И тогда она задрала рубашку так, что стал виден перед ее и зад, и показала ему. 
Тысяча и одна ночь 
«А вот эту фигуристую девочку я сейчас пощупаю под юбкой», — цинично подумал старый вахтер Егорыч. 
Девушка вошла в проходную и доверчиво предъявила свежее удостоверение, еще пахнущее типографской краской. Егорыч поправил для строгости очки и посмотрел документ. Удостоверение было действительно с сегодняшнего дня. Явно новенькая. 
 — Спиртное с собой несете? — грозно спросил он. 
 — Откуда? — изумилась она. 
 — Не «откуда», а «где». Вы знаете, где у нас проносят спиртное? 
 — Где?... — растерялась она. 
 — Везде! — грянул цербер. — В таких местах, что и сказать-то срамотища. А тебя, девка, я покуда не знаю. Я тебя первый раз вообще вижу. Откель мне знать, что у тебя где там может быть? Пожалуй-ка сюда! 
И он сделал служебный жест в сторону своего закутка за стойкой, приглашая ее к личному досмотру. 
 — Кофточку расстегни, — приказал он.  — « Не стесняйсь, ничо, это дело служивое, все рас* стегивают. 
 — Правда? — доверчиво спросила девушка, расстегивая пуговки неловкими розовыми пальчиками. 
 — Так. еще. вот хорошо. Ишь ты какая сисястенькая, — с грубоватой стариковской лаской одобрил он. — А в лифчике у тебя чего? 
 — Грудь, — объяснила она, смущаясь. 
 — Я понимаю, что не задница. Я спрашиваю, спрятано там под сиськами чего? 
 — Ничего не спрятано. 
 — А ты докажи! Ты предъяви!...  Девушка завела руки за спину и начала рас-»
стегивать лифчик. Застежку заело. 1 
 — Ладно уж, — смягчился Егорыч, переду* мывая. — Я так проверю на первый раз. с 
И умелыми профессиональными руками ощуз, пал юные упругие груди. 
 — Ишь ты, а кажется, будто что-то подложено. У другой бы там поллитра в резиновой грелке поместилось, а у тебя все свое, — неискренне подивился он. — А между ног у тебя чего будет? 
 — Чего? — покраснела она. — Чего у всех. 
 — У всех, знаешь, чего там только не бывает! И спиртное тащат, и детали разные, и деньги когда крадут, тоже ваша сестра между ног прятать норовит. Ты давай того, предъяви. Это служебный досмотр называется. Ты привыкай, новенькая. 
Новенькая послушно кивнула, задрала замшевую юбку-"бананку» и опустила черные скромные трусики. 
 — Ты ноги-то, ноги-то раздвинь! — прикрикнул досматривающий. — А чего это ты там волосы такие густые отрастила? Сама молоденькая, а прическа между ног — как грива! Чего там прячешь? 
 — Я не прячу, — растерялась девушка. — Оно само. 
 — Чегой «само»? Вот все потом так говорят — «само»!...  А потом милицию вызывать. А ну-ка. 
Он запустил руку в курчавую поросль и сжал пальцы. От наслаждения глаза его закрылись пергаментными веками, как у сдохшего старого петуха. 
 — Кажись, и вправду ничего неположенного нет, — признал он, с трудом отрываясь от своего занятия. — Ну ладно, иди уж. И смотри у меня на будущее — чтоб все в порядке было! — И погрозил узловатым пальцем с прокуренным желтым ногтем. 
Девушка привела себя в порядок и прошла сквозь будочку проходной в фабричный двор. Подковки шпилек зацокали по каменным плитам дорожки мимо Доски Почета. Рядом курили на скамеечке возле урны трое парней в замасленных куртках. 
 — А спорим, покажу! — донеслось до нее. 
 — На что спорим? 
 — На полбанки! 
 — Заметано. Витька — разбей! Центральный из парней, светловолосый крепыш, встал и окликнул девушку: 
 — Девушка! Извините, вы еще не опаздываете? 
 — Нет. 
 — Можно вес на минуточку? По одному ввпросу? 
Девушка подошла к курилке. 
 — Вы извините, — вежливо сказал крепыш, — просто мы тут поспорили. Спор, знаете, дело такое, мужское. На поллитра поспорили. 
 — О чем?...  
 — Что я вам покажу. 
 — Что покажете? — удивилась она. 
 — Ну вы какая-то вообще, — в свою очередь удивился он. — Ну что парень девушке может показать? 
 — Картину? 
 — Да уж картину, — туманно пообещал он. — Васю покажу. 
 — Какого Васю? 
 — Своего. Какого же еще? 
Он расстегнул рабочие штаны и беззастенчива извлек на свет «Васю». 
 — Ой-й, какая сарделька. — удивленно протянула девушка. — Откуда это у вас? 
Парень не нашел, что ответить. Его товарищи засмеялись. 
 — Ой — она шевелится! И растет? — Девушка расширила глаза и отступила на два шага. 
 — Ладно, посмотрела и хватит. — Парень стал прятать «сардельку» на место, отвердевший орган не помещался. — Перекур окончен, нам работать пора. 
И все трое направились в раскрытые ворота ближнего кирпичного здания, даже не попрощавшись. 
Девушка повертела головой и последовала указателю «Администрация». По лестнице она поднялась на второй этаж и открыла дверь с табличкой «Отдел кадров». 
 — Так, — сказала массивная блондинка, похожая на холмогорскую корову. — Новикова Светлана Ивановна. Надо же, четвертая Новикова за третий день к нам приходит. Печататьто хорошо умеешь? 
 — С отличием окончила курсы. 
 — Сейчас проверим, чему вас там на курсах учили. — Глаза блондинки замаслились, ощупывая ее фигуру. — Тебя Егорыч уже проверял? Ну, вахтер? 
 — Проверял, конечно. Все в порядке. 
 — Егорычу можно верить, — подала голос тонкая смуглая брюнетка в очках, сидевшая за вторым столом. 
 — Доверяй, но проверяй. Тут тебе производство, а не хухры-мухры, девонька. Одеваться надо скромно, чтоб от работы ничего не отвлекало. Вот этого вот, — она привстала и грубо подбросила ладонями Светины груди, — чтоб не было! Что это ты сиськи выставила? Не на гулянку пришла! Вытащи оттуда вату немедленно! 
 — Там нет ваты, — возразила Света робко. 
 — Ка-ак это нет»! Ишь расхвасталась! Вот у меня нет — так это я доказать могу. 
И кадровичка круговыми движениями ладоней вывинтила из декольте устрашающий бюст размером с два футбольных мяча. 
 — Видишь? Тут все без обмана. А у тебя в таком возрасте откуда? 
Она быстро извлекла из чашечек бюстгалтера Светины груди и прислонила к ним свои мячи, как бы сравнивая. При касании сосками Светины розовые изюминки напряглись. Кадровичка схватила их двумя пальцами и стала крутить, как гайки. 
 — Хорошая девочка на работу пришла, — задыхалась она. 
Брюнетка втиснулась между ними и опустилась на колени. Она стянула со Светы трусики и зло сказала: 
 — А волосы на теле надо брить! Ты уже взрослая. Тут сначала комбайном косить надо, хрен чего поцелуешь, потом не отплюешься! 
 — Рита! — раздраженно сказала сверху блондинка, не прекращая разминать Светины груди. — Не почистишь после этого зубы — целоваться не лезь! 
 — А ты спрячь свое вымя! — отреагировала та. — Девочка на работу пришла, а не сиськи крутить. 
 — Знаем мы эту работу. декреты не успеваем оформлять. Ну что ты лыбишься, Новикова? Давай анкету заполняй! 
Заполнив анкету, Света отнесла ее на четвертый этаж, поставила печать и, следуя распоряжению, отправилась в бухгалтерию. 
В большой комнате сидели над счетами за кипами бумаг полтора десятка ... сотрудниц. Между ними расхаживал главный бухгалтер — седенький старичок в нарукавниках. Он внимательно прочитал записи на листке, поданном девушкой. 
 — Ты вовремя пришла, — сказал он. — У нас только вчера прошел конкурс, но тебя, как новенькую, мы еще успеем посмотреть. 
 — Какой конкурс? — опасливо спросила Света. 
 — На лучшую задницу, — объяснил старичок. 
 — Никифор Никитич!... — укоризненно протянула седая бухгалтерша у окна. 
 — Что такое? Ну, опоздала девочка на один день — ничего, неважно. Криницына — сбегайка к чертежникам, циркуль принеси. А ты, Жукова, в закройное за сантиметром — одна нога здесь, другая там! 
 — А. это зачем? — спросила Света. 
 — А показатели конкурса такие. Размеры, круглость, гладкость и упругость. Для того и измерительные приборы. Юбочку сними свою. Нет, кофточку ты оставь, это нас не интересует. Та-ак, вот сюда на табуреточку. не бойся, я поддерживаю. Трусики лучше тоже совсем сними, что они тут у нас будут болтаться. Соболева, поднеси-ка лампу! Да не так! Который год работаешь, и все толку от тебя нет. Ты сбоку, сбоку свети, чтоб тень ложилась, если шершавинки. 
Придерживая очки, он внимательно изучал розоватые Светины округлости. Одобрительно пошлепал: 
 — А дрожит-то как! Мяконькие. А напряги! Да-а. Вот с упругостью не очень. Но ничего. Зато гладкость — пять с плюсом! — погладил рукой шелковистую кожу, не удержался и чмокнул Свету в попку. — Уж ты прости, это я так. по-стариковски, любя. 
 — Старый кобель, — отчетливо проговорила седая бухгалтерша у окна.: 
 — Уволил бы я тебя на пенсию с треском, — сердито ответил Никифор Никитич, — если б здесь кто-нибудь еще кроме тебя считать умел. Зато у них задницы — во! — вскричал он возбужденно. — А у тебя сплющенная кошелка! Так что сиди и работай. тоже мне, Софья Ковалеская незаменимая. 
 — Мне уже можно слезать? — спросила Света. — У вас из форточки дует. 
 — Между ног у тебя сквозит, что ли? — пробурчал старик. Он любовно огладил ладонями ее ягодицы, как гончар, шлифующий круглую вазу. Приложил сантиметр так и эдак. 
 — Ты ножку циркуля-то ягодицами зажми, зажми! И не хихикай. Ничего, что щекотно, потерпишь. ах ты, господи, кругленькая-то какая! Ну просто прелесть девочка. 
Он чмокнул ее еще раз и велел: 
 — Ну хватит, одевайся. За авансом придешь четырнадцатого числа. 
«И задницу не забудешь показать», — пробурчали у окна, щелкая костяшками счетов. 
 — Сантиметр отнесешь по дороге в закройное, — велел на прощание Никифор Никитич. — Наискось через двор, третья дверь. 
В закройном пахло текстильными пропитками и нагретым металлом ламповых абажуров. Щелкали ножницы и стучали настольные прессы. 
 — А я тебе говорю, что неправильное лекало! — кричал сутулый брюнет толстухе в красной косынке. Он оглянулся в поисках поддержки, и взор его упал на Свету, вставшую в нерешительности у дверей. 
 — Смотри! — закричал он. — Вот юная девушка с хорошей фигурой. Сможет она это надеть? Ты! Поди сюда! 
Света послушно подошла. 
 — Встань на стол! 
Она влезла и выпрямилась. Брюнет одним движением содрал с нее юбку, шлепнул по бедру и торжествующе спросил толстуху: 
 — Ну? Видишь? 
 — У нее трусики плотные, — возразила толстуха. — Видишь, резинка как врезается? Вот и искажает линию. 
 — Получи свои трусики! — взревел закройщик, содрал со Светы трусики и швырнул толстухе в лицо. — Смотри! Между ног у женщины должны быть три отверстия. 
 — Открыл Америку, — фыркнула толстуха. 
 — У меня и есть три, — сказала Света. 
 — Фига у тебя есть! Если то, что ты думаешь — тогда шесть! 
Света зашевелила губами и стала загибать пальцы. 
 — Три, — возразила она. 
 — Сдвинь ноги плотно! Ну»! Первое — между щиколоток. Второе — над икрами под коленями. Третье — в верху бедер, под промежностью. 
 — Нет у нее там промежутка, — возразила толстуха. — Хотя она совсем стройная и молодая, сам видишь...  *;. 
 — Это волосы закрывают! Вон какой кустище, такая волосня хоть целый овраг закроет! — закричал закройщик. 
Он энергично сунул Свете руку между ног, схватил в горсть волосы на больших половых губах и потянул их вперед и вверх, стараясь обнажить половые органы и верх лобка. От неожиданной боли Света ойкнула. 
 — Не пищи, не целка! 
 — Я девственница, — неожиданно сказала Света. 
 — И откуда ты такая взялась, — удивилась толстуха и уставилась на открывшуюся Светину раздвоинку, как на чудо природы. 
 — А девственница — так прикройся, — не растерялся закройщик и прижал оттянутые волосы обратно между ног. — Иди отсюда, не мешай работать. 
 — Ничего она не мешает, — возразил другой закройщик. — Пусть еще постоит, я тоже лекало проверю. — Приблизившись, он положил ладонь Свете на внутреннюю сторону щиколотки, медленно провел вверх до промежности и долго там держал, плотно прижав и слегка вдавив средний палец в долинку, где пушистость сменялась гладкостью, горячей и нежной. Зачем-то пощупал осторожно бугорок, взбухший в переднем уголку долинки, вздохнул и неохотно вернулся за свой стол. 
 — Я пойду? — спросила Света, ища взглядом свои трусики. 
 — Ты заходи почаще! — напутствовали ее. Без пяти десять, как и было велено, она вошла в приемную директора. На стульях вдоль 
стены уже сидели человек семь — все мужчины в годах, с озабоченными деловыми лицами. Секретарша на своем посту перед обитой дверью тыкала пальчиком в селектор, переругиваясь с каким-то не то Бардиным, не то Бурдиным. 
 — А-а, — обрадованно протянула секретарша, — вот и наша новая машинистка. Ну как, все в порядке? Нашла без приключений? 
 — Все в порядке, — сказала Света. 
 — Ну — вот твое место, садись, обживайся. С началом первого трудового дня тебя. 
 — Спасибо, — воспитанно поблагодарила Света и села за стол с пишущей машинкой, аккуратно поправив юбку. Электрическая «Ятрань» была ей хорошо знакома. Она выдвинула ящики стола, осматривая хозяйство, вставила в машинку новую ленту и почистила шрифт постриженной зубной щеточкой. Стопку копирки положила под левую руку, а стопку чистой бумаги — под правую. 
Солнце светило в большое, чисто вымытое окно. За окном трещали воробьи. Настроение было прекрасным. 
 — Маша!!! — взревел селектор голосом людоеда. — Если он мне не поставит сейчас печать, я к черту улетаю обратно! 
 — Я же передала ему указание! — отчаянно закричала секретарша. 
 — А он говорит, что клал на твое указание! — грубо кричал людоед. 
Секретарша закудахтала, забила крыльями и застучала каблучками — исчезла. 
Мужчины у стены как-то свободно расправи» лись и завздыхали, водя глазами по сторонам. Через малое число секунд, глаза их сфокусировались на Свете, как прожекторы — на сбиваемом самолете. 
 — Новенькая? — спросил один. 
 — Раньше-то работала где? — спросил другой. 
 — А платят сколько тебе здесь? — спросил третий. 
 — Я только после школы, — сказала Света. — И вот кончила курсы, сегодня первый день. А зарплата — семьдесят рублей.? 
... Мужчины перемигнулись. 
 — Это надо отметить, — хилый хозяйственник достал из портфеля бутылку коньяка и на-! лил Свете почти полный стакан. — Давай-давай, так полагается. 
Она выпила и тяжело задышала. 
 — Ты закуси, закуси, — толстяк в пестром галстуке протянул ей раскрытую коробку шоколадного ассорти, а его сосед мгновенно и ловко нарезал кружевом лимончик. Портфели у них были на все случаи жизни. 
 — Ну, а кроме как печатать, ты работать-то можешь? 
 — А что еще надо делать? 
 — Ха! Вы слышите? Она спрашивает, что еще надо делать! 
По приемной прошел смешок. 
 — Машинистка директора должна многое делать, — пояснил толстяк. — И отнести чего куда, и вопрос выяснить, а главное — чтобы посетители были довольны. 
 — А для этого надо исполнять все их желания, — продолжил его сосед. — Причем любые. 
 — Любы-ые. — задумчиво протянула Света. 
 — А как же! 
 — Мне про это еще не говорили. 
 — Вот — говорим. 
 — А ты что же думала — тебе зарплату просто за перепечатку платить будут? 
Посетители дружно рассмеялись. 
 — А любые — это какие?...  
 — Вот мы здесь теряем свое время. Принимающая сторона обязана нам это компенсировать. Маши нет, значит, обязана ты. Влезай-ка на ее стол и покажи нам, что ты уже взрослая сотрудница! А взрослая девушка или нет — это видно только без всех этих одежд, которые на тебе. На, выпей еще, не отворачивайся — так полагается. 
Света выпила и покачнулась. Ей помогли влезть на Машин стол. В голове шумело весело и приятно. В первый же день она замещает секретаршу директора! 
 — Оп-ля! — весело сказала Света и сбросила кофточку. Зрители зааплодировали. 
 — Оп-ля-ля! — крикнула Света, одним движением с треском отдирая две кнопки «бананки» и швыряя юбку к стене. Толстяк поймал юбку и поднял над головой. 
 — Оп-ля-ля-ля! — запела Света, ловко расстегивая лифчик, и потрясла грудями так, как тренировалась иногда в ванной перед зеркалом. 
 — Браво! Бис! — кричали зрители. 
 — А теперь — попка и пипка! — объявила Света, содрала трусики и ножкой послала зрителям. 
Аплодисменты переросли в овацию. 
Света повернулась спиной, прогнула талию и шлепнула себя обеими ладонями по ягодицам, сияющим в солнечных лучах. 
 — Мягонькая, круглая и гладкая! — торжественно прокричала она. — Внимание! 
И повернулась передом, прижав растопыренные розовые пальчики к бедрам по обеим сторонам пушистого треугольника внизу живота. 
В такой позе она окаменела, вперившись в открывшуюся дверь. В дверях, уже в иной позе, окаменел директор. 
 — Светлана! — неживым страшным голосом сказал он. — Что это»?»!!! 
Посетители вскочили по стойке «смирно». В руках их были машинально зажаты предметы Светиного туалета.  — * 
Светка!!! Тварь!!! — шепотом дракона про-; ревел директор. — Убью!!! 
 — Папочка!!! — в ужасе зарыдала Света со стола. — Я же замещала секретаршу!!! 
Неким образом вся одежда оказалась у ее ног,» хотя никто из посетителей не шелохнулся. 
 — Слезть!!! Одеться!!! Ко мне!!! Каменным гостем он пронесся мимо строя и 
мимо стола в свой кабинет. Посетители влипли в стену, как барельефы. 
Через час, благоухая валокардином, валерьянкой и коньяком, лежащий на диване директор раскрыл глаза. Секретарша совала ему под нос ватку с нашатырем, а дочь махала полотенцем. Он убедился, с трудом поворачивая глаза в глазницах, что все предметы туалета дочери вполне прикрывают ее тело положенным образом. И слабым жестом указательного пальца выслал секретаршу за двери. 
 — Я делала все, как мне говорили, — перепуганно оправдывалась Света. — Ты же сам говорил: веди себя хорошо и всех слушайся. 
 — Вот теперь объяснишь маме, почему я так поздно приезжаю домой, — прошептал директор.