Шёл по улице пустынной,
Оглянулся — вот картина!
Лет по двадцать парня два,
Приспустив штаны едва,
Что-то бросили на снег
(Приглянулся — человек;
Да к тому ж ещё девица,
Как же тут не удивиться?!).
Я подкрался, заорал:
«Вам, братва, конец настал!
Ночной Дозор! А ну-ка прочь,
Из сумрака вернитесь в ночь!»
Они медленно поднялись,
Оглянулись, помигались,
И попёрли на меня:
А ведь кожа — не броня.
Так что я бил очень быстро
В ноги, пах, живот и кисти.
«Оклемаются нескоро
После практики Дозора!»
Я к девице обернулся,
Успокоил, улыбнулся:
«Всё в порядке! Всё ОКей!
Будь немного веселей!
Всё закончилось отлично.
Я, пожалуй, для приличья,
Доведу до дома вас.
На машине — первый класс!»
Быстро сотворил машину.
Осторожно, словно мину,
Жертву положил в салон.
Не слышен был ни крик, ни стон.
Через час уже в квартире
Отдыхали. «В целом мире
Прекрасней я не видел вас!» —
Продолжил я тогда рассказ.
Ей мозги минут уж десять
Валял я в тёплом сладком тесте.
Отправил душу в рай блуждать,
А сам стал терпеливо ждать.
И, наконец, она сломалась,
В объятиях затрепыхалась.
Её раздел, не торопясь,
Она — меня, тихо смеясь.
Тут поцелуй, второй и третий,
Как время шло, я не заметил.
Сосок поцеловал её,
Она в ответ, мой погрызёт,
И перестанет, а потом
Застыла вдруг с открытым ртом.
В глазах не наслажденье — боль.
Как будто в глаз вогнали соль!
Я вставил быстро, очень резко.
Она, как будто бы в отместку,
Впилась зубами в мои губы,
Словно была она суккубом.
Она же целочкой была
Да, непростые здесь дела!
27 декабря 2004 г.
Санкт-Петербург