Я старался вспомнить, как оказался в своей квартире, причем, в аккуратно расстеленной постели. Голова раскалывалась от вчерашнего застолья.
...  Так, где же я отключился?...  Первые тосты отчетливо помню. Смутно, но помню, как я танцевал с Полиной. Потом Сергей меня позвал подышать воздухом на балкон. Помню, как после этого пил на брудершафт с хозяйкой дома, а хозяин в это время танцевал с моей девушкой. А дальше — как отрезало: ничего не помню!..
На кухне звякает посуда. Слышно, как мама скребет сковородку. Доносится запах чего-то вкусного. Хотя от одного этого запаха меня замутило, еле успел сбегать в туалет и «подразнить» унитаз...  Вернулся и лег в постель, совершенно ослабевший. Но минут через пять полегчало. Даже есть захотелось. Сел в постели, поставив ноги на ковер. И...  что это?...  Пятка попала во что-то мокрое, липкое...  Нагнувшись, рассмотрел подозрительную жидкость...  Да это же сперма! Вот так штука! Оказывается, я еще и трахался! С кем же?...  Снова мучительно пытаюсь припомнить, была ли со мною Валька, или нет. Очень маловероятно! Она и в трезвом-то виде боится зайти в наш дом, даже когда ее уговариваю (мамы моей побаивается). А с бодуна и подавно...  Позвоню ей.
 — Валюха, привет! Ну, как после вчерашнего, жива?
 — Ой, не сыпь мне соль на раны! Еле домой доплелась. Ты-то, хорош был, даже не попрощался со мной. Могла бы обидеться на тебя, да что с пьяного возьмешь, ты ведь и лыка не вязал. Тут уж впору было мне тебя провожать, да, спасибо, хозяйкин муж тебя доставил на своем «жигуленке». Он ведь не пил совсем, только чокался да минералки себе подливал. А тебя еле погрузили в машину, ты еще все норовил хозяйку в машину затащить, но она вывернулась.
 — А дальше?... — спросил я, начиная трезветь все больше. — Что было дальше?
 — Откуда мне знать? — сердито буркнула Валя. — Это ты уже у него спрашивай. Я ведь с вами не ехала...
 — Извини, Валюша! — я был в полном отпаде. — Что-то голова плохо соображает. Наверное, еще часок-другой отосплюсь. Сегодня мы не встречаемся — надо придти в форму. Я заваливаюсь снова спать. Пока!
Но мне было не до сна. В мозгу жгла одна и та же мысль: Вальки не было. Хозяин доставил меня домой. Может, у нас была Светка, мамина младшая сестра? Она мне строила глазки и кокетничала, когда приезжала в гости. Правда, целовать позволяла только в щечку, но все-таки...  Ее бы я смог по пьяни оттрахать...  Но тогда где же она? На кухне, с мамой? Но почему же тогда не слышно никаких разговоров? Это на них не похоже. Они как сойдутся, не переслушаешь. И спорят, и шутят, хихикают, визжат от смеха!...  А тут — полная тишина. Только обычный кухонный шум кострюльно-сковородный...
Вдруг, оттуда донеслось тихое пение: «А на том берегу незабу-у-удки цветут...»
Неужели, мама? Я прислушался. Да! Это она! Мама поет?! Последний раз я слышал ее пение, когда она меня, малыша, укладывала спать. А после развода с отцом...  Да, пожалуй, это впервые за много лет...  Мама поет!...  С чего бы это? Меня вдруг пронзила мысль: а не с нею ли я?...  Боже!...  С мамой!!! Не может быть!..
Я вскочил с кровати, внимательно рассмотрел капли на ковре. Двух мнений быть не могло: это — сперма! Моя сперма!...  Я тщательно осмотрел простынь. И на ней были следы уже высохшей от моего горячего тела спермы. Я спустил трусы и рассмотрел свой член. Потом исследовал трусы. Да, и на них тоже остались следы. Ба! Да трусы-то одеты наизнанку!...  Я никогда так их не одевал. Может, мне их кто-то натянул на спящего?..
В прихожей послышались шаги. Я стремительно нырнул под одеяло. Вошла мама.
 — Проснулся, милый? — улыбнулась она мне. — Вставай, умывайся, а я накрою на стол. Тебе, небось, похмелиться не мешает. А я на этот случай уже и бутылочку припасла. Встала пораньше, сбегала в магазин, купила водочки, минералки, в холодильник поставила. Жаркое приготовила, как ты любишь, с картошечкой. Вставай, иди в ванную, а я тут у тебя немного приберу...
Я повиновался молча, а когда зашел в ванную, продолжил анализировать ситуацию. Значит, мама мне предлагает похмелиться! Такого никогда не было! Когда я приходил с какой-нибудь вечеринки «под газом», она хмурилась, в лучшем случае — молчала, а то и принималась меня стыдить, укорять...  А тут...  За бутылочкой сбегала, сама предлагает выпить!...  Да и это пение!...  Она?!!! Тут мне пришла в голову еще одна мысль. Я снял крышку корзины для грязного белья, из-под которой торчали мамины трусики. Я рассмотрел их и...  обнаружил на них еще влажные пятна спермы!..
Не помню, как умывался, принимал душ, голова шла кругом, а тело бил озноб. Наконец, растерев себя полотенцем, я немного успокоился. Если это и случилось, то рано или поздно все выяснится. Мама ждет уже на кухне, сейчас за завтраком обо всем и расспрошу.
 — Долго ты собирался, уже и картошечка остыла! — мама нежно потрепала мои влажные волосы, и я вдруг почувствовал дрожь в ее руках. А может быть, это дрожу я?..
 — Ну, Сашок, давай выпьем по рюмочке, а то меня что-то как познабливает. Полечусь, а заодно тебя опохмелю...
Мы выпили, и вскоре мне стало хорошо. Мама тоже заметно расцвела, еще повеселела, вдруг обняла меня за талию, а потом заглянула в глаза таким взглядом, что у меня дыхание перехватило.
 — Милый мой, хороший!...  Давай еще по одной!..
Через несколько минут бутылка опустела, а я все никак не мог осмелиться задать так мучивший меня вопрос. Я уже готов был встать из-за стола, как мама выставила на стол вторую бутылку водки. Увидев мой вопросительный взгляд, она сказала:
 — Ты такой смешной, когда захмелеешь! Хочу и я с тобой за компанию! Давай еще!..
Вскоре она уже была совсем пьяна.
 — А на том берегу-у-у-у не-е-е-е-е-ээ-забудки цветут! — запела она красивым голосом, и я подхватил, обняв ее за плечи.
 — Милый!...  Родной мой!... — прошептала мама. — Обними меня покрепче! Поцелуй еще!..
Я был уже тоже под турахом, но не настолько, чтобы отключиться, как вчера. Поэтому вот это ее ЕЩЕ меня бросило в жар: раз ЕЩЕ, значит я ее уже целовал!..
Ночью? Значит, правда?!
Притворившись в стельку пьяным, я начал ее целовать в губы, в шею, а халатик она сама расстегнула...  Её розовые соски торчали вызывающе, как бы предлагая их попробовать. Одна сиська полностью вывалилась из халата, и мама, перехватив мой горящий взгляд, лукаво ухмыльнулась и сделала движение, как будто поправляла халатик, а на самом деле распахнула его еще сильнее, и вторая сиська тоже полностью обнажилась, прижавшись к моим губам.
Меня словно обдало жарким зовущим теплом крупных маминых грудей, по сравнению с которыми тощие грудки моей Валюхи казались вообще недоразвитыми. Мама нарочито демонстративно стала запихивать свои сиськи в халат, а они все норовили выпасть снова прямо на стол. Никаких сомнений не оставалось: я оттрахал собственную мать!..
Я еще не мог решиться на последний вопрос, не дававший мне все это утро покоя. Поэтому решил маму подпоить еще.
 — Выпьем, дорогая, за твою красоту! — сказал я нарочно заплетающимся языком, хотя мог бы еще держаться достаточно долго и выпить не одну чарку.
 — Спасибо, ммм-м-м-илый! — она уже была достаточно пьяна, но выпила до дна.
Я хотел уже было спросить ее о прошлой ночи, но передумал: к чему? Все уже и так ясно. Это было! Это было между нами!!! Мама поднялась и, шатаясь, подошла ко мне:
 — Сашок! Уложи меня спать!..
Я взял ее за талию и отвел в свою комнату. Постель уже была застелена, я хотел ее расстелить, как вдруг мама обвила мою шею руками и, впившись губами в мои губы, сказала напрямик:
 — Я хочу тебя!..
 — Любимая! — прошептал я с улыбкой....  — Тебе понравилось со мной?..
 — Ты был великолепен! — задыхаясь от нетерпения, сказала она. — Ну же, ну!...  Быстрее! Я — твоя!..
Мама распахнула халатик полностью, и я увидел ее пышные груди, красивую талию. А дальше...  Как оказалось, трусиков на ней не было. Она готовилась заранее!...  Сев на край кровати, она широко раздвинула крутые бедра, и между ними открылось великолепное влагалище! Малые губы поблескивали влагой, крупный клитор, похожий на ягоду спелого кизила, подрагивал, словно торопил события.
 — Ну, давай же! — задыхаясь, кричала мама. — Прошу тебя, скорей выеби свою пьяненькую мамулю!..
Мой член встал в боевую стойку, и я, совершенно не стесняясь мамы (все-таки две бутылки на двоих!), сбросил трусы и вогнал свой жезл в ее пылающую страстью щель. Мама застонала и закричала:
 — Сильнее! Еще сильнее! О-о-оо! Еще! Еще! Еще!..
Мускулы ее вагины крепко стискивали и отпускали мой член, снова стискивали крепко-крепко, а потом ослабляли свои мини-объятия, и я с восторгом отметил, что ничего подобного еще никогда не испытывал. И я вгонял снова и снова свой растолстевший член, доставая головкой до самой матки.
 — О-о-о! О-о-о-оо-о-оо! — стонала мама, извиваясь при каждом касании матки. — Как здорово!...  О-о-о! У-у-у! Еще! Сильнее!!! Ах!...  Аххх!..
Наши пляски чередовались: то я сверху, то мама на мне. То она становилась раком, а я, став на ковер возле ее возвышающегося над диваном зада, вколачивал член по самые яйца, касающиеся ее отвердевшего клитора, при этом мои бедра с треском ударялись о ее ягодицы, а член смачно чвякал в горячей влаге вагины. Она снова и снова сжимала мышцами влагалища мой обезумевший член, и уже я стонал от блаженства:
 — О-о-о-оооо!...  Как здорово!...  Спасибо!..
Когда все позы были перепробованы, я почувствовал, что кончаю, и решил выдернуть кол из ее чрева, так как соображал еще, что сделать ей ребенка совсем не обязательно.
 — Не выходи! — жалобно застонала мама. — Выдай все в меня! Я прошу тебя! В меня!...  Всё до капли!...  Прошу!..
 — А беременность?... — спросил я.
 — Не бойся, любимый! Я приняла таблетки. Кончай в меня, милый!...  В меня!...  О-о-о!
И я испытал чудесный оргазм в ту самую минуту, когда мама вдруг забилась, как в судорогах и, вскрикнув, вдруг замерла. Я еще некоторое время полежал на ней, наслаждаясь необыкновенно сильными сжатиями мускулов ее вагины, которая как бы не желала отпускать моего дружка из своей пещеры. Мускулы все еще сжимались — разжимались...  Снова сжимались — разжимались...  Мой член снова начал наливаться кровью, и я снова начал вколачивать его со всей силы, так что мама начала визжать и стонать от удовольствия. Она еще раз кончила, а я только вошел в силу, и поверх ее оргазма продолжил движения своим «насосом».
 — У-у-хх!...  Какой ты молодец!...  А-а-ааххх! Аххх! Аххх!...  Вот это — да-а-аа! Поцелуй меня, родной!...  У меня...  губы пересохли от такой прекрасной ебли!..
И она снова крепко-крепко сжала вагиной мой член, пока я увлажнил своим поцелуем её сухие губки. Наконец я выдернул из маминых влагалищных объятий свой ослабевший член и без сил повалился рядом с мамой.
 — Спасибо, любимый!... — прошептала она.
 — А что же ночью ты меня не разбудила? — спросил я, тяжело отдуваясь после бешенной пляски на маме.
Она вдруг громко захохотала:
 — Ха-ха-ха!...  А ночью, милый, ты меня оттрахал без единого слова! За что я тебе очень признательна!...  Так и дальше давай: меньше слов — больше дела!..
И мы оба рассмеялись, лежа рядышком нагишом и любуясь друг другом.
 — Подумать только, — прошептала мама, — я девять лет жила без мужчины, а тут рядом — такой замечательный мужик!...  Ты лучше всех мужчин на свете!..
И она нежно поцеловала мой уставший от «непыльной работы» и обмякший член.