Рука с банкой джин-тоника застыла на полпути ко рту...
Вот это попа — пальчики оближешь! Какая вкусная, аппетитная! Просто произведение искусств, шедевр, понимаешь! Везет же некоторым...  трахают же люди вещи!
Похотливый взгляд Лучинского жадно сверлил, вернее бурил, симпатичную, крупную и округлую женскую задницу. Учитель плотоядно облизнулся. Еле оторвал взгляд от восхитительных «булочек» и вонзил его в чуть полные и красивые бедра, бесстыдно выглядывающие из-за короткого легкого сарафана голубого цвета. Белая полоска-веревочка стрингов чисто символически скрывала от любопытствующих глаз ее спелые красивые полушария. Этот шнурок еще больше завел учителя. 
«Оттянуть бы этот шнурочик да вдуть бы ей по самые помидоры!...»
Член-узник затосковал в тесной хлопковой темнице. Его неумолимо тянуло на свободу! Но не может он выпрямить спину...  слишком низки тюремные своды, и не пускает его хозяин-надзиратель. 
Незнакомка, девушка с длинными светло-русыми волосами и с розовыми пухлыми щечками, облокотилась об парапет моста. Почувствовав жгучее внимание к своей шикарной пятой точке, девушка с недовольной гримасой обернулась. Ее миловидное личико выражало сильную грусть и обиду, на голубых глазах приютились хрустальные слезы.
«Во, как!» — российский Казанова поумерил свой игривый пыл. — «Да у нее горе!»
Андрей придал своему лицу серьезное выражение. Как говорят адепты нейро —  лингвистического программирования (НЛП), чтобы найти общий язык с незнакомым человеком, надо уподобится ему...  изображать его настроение, жестикулировать как он, дышать как он, вставлять в разговор его словечки — в общем, войти в его внутренний мир. Смотришь — Сим-сим души человека и откроется! 
 — Девушка, Вас кто-то обидел? — изобразил участие на своем лице Лучинский. 
 — А Вам какое дело? Идите своей дорогой.
Незнакомка явно не собиралась с ним общаться. Ни в каком виде, ни под каким соусом. Но Лучинский не собирался сдаваться.
 — Я просто люблю помогать людям. Ведь по профессии я педагог — целитель душ и наставник заблудших и падших духом. Правда приходится заниматься стяжательством...  давать частные уроки по английскому языку.
Девушка удивлено вскинула брови и смягчилась.
 — Интересно, я тоже учитель. Только по русскому языку и литературе. И тоже занимаюсь репетиторством.
Завязался непринужденная беседа. Андрей поведал Инне (а так звали незнакомку), что любит иногда гулять по центру Москвы, попивая слабоалкогольные напитки и придаваясь размышлениям о жизни. Инна в свою очередь призналась, что причина девичьего горя — ее неверный муженек. Она застала его с любовницей, соседкой-разведенкой с пятого этажа, и, закатив грандиозный скандал, гордо ушла из дома.
Они спустились с моста и пошли вдоль набережной, в сторону Мосфильмовской улицы. Киевский вокзал остался позади. Лучинский прикупил еще четыре банки джин-тоника и стал рассказывать анекдоты с подтекстом.
 — Сел мужик в купе — а там симпатичная женщина. Выпили за знакомство, разговорились. И тут дама жалуется на своего мужа, дескать, он ей изменяет, скотина, гад и тому прочее. А попутчик ей в ответ...  а мне жена тоже рога наставляет. Значит, мы товарищи по несчастью. Тут мужик и предлагает попутчице...  «А давайте отомстим им?» — «Давай». Потрахались разик, мужик кончил, успокоился и говорит даме...  «Все хорошо, я своей супружнице отомстил». А дама еще хочет и говорит...  «А я бы все мстила, мстила, мстила...»
Инна рассмеялась. Ее плохое настроение окончательно растворилась в ясном июньском денечке. Ей импонировал этот веселый неглупый и довольно-таки симпатичный мужчина. Лучинский брал ее за руки, невзначай касался ее груди, других частей тела, обнимал за талию, касался губами ее волос. Неожиданно собеседники обнялись, и их губы сплелись в жарком, долгом и упоительном поцелуе. Он слегка пробежался шаловливой ручкой по ее левому бедру и левой половинке ягодиц. Инна мягко отстранилась, смущенно замолчала, подошла к парапету и облокотилась об него.
Пора действовать решительнее. Народа нигде не видно. Позади кустики, деревца. Он подошел к ней и обнял за талию. Инна молчала. Рука его осторожно перебралась на волнующий мягкий зад, гладенький, тепленький, и погладила. Девушка вздрогнула, но по-прежнему хранила молчание. Инна почувствовала, как между ног разливается возбуждающее тепло, а живот наполняется приятной тяжестью. Соски приняли горизонтальную позицию. Осмелевшая рука кавалера забралась под полоску стрингов и наткнулась на мягкие бугорки в обрамлении кучерявых волос. Средний палец, пройдя розовые влажные лепестки, погрузился в горячую и мокрую сердцевину бутона. Девушка закрыла глаза и стала подавать тазом навстречу активно ныряющему в устье пещеры пальцу. Вскоре на помощь промокшему бойцу пришел его товарищ — указательный палец. Он, предварительно искупавшись в вагине, вторгся в соседнюю дырочку и стал ее обрабатывать. Девушка тихо застонала. Второй рукой — Андрей умудрялся сбоку ласкать разгоряченную нежную грудь коллеги. 
Инна теперь желала только одного — чтоб в ее дырочку ворвался толстый, раскаленный, упругий член и пронзил ее до самого нутра, разорвав напополам! Но ласковый истязатель не торопился. Он видел, что она готова. Нужен был завершающий аккорд. Вряд ли это ей муж делал. Лучинский присел на корточки и, стянув трусики до самых щиколоток, безжалостно вонзил свой язык в пылающий розовый зев. Она застонала громче. Его шершавый горячий язык пронзал электрическим током ее тело. Он то легко пробегался вверх-вниз по щелке, то погружался в вулканическую лаву вульвы, и, выйдя из жаром объятой вульвы, взлетал вверх и тормозил у клитора. Тогда губы брали волшебный бугорок в плен и всасывали его в рот, потом выпускали и легкими быстрыми и ласковыми касаниями приводили его в восторг. Не забывал язык и коричневое колечко. Фаза возбуждения все нарастала. Оргазм был не за горами. Андрей ускорил процесс.
Вот Инна натянулась, как струна...  задрожала, заохала и выстрелила любовным соком. Враз обмякла. Опустилась на корточки — ноги устали, и прислонилась к прогретому камню. Казалось, она пьяна — глаза шальные, мутные, и в то же время блаженствующие, рот полуоткрыт, замер во внезапном счастливом крике, язык еле ворочается, но прошептала...  
 — Спасибо...  Бедняжка, устал, — она ласково потрепала его черные волосы и благодарно поцеловала в умелые губы. — Тебе наверно хочется чего-то большего? У тебя есть презерватив?
Лучинский усмехнулся. 
 — Я стерилен. Вчера проверялся. А кондомы я из принципа не использую — хочется живого контакта.
 — Будь что будет, — улыбнулась она. — Награда должна найти своего героя. 
Немного отдохнув, Инна встала, оперлась о парапет и широко развела ноги. Темно-русый пушистик свисал вниз вспотевшим растревоженным клином. Острие клина раздваивалось и бежало двумя курчавыми дорожками к великолепной промежности. Алый, блестевший прозрачной влагой, цветок полностью распустился и молил лишь только об одном...  срочно его опылить. Лучинского не надо было об этом упрашивать. Андрей подсел под Инну — и его «мохнатый шмель» вторгся своим огромным «жалом» в ее цветок. 
...  Когда «цветок-хищник» в экстазе сжал красную головку «шмеля», тот в одночасье опылил растение. «Пыльцы», вязкой и горячей, оказалось на редкость много. Она вливалась в медоносный цветок судорожными потоками, а участники процесса млели от счастья. Похожий на эпилептический припадок оргазм накрыл их с головою.