Sexgirl с острова Пасхи
И все-таки чего-то существенного ученые «сухари» так и не просекают, как ни бегают вокруг спаянных тел с линейками, секундомерами и набором лакмусовых бумажек. Изображенная ими картина неизменно получается искаженной. И не только потому, что мы лгуньи.
Просто женская сексуальность менее физиологична, чем мужская. У мужчины мухи отдельно, котлеты отдельно. Секс для него – автономия, огражденная крепостной стеной вотчина. Счастливец не тянет за собой в постель всю мешанину прожитого дня или недели, как это делаем мы. Социальная фригидность распространена куда шире, чем социальная импотенция. В общем, чтобы узнать, на что претендовала бы женщина в постели, не довлей над ней пятое и десятое, отправляйтесь в «край непуганых птиц». Подался же в свое время Поль Гоген, ошалев от «изуродованных» суетой и условностями женщин, в Полинезию. Вот и сегодняшним правдоискателям рвануть бы куда-нибудь на остров Пасхи.
То, что порнографию породила процветающая Швеция, а не Румыния или Берег Слоновой Кости, далеко не случайность. Появилось у шведок, если не все, то почти все, плюс гарантированная уверенность в завтрашнем дне – и умиротворенные шведки другими глазами взглянули на шведов.
Не скажу, чтобы я очень обольщалась, ставя ребром вопрос: «Какую интенсивность половых отношений вы считаете для себя нормой?» – перед парой десятков москвичек. Вспышек эмоций, пикантных ответов и многословных откровений я не дождалась. Все примененные провокации были бесполезны. Только приличествующе-усредненные разы в неделю и в месяц. Только унылое пение по серым нотам статистики. С той же проблемой я отправляюсь к лучшей подруге, где меня попотчевали блинами и ответом-притчей на десерт. «Такой вот жизненный анекдот, – сказала подруга. – Старый-престарый писатель все кропает себе и кропает книги о любви. И вот спрашивает у него юная и дотошная читательница: «А вы как о любви пишете? По воспоминаниям?» – «Да, не умеют у нас старость чтить, – согласилась я. – Но причем тут воспоминания? Ты же замужем!» – «Еще как! Но есть секс, а есть исполнение супружеских обязанностей. Последние запоминаются не больше, чем чих. Ты напала на женщину при исполнении. А что с меня взять? Целый год ничего от него не слышу, кроме придирок. А орет как? Стекла дрожат. Нет, если ты хочешь, я, конечно, составлю кривую, но кривая – она кривая и есть».
Вторая подруга тоже отнеслась с пониманием к моему запросу и призналась чистосердечно, что вот уже добрых полгода испытывает высший кайф, чувственное наслаждение исключительно от армянского коньяка «Арарат» и исключительно от настоящего, достать который ей удается через ереванских поверенных. А я, мол, если мне неймется, могу назвать это и оргазмом и, вообще, как угодно. Что сказать, на сей раз мне перепало настоящего армянского и слышанная уже не раз история о первой, как назло, безупречно платонической любви. Бред какой-то. Но в неискренности я не заподозрила своих подруг ни на секунду. Отчего же им не поверить? Тут и великий скептик Станиславский поверил бы, знай он, как круто замешена у обеих женщин текущая ситуация. В основном это кризисные отношения с мужьями, на которые уже накладывается весь набор бытовых проблем. Ночь у женщины зависит от дня. Спроси я у них позавчера или послезавтра – ответ мог бы выйти повеселей...
Однако, прежде чем полностью дисквалифицировать себя как интервьюера, я предприняла последнюю тщательно продуманную попытку. С Ритой, девушкой то ли панковского, то ли рокерского обличья, мы были едва знакомы. Ясные, очень светлые глаза, ямочки на щеках. Даже стриженная наголо, в металле и коже, Рита хороша красотой крестьянской девушки. И неудивительно: ее малая родина – литовский хутор. И вот она, долгожданная дерзкая и бравая реакция, ответ-победитель.
«Сколько мне надо? А сколько у тебя их есть, подруга? Пусть подходят по одному – я скажу, когда хватит». Не правда ли, похоже на ситуацию, когда жена колошматит что есть мочи своего загулявшего мужа, приговаривая: «Будешь пить, будешь?!» А тот в ответ: «Что ты все спрашиваешь? Наливай, если есть!» К черту праздные теоретические вопросы! «Сколько тебе лет, Рита?» – спрашиваю ни к селу, ни к городу. – «Семнадцать. А что?»
Просто женская сексуальность менее физиологична, чем мужская. У мужчины мухи отдельно, котлеты отдельно. Секс для него – автономия, огражденная крепостной стеной вотчина. Счастливец не тянет за собой в постель всю мешанину прожитого дня или недели, как это делаем мы. Социальная фригидность распространена куда шире, чем социальная импотенция. В общем, чтобы узнать, на что претендовала бы женщина в постели, не довлей над ней пятое и десятое, отправляйтесь в «край непуганых птиц». Подался же в свое время Поль Гоген, ошалев от «изуродованных» суетой и условностями женщин, в Полинезию. Вот и сегодняшним правдоискателям рвануть бы куда-нибудь на остров Пасхи.
То, что порнографию породила процветающая Швеция, а не Румыния или Берег Слоновой Кости, далеко не случайность. Появилось у шведок, если не все, то почти все, плюс гарантированная уверенность в завтрашнем дне – и умиротворенные шведки другими глазами взглянули на шведов.
Не скажу, чтобы я очень обольщалась, ставя ребром вопрос: «Какую интенсивность половых отношений вы считаете для себя нормой?» – перед парой десятков москвичек. Вспышек эмоций, пикантных ответов и многословных откровений я не дождалась. Все примененные провокации были бесполезны. Только приличествующе-усредненные разы в неделю и в месяц. Только унылое пение по серым нотам статистики. С той же проблемой я отправляюсь к лучшей подруге, где меня попотчевали блинами и ответом-притчей на десерт. «Такой вот жизненный анекдот, – сказала подруга. – Старый-престарый писатель все кропает себе и кропает книги о любви. И вот спрашивает у него юная и дотошная читательница: «А вы как о любви пишете? По воспоминаниям?» – «Да, не умеют у нас старость чтить, – согласилась я. – Но причем тут воспоминания? Ты же замужем!» – «Еще как! Но есть секс, а есть исполнение супружеских обязанностей. Последние запоминаются не больше, чем чих. Ты напала на женщину при исполнении. А что с меня взять? Целый год ничего от него не слышу, кроме придирок. А орет как? Стекла дрожат. Нет, если ты хочешь, я, конечно, составлю кривую, но кривая – она кривая и есть».
Вторая подруга тоже отнеслась с пониманием к моему запросу и призналась чистосердечно, что вот уже добрых полгода испытывает высший кайф, чувственное наслаждение исключительно от армянского коньяка «Арарат» и исключительно от настоящего, достать который ей удается через ереванских поверенных. А я, мол, если мне неймется, могу назвать это и оргазмом и, вообще, как угодно. Что сказать, на сей раз мне перепало настоящего армянского и слышанная уже не раз история о первой, как назло, безупречно платонической любви. Бред какой-то. Но в неискренности я не заподозрила своих подруг ни на секунду. Отчего же им не поверить? Тут и великий скептик Станиславский поверил бы, знай он, как круто замешена у обеих женщин текущая ситуация. В основном это кризисные отношения с мужьями, на которые уже накладывается весь набор бытовых проблем. Ночь у женщины зависит от дня. Спроси я у них позавчера или послезавтра – ответ мог бы выйти повеселей...
Однако, прежде чем полностью дисквалифицировать себя как интервьюера, я предприняла последнюю тщательно продуманную попытку. С Ритой, девушкой то ли панковского, то ли рокерского обличья, мы были едва знакомы. Ясные, очень светлые глаза, ямочки на щеках. Даже стриженная наголо, в металле и коже, Рита хороша красотой крестьянской девушки. И неудивительно: ее малая родина – литовский хутор. И вот она, долгожданная дерзкая и бравая реакция, ответ-победитель.
«Сколько мне надо? А сколько у тебя их есть, подруга? Пусть подходят по одному – я скажу, когда хватит». Не правда ли, похоже на ситуацию, когда жена колошматит что есть мочи своего загулявшего мужа, приговаривая: «Будешь пить, будешь?!» А тот в ответ: «Что ты все спрашиваешь? Наливай, если есть!» К черту праздные теоретические вопросы! «Сколько тебе лет, Рита?» – спрашиваю ни к селу, ни к городу. – «Семнадцать. А что?»
Sexgirl с острова Пасхи
Просмотров: 1085
Просмотров: 1085
Назад