Я смотрела на свою госпожу, которая, лаская свою киску, балаженно вздыхала. Она все ещё сидела на попке на ковре, дивно раздвинув свои тонкие, красивые длинные ножки. Я тоже медленно положила руку и начала усиленно ласкать свою киску. 
Она очень рассердилась, увидя это, и, встав и поправив юбку, подошла ко мне. 
 — Ах ты маленькая развратница! А ну на колени. ТЫ разве не знаешь, что твоя писенька туже теперь не твоя, а теперь она наша с господином...  Отвечай...  
 — Знаю, госпожа, но...  
Я встала на колени. 
 — Что но?!! — перебила она меня. Разве ты не знаешь, что без нашего позволения тебе нельзя ласкать себя? 
 — Знаю, госпожа, но...  
 — Что но?!!  — опять перебила меня госпожа. 
Разве ты не знаешь, маленькая сучка? 
В её руках взмазнула жесткая, длинная плеть, которая через секунду, может-две, достигла своей цели и больно ударила меня по ногам. Она взмахнула ещё раз и на этот раз удар пришелся по моим красным, иссеченным раньше ягодицам. Я молчала. Она хлестала. Через пять минут в дверь позвонили. 
 — Стой здесь, сучка! 
Она открыла дверь, заслонив собой меня. 
Не знав ещё, кто за дверью, она повернулась ко мне и велела, чтобы я молчала. 
 — Молчи, сучка, иначе я с тебя кожу спущу! 
Я сглотнула и мне стало дурно. Около года назад, когда я ещё к сожалению не знала Госпожу и Господина, мой отец иссек меня ремнем так, что я около двух месяцев не могла садиться. Я не могла носить лифчики и трусики, потому что все беспощадно болело, все, начиная от пяток кончая спиной, включая и груди, и соски, и живот, и ноги, и, конечно, больше всех получили мои несчастные ягодицы...  
Вошел госопдин, и госопжа что-то шепнула ему в ухо. Он грозно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся. 
 — Здравствуй, заинька. Говорят, ты плохо себя вела? Ну ладно, ладно. С наказанием потом. Сейчас нужно тебе что-то приятное. 
Ну-ка, ложись и раздвигай ножки. 
Я встала из позы рака, в которую мне приказала встать госпожа заранее перед приходом господина, и легла на спину, развинув ноги и расслабив писюшу. Знаю, он сейчас будет мне чего-то вводить, даю гарантию. Он достал что-то из пакета, с которым он вернулся из магазина (он ходил в секс-шоп,), и я увидела два небольших колпака. 
 — Один идет в твой прекрасный сфинктер, а второй —  в твою славную дырочку. Я кивнула и улыбнулась. Своими холодными, красивыми руками он взял колпак и вставил мне в дырку. Было немножко больно, но...  даже приятно. Потом он взял другой колпак, достал мазь и щедро смазал колпак, свои руки и мой анус. Он осторожно начал вводить его мне в попку. Я заскулила. Было больно.  — Ну потерпи, потерпи, ещё немножко —  и больно не будет. Потерпишь? 
Глотая слезы боли я кивнула, и вся сморщилась, когда он начал мне вводить «колпачок» все глубже и глубже. 
 — У-у-у-у-у-у...  выла я. 
 — Терпеть! — завизжала, теряя терпение госпожа. 
Я замолчала. Резкая боль пронзала мой анус и попка все также ныла. Хозяин сказал: 
 — Потихоньку здесь не выходит, и хлопнул ладношкой по тупому концу колпака так, что он вошел окончательно. Я вся задергалась, закричала, а потом стала пытаться вырвать прибор из себя. Они оба, оба вышли из себя из-за меня...  
Они схватили меня, связали веревкой мне руки за спиной, связали ноги, и поставили в позу рака к двери, предварительно одев на меня поводок и ошейник и привязав меня к дверной ручке...  
В рот мне попал толстый кляп. Я не могла говорить, не могла шевелиться, не могла ничего поделать. Оставалось терпеть. Я старалась. Они ушли. Я вся извивалась от боли, все резало внутри, из моих глаз градом катились слезы. Прошло около двух часов. Боль утихла. Они вошли и «расшнуровали», меня. Господин молча вошел мне в тперь уже огромную, влажную дырку в попке. 
Он трахал меня то в попку, то в киску, и я наслаждалась. Потом вдруг госпожа, видно завидуя моей славной участи, пнула меня ногой и сказала:"Ну хватит вам. Время наказания.» Я покраснела. Моя писенька затрепетала, старые шрамы как будто горели на мне. Как я ждала этого приказа от нее! 
Она сказала, что я сильно провинилась, взяла железный прут, стегнула им по персидскому ковру и на нем остался след. 
 — Сколько? спросила она. 
 — Ну...  думаю 25 будет предостаточно, сказал, улыбаясь, господин. Пожалей её. Она будет никакая после 10, а, вспомни-ка, у нас уже запланирована программа на сегодняшний вечер. Госпожа кивнула, а я опять сглотнула. Меня никогда прежде не наказывали прутьями. Она положила меня на диван, где сидел господин. Он взял мои руки в свои и прикрепко сжал. На меня поспались удары. Боль затмила всё. Наслаждения я не испытывала. Только боль. Я не плакала. Я была приучена к тому, что если я плачу в наказание, получаю двойную дозу. Я молчала. Господин смотрел на мою попу. Она была вся красная. Железный прут со свистом опускался на мою задницу. 23, 24, 25...  
 — Всё.  — сказал господин.  — Ангел, ты чудо.  — он посмотрел на госпожу и отисказ её попку. Конечно, её попка была нетронута. Он подошел ко мне, взял в свои ладнони мои груди и начал тискать и тянуть. Было очень-очень приятно. Я чуть не скончалась от наслаждения. Затем он с силой потянул их на себя и это заставило меня вскрикнуть от боли. Он рассмеялся. Я улыбнулась тоже. Он начал играть с моими сосками, затем сказал: 
 — Дорогая, смотри, какие у нее сиськи. Может, попрокалывать их маленько? 
Она улыбнулась, её глаза засветились. Она принесла набор иголочек. Господин воткнул одну в грудь, и с другого конца показался конец. Я всхлипнула. Они уже терзали мою грудь однажды. Это было очень болезненно. И мне было больно и сейчас. Втроую иголку воткнула госпожа. Потом ещё одну, прямо через скукожившийся сосок, и господин проделал абсолютно то же самое. Я начала дергаться. 
 — Ходи так ровно три часа,  — злорадсвтовал господин. Мне не нравиться, как ты себя ведёшь сегодня. Я пошлушалась. Эти три часа я провед за уборкой, стиркой и глажкой. Ещё одно условие —  наказание не дограгиваться —  смущало меня больше всего. Груди чесались и болели. Но я послушалась и не трогала их. Через три часа, когда с обедом тоже было закончено, он и она уселись завтракать. Я стояла рядом. Она глянула на меня и сказала: 
 — Присаживайся с нами. В уголке. И не встревай. 
После завтрака они вынули из меня все иголки. Мои груди были синими и пористыми от остроконечных иголочек. 
 — Ну, что будем с ней дальше делать?  — поинтересовался господин. 
 — Мы поиграем с её дырочкой. 
Они развинули мне ноги и начали вставлять туда пальцы, член, и, как всегда, всевозможные предметы. Начали они с фломастеров с плавными концами, потом перешли на зубные щетки, а затем вернулись к канцелярии —  к карандашам и всевозможным ручкам. Я дергалась от потока наслаждения. О, это было так прекрасно! 
Затем хозяйка тщательно выбрила мне писеньку и принялась дергать за губки. Палец другой руки она вставила себе в дырочку и то вынимала его, то загоняла внутрь как можно глубже. Она вскрикивала и смеялась, запрокинув голову. Я тоже вся извивалась от ощущений. Господин то входил мне в анус, то выходил, то входил мне в киску, то выходил и я закричала от жуткого оргазма. Я вся заизвивалась. Госпожа дергала меня соски, а господин жестко трахал меня. Жень подходил к концу...  
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ, ЕСЛИ ВЫ ПОЖЕЛАЕТЕ.