Как-то раз сухим и знойным летом
Встретил я роскошную газель.
В платье cветло-фиолетового цвета.
Как увидел — сразу обомлел.
Небольшого роста, с круглой попкой,
Талия тонка, а грудь бела.
По перрону шла игривою походкой
И легко свой саквояж несла.
Предложил я ей помочь. Не отказалась,
Лишь глазами томно повела.
С нею мы соседи оказалось:
В мой вагон, в моё купе вошла.
Познакомились, расселись. Поезд тронул.
Начали с трапезы мы слегка.
Коньячок армянский задал тону.
В ход пошел цыпленок табака.
Вслед за ним тянулись анекдоты
Про политику, про женщин-мужиков.
Спелись мы со Стеллой как по нотам,
Время пролетело — будь здоров.
Губы Стеллы вдруг слегка зевнули:
«Я пьяна, хотела б отдохнуть»
 — Вы меня вконец очаровали,
Вряд ли я теперь смогу уснуть.
«Ну тогда, мой друг, мне помогите:
Я совсем лишилась, видно, сил,
Молнию на платье расстегните»
Словно дутый мячик я вскочил.
В нос ударил запах скромной страсти,
Запах ее тела и духов.
Оказался вмиг я весь во власти
Её белых шелковых трусов.
Пальцы мои бегали безумно.
Возбуждая, щупая, горя.
Я едва услышал шепот томный
«Не спеши, теперь я вся твоя»
Груди выпали из ласкового лифа,
Я припал к торчащим вверх соскам.
Член разбух, услышав звук мотива:
«Я хочу прижать его к губам».
Страстные глаза в ночи светятся,
Весь дрожит в истоме силуэт.
Руки нежно обхватили яйца,
Язычок сводил с ума хребет.
Я вошел в ее гнездо помпезно,
Словно лев, напавший на газель.
Плоть раскрылась жарко и прелестно,
Расставаться с ней я не хотел.
Стоны Стелы, мой бравурный вой —
Всё слилось в потоке бурной сцены.
Она кончала сладко подо мной,
Познав фанфары спермы.
Абрамович Роман