, прижав ухо к ее груди, прослушивала серцебиение. Оно было чистым и ритмичным. 
 — Теперь я должна осмотреть ваш живот, — сказала я и, не спрашивая разрешения, стянула с нее оставшуюся одежду. Она лежала предо мной немного смущенная. А я смотрела на ее изящную фигуру и подумала, почему такая красотка незамужем. Я спросила об этом Марию. 
 — Я была замужем, мой муж был стар и скоро после свадьбы умер. Но в постели никакой радости от его ласк и любви я так и не получила. Я каждый вечер с ужасом ждала, когда он придет и будет исполнять свой супружеский долг. После того, как он умер, я поклялась себе больше никогда не выходить замуж. 
 — Не удивительно, что Вас болит живот, — сказала я и позвала служанку. 
На мой зов прибежали сразу две служанки. 
 — Так даже лучше, — сказала я. — Вы хотите, чтобы Ваша пани была здоровой? 
 — Да, конечно, — хором ответили обе. 
 — Слушайте нашу гостью внимательно и выполняйте все ее приказания, — твердым голосом прорекла Мария. 
 — Спасибо, Вам, Мария, — сказала я. Очень хочу, чтобы вы были здоровы, поэтому попрошу ваших служанок раздеться. Догола. 
 — ??? — Служанки смотрели на меня широко открытыми глазами, даже не шевелясь. Но тут тишину прорезал Мариин голос: 
 — Разве вы не слышали, сучки, что вам приказали? 
Девушки покорно склонили головы и начали раздеваться. Одна из них была лет 16—17, блондинка, среднего роста. Вторая была постарше, 20—22 лет, брюнетка с пышными распущеными волосами, высокая и стройная. У блондинки от неожиданного приказа тряслись руки и ей было тяжело снять нижнюю рубашку. Брюнетка это увидела и помогла ей снять одежду. Пред нами постало нежное создание с маленькой упругой грудью и высоким лобком, покрытым белыми кудряшками. Она стояла с опущеными руками, не зная, что делать дальше. 
 — Теперь ты раздень ее, только медленно — приказала я, краешком глаза глянув на Марию, которая аж светилася от наслаждения увиденным. 
Белявка подошла к подруге, развязала пояс, подняла подол сорочки и потянула его вверх. Пред нами постала совсем иная картина: большая грудь, твердая оттопыренная попка, длинные ноги, зрелое сочное тело...  Я видела, как Мария хочет их, но осмеливаясь что — либо сказать, ждет моих дальнейших приказаний. 
Я не стала томить ее в ожидании. Взяв за руки белявку, я подвела ее к кровати Марии. Я поклала ее руку на грудь пани, положив сверху свою руку. Я молча показала, как массажировать грудь, а потом нагнула ее голову к набухшему сосочку и приказала лизать и посасывать его. Мария застонала, приподнялась, начала мять маленькую грудь белявки. Я подошла к другой служанке, взяла ее руку, подвела к хозяйке. 
 — Я умею это делать, — прошептала мне служанка и начала медленно лизать хозяйке ноги все выше и выше. Мария стонала, кричала, кончала, но просила еще. Белявка, немного осмелев, начала ласкать губами шею хозяйки, руки, живот. Вторая в это же время подбиралась к клитору. Она начала сосать его, при этом ввела палец в лоно хозяйки. Стоны усиливались, и только громкий протяжный крик заставил служанок остановиться. 
 — На сегодня хватит, — сказала я. — Ступайте прочь. 
Служанки подхватили свои одежки и голыми выбежали с комнаты. Я села на кровать возле Марии, накрыла ее, и стала гладить ее изящную рученку. Я сидела до тех пор, пока Мария не уснула. Возвращаясь в свою комнату, я проходила возле помещения для слуг. Дверь не была плотно закрыта, поэтому я увидела, как старшая служанка знакомит младшую с прелестями женской любви. Я не стала им мешать. 
Как только я уснула, зазвонил мобильник. Я открыла глаза и...  увидела, что сижу на скамейке. Но разве это мог быть сон? Размышлять было некогда — за мной приехала машина и я отправилась на работу. 
(Продолжение следует)